Стивен Хантер - Ночь грома
Разумеется, работали они не в одиночестве. Вдоль всего шоссе Добровольцев торговцы всех мастей раскладывали свой товар. Ибо именно по этой дороге начиная с десяти часов утра потянется к автодрому медленная процессия машин, ползущих по запруженным полосам, и пешеходов, уже вышедших из своих припаркованных машин и тысячами устремившихся к величественному колизею. Так, например, рядом с Грамли расположилось «БАРБЕКЮ ФИЛА ИЗ СЕВЕРНОЙ КАРОЛИНЫ», где Фил и его сыновья уже разжигали угли под широкими решетками, на которых будет жариться мясо, пропитанное секретным соусом из трав и специй, так что к полудню все вокруг провоняет запахом горелой свинины и тростникового сахара. С другой стороны некий высокорослый мистер Стивенс развернул палатку, предлагающую замечательные плетеные циновки с изображением водителей, стоящих перед своими сверкающими машинами, Элвиса Пресли, мемориала героев Иводзимы, башен-близнецов Всемирного торгового центра («ТАКОЕ ЗАБЫТЬ НЕЛЬЗЯ!»), флага почившей в бозе Конфедерации, пары истребителей Ф-15, рассекающих небо, коней, гордо вставших на дыбы на фоне живописной скалы в штате Юта, и Усамы бен-Ладена в перекрестии прицела снайперской винтовки (разумеется, все это китайского производства). И так вдоль всего шоссе, соединяющего автостраду с расположенным в двенадцати милях от нее Бристолем. В день гонок это шоссе превратится в застывшую реку автомобилей, ползущих вперед по дюйму за рывок.
Но Грамли заняли самое лучшее место, и для этого пришлось потрудиться, поскольку разрешение на этот участок земли на протяжении нескольких лет принадлежало другой баптистской церкви, которая также торговала здесь сувенирами, однако удалось убедить ее уступить разрешение в обмен на щедрое пожертвование. Так что Грамли устроились практически в эпицентре взрыва НАСКАР: прямо напротив деревни НАСКАР, на противоположной стороне шоссе, чуть в стороне от дороги, идущей от здания администрации гонок, модернистского сооружения из алюминия и стекла. Работая, ребята видели в лучах восходящего солнца громадину самого автодрома, размерами уступавшего только горам, которые начинались сразу за деревней НАСКАР, подступившей вплотную к гигантскому стадиону.
Все было готово к восьми утра: бутылки с водой, шляпы, футболки и так далее, выставленные под большим плакатом, на котором было написано «БАПТИСТСКИЙ МОЛЕЛЬНЫЙ ЛАГЕРЬ ПАЙНИ-РИДЖ. ВОДА 1 ДОЛЛ. ШЛЯПА 10 ДОЛЛ. ФУТБ. 15 ДОЛЛ.», а внизу более мелким шрифтом: «ПРИХОДИТЕ В МОЛЕЛЬНЫЙ ЛАГЕРЬ, УЗНАЙТЕ ИСТИННЫЙ СМЫСЛ ЕВАНГЕЛИЯ И НАЙДИТЕ ДОРОГУ К БОГУ».
Наконец наступил день гонок.
Часть 2
День гонок
Глава 26
Верн постучал в дверь. Послышалось неуклюжее, неохотное шарканье, наполненное сомнением, возможно, даже страхом, но в конце концов дверь приоткрылась дюйма на два, удерживаемая цепочкой. Верн и его напарник увидели пару старых раскосых глаз на старом азиатском лице. Мамаше-сан, судя по виду, было за семьдесят, с английским дела у нее обстояли плохо, и она чувствовала себя беззащитной.
Верн, со своим умением убеждать, со своей дешевой привлекательностью, с самого начала был в этом деле главным.
— Мэм, — начал он, улыбаясь и излучая глазами тепло, — извините за беспокойство, но мы официальные инспекторы. Нам нужно осмотреть вашу квартиру, понимаете? Это займет совсем не много времени.
Лицо старухи сморщилось в смятении. Внезапно за дверью показалось другое азиатское лицо, значительно более молодое, принадлежащее очень миловидной девочке лет четырнадцати, не старше. «Ого, — подумал Верн, — привет, привет».
Кожа у девочки была светлой, глаза напоминали миндалины, волосы были зачесаны назад. Она была нежная, как персик, и крохотная, словно сказочная принцесса.
— Моя бабушка не понимает по-английски. В чем дело?
— Милая, — сказал Верн, присаживаясь на корточки перед девочкой, — мы официальные инспекторы. Из управления официальных инспекций. Вот, взгляни сюда. — Он показал водительские права штата Алабама, выданные на имя Гортона Ван Лира. — Видишь звезду? Она означает, что это важный документ. Нам нужно заглянуть к вам на секундочку, и мы сразу же уйдем. Мы должны составить отчет. Ты ведь не хочешь ссориться с нашим управлением, правда?
— Такой вещи, как управление инспекций, не бывает, — решительно заявил ребенок. — А это водительские права штата Алабама, а не удостоверение и не полицейский значок. Уходите.
С этими словами девочка захлопнула дверь.
К несчастью, Эрни, работая быстро, уже успел выбить болты петель, и, когда девочка резко потянула дверь на себя, та едва не свалилась на нее. Подхватив падающую дверь, Верн протиснулся в квартиру. Эрни с трудом удерживал дверь, которую в этот момент соединяла с косяком лишь цепочка. Помогая своему напарнику, Верн с улыбкой снял цепочку, словно говоря двум перепуганным женщинам: «Видите, вот и все». На его взгляд, этот жест удался ему настолько, что он посмотрел на женщин, ожидая услышать одобрение. Войдя следом за ним в квартиру, Эрни быстро и умело повесил дверь на петли, вернул на место болты, закрыл дверь и запер ее. Женщины в ужасе смотрели на незваных гостей. Эти двое сейчас олицетворяли для них все зло Америки.
Тем временем Верн проскользнул в комнату и выглянул за раздвижные двери, ведущие как бы на балкон, но никакого балкона не было, поскольку квартира находилась на первом этаже. Вместо этого двери вели на стоянку. Напротив возвышалось другое здание, такое же, как это, ничем не примечательное трехэтажное строение из кирпича с четырьмя открытыми лестничными клетками, по шесть квартир на лестницу. Квартира Ники Свэггер находилась прямо напротив, в чем Верн и Эрни убедились, проверяя почтовые ящики.
— Все в порядке, Верн? — окликнул Эрни, устрашавший пленников своим присутствием и угрюмым, злобным взглядом.
— Да, все в порядке, — ответил Верн. — Отсюда все прекрасно видно, никаких проблем. — Он повернулся к двум азиаткам. — Извините, девочки, но без этого никак не обойтись. Послушайте, никому не нужно волноваться. Мы покладистые ребята, если только вы будете нам помогать.
Без насилия, но с силой, предполагающей возможность насилия, Верн проводил женщин в гостиную.
— А теперь, моя маленькая леди, раз уж ты такая шустрая, а бабуля не говорит по-нашенски, похоже, отвечать на вопросы придется тебе. И не пытайся ничего утаить, моя куколка.
Дружески положив руку девочке на плечо, Верн почувствовал, как та напряглась.
— Вы воры? У нас почти ничего нет, но вы забирайте все и уходите. Моя бабушка больна. Потрясение может ее убить. Взгляните на нее: она перепугана до смерти.
Верн похлопал бабушку по спине.
— Ну же, ну же, мама-сан, ничего страшного не произошло. Ты просто расслабься, хорошо? Сядь на диван и расслабься. Включи телевизор, займись вязанием.
— Бабушка любит решать судоку.
— Вот-вот, пусть решает судоку. А тем временем…
Верн отвел девочку в спальню. Это был еще совсем подросток, очаровательный своей худой угловатостью, с горящими яростью глазами. Нет, не четырнадцать, лет двенадцать, не больше. Груди еще нет. Шорты, футболка, кроссовки. На футболке надпись «ХАННА МОНТАНА, ТУРНЕ 2008 ГОДА» и еще одно детское лицо. В девочке не было ничего сексуального, но притом она была дьявольски соблазнительна, как это часто бывает с умными и бойкими. Такая ни перед кем не спасует.
— Милочка, пожалуйста, помоги мне. Так будет лучше для всех. Сколько народу здесь живет? Где они? Когда вернутся домой? Я не хочу никаких неожиданностей, и, если меня застигнет врасплох какой-нибудь сюрприз, тебе придется несладко. — Верн показал рукоятку «глока» в кобуре под мышкой. — На тот случай, если ты не поняла, пистолет настоящий. Я настоящий преступник, и мне какое-то время нужно будет побыть здесь. Я не сделаю тебе больно. Ты не свидетель, потому что моя фамилия и так уже значится в сотне ориентировок. Но я настоящий, и никаких героев больше нет, никто не придет тебе на помощь, так что ты будешь делать все в точности как я говорю, иначе у тебя возникнут кое-какие проблемы. И еще: я мирный и дружелюбный. Видела Эрни, того типа, что со мной? Вот он настоящий подонок. Я — единственное, что отделяет твою семью от него.
Верн восхищался безукоризненной нежностью очаровательного ушка, такого крошечного, такого правильного, похожего на дорогое ювелирное украшение.
— Вы обезьяна. Зачем вы все это делаете? У нас ничего нет.
— Я не обезьяна. Ну, может быть, есть что-то от обезьяны. Милочка, мы здесь, потому что мы здесь, и мы уйдем тогда, когда уйдем. Вы кто, китайцы?
— Вьетнамцы. Мой дедушка работает в клинике, занимается исследованиями. Отец умер, мама работает. Брат и сестра вернутся домой в четыре часа дня, мама — в пять. Пожалуйста, не делайте нам ничего плохого. У нас ничего нет, у нас ничего нет.
