Михаил Серегин - Доноры за доллары
С тех пор время от времени все та же машина подъезжала к крематорию. Из нее выгружали тело, неизменно завернутое в белую простыню. Вместе с телом всегда передавали деньги, и их всегда было достаточно много.
Пихтин едва удерживался всякий раз от того, чтобы спросить, кто этот человек и от чего он умер. Но всякий раз, вспоминая настоятельную просьбу таинственного собеседника, молчал и делал свое недоброе дело.
– Сколько раз к вам приезжала эта машина и когда это было в последний раз? – прервал рассказ нетерпеливый Чехов.
– Пять раз, – отозвался Анатолий Александрович. – В последний раз это было в начале января. С тех пор – тишина.
– Как вы думаете, вам еще кого-нибудь привезут?
– Вполне возможно, – глухо сказал Пихтин. – Это происходит всегда неожиданно и без предупреждения.
– А куда вы деваете останки сожженных в вашей печи?
– Хороню, – совсем тихо ответил Пихтин.
* * *Кот нехотя полез в стол и достал оттуда какую-то папку. Полистав лежащие в ней листки, он глянул на Фоя и сказал:
– Знаешь, а у меня ничего нет.
– Как это нет? А эти сучки, которые сиськами по залу трясут? – насмешливо спросил Вжик.
Кот кинул на него недовольный взгляд.
– Ну, во-первых, все эти девочки у меня работают под «крышей». Я за каждую головой отвечаю. Три – из хороших семей – тоже не годятся. Есть пара провинциалок, но одна – очень дорогая, и ее я вам не отдам. Постоянных клиентов привадила уже человек десять. А последняя – у нее гепатит, она не трахается. Я ее для стриптиза держу – красивая стерва. Вот и все. – Кот захлопнул журнал и развел руками.
– Дай сюда! – Фой выхватил у Кота журнал и просмотрел его. – И что ты хочешь сказать? Мы должны передать шефу, что ты нам отказал? Сдается мне, проблемы по этому поводу будут не у нас.
Фой стал медленно подниматься.
– Погодите, – засуетился Кот. – Ну зачем так резко? Просто подождите пару дней – у меня новый набор, что-нибудь для вас подыщу. Передайте Виверне, что я всегда рад выполнить его просьбу.
– Когда ты набираешь девок? – хмуро спросил Фой.
– В среду, в семь вечера у меня просмотр. Если хотите – приходите. Выберете сами, какая приглянется.
– А что нам на нее смотреть? Мясо – оно и есть мясо, – заржал Вжик, сделав неприличный жест.
Кот вежливо поулыбался ему и, выдержав паузу, сказал:
– Ну, господа, если мы закончили с нашими делами – прошу быть гостями нашего маленького бардачка. – Он посмотрел на часы. – Как раз сейчас началось танцевальное шоу. Думаю, вам стоит на это посмотреть. Прошу!
Кот встал и жестом конферансье показал на дверь, которая была расположена на противоположной стороне от входной двери.
– Посмотреть – это можно, – ворчливо откликнулся Фой, вытаскивая пистолет Кота из-под кресла, ставя его на предохранитель и засовывая за ремень.
– «Пушечку», может, отдадите? – тоном обиженного ребенка спросил Кот.
– Иди, родной, – кивнул головой Фой. – Потом получишь свою игрушку. Тебе она пока ни к чему – мы тебя надежно будем охранять.
Кот передернул плечами и семенящей походкой повел гостей по тускло освещенной лестнице.
– Смотри, – продолжал ворчать Фой. – Устроился, как хорек, нора у него с двумя выходами.
Вскоре до их ушей донеслась громкая музыка и гул сотен голосов. Они вышли на галерею, с которой открывался вид на тусовку внизу, на танцующих девок в подвешенных клетках и на ярко освещенную сцену.
– Располагайтесь, – сквозь музыку прокричал Кот, указывая на модерновые мягкие кресла, которые стояли у перил.
Сам подозвал голую официантку и проговорил ей что-то на ухо, живо жестикулируя. Потом плюхнулся в кресло рядом с развалившимися гостями. Улыбнувшись, он достал из кармана белый пакетик и вопросительно глянул на Фоя. Тот прищурился и махнул рукой:
– Валяй.
Кот слегка трясущимися руками высыпал порошок на зеркальную поверхность стола, лезвием разделил его на дорожку, свернул стодолларовую бумажку в трубочку и протянул ее Фою.
В это время сцена озарилась красным светом, и из-за блестящих занавесок выскочила полуобнаженная девица в боа и завихлялась, заизвивалась, заскользила по блестящему шесту.
ГЛАВА 22
Она в последний раз застонала и откинулась на подушки. Он рухнул на нее всем своим потным телом и облегченно вздохнул. Он снова был с ней очень груб – от его ласк ломило тело. Но именно это ей больше всего в нем нравилось.
Он медленно приподнялся на руках и встал. Минуту посидев на краю кровати, поднялся и расслабленной походкой пошел в туалет. Вскоре оттуда донеслось журчание. Она так и осталась лежать, запрокинув голову и раздвинув колени.
Вскоре он вернулся, лег рядом с ней и раскурил две сигареты. Одну он вставил ей между губ, другой затянулся.
– Ну, что, эротичка, понравилось тебе? – насмешливо спросил он, выдыхая дым и потягиваясь своим большим телом.
Она ничего не ответила и томно перевернулась на живот. Он стал гладить ее по шелковистой спине, а она сладко улыбалась ему в ответ. Потом она обняла его широкий торс и положила голову ему на живот.
– Милый, – мурлыкала она. – Ты такой большой... такой сильный... настоящий мужчина! Мне с тобой хорошо...
– Со мной? – смеялся он. – А как же твой возлюбленный анестезиолог? Ты, говорят, за него замуж выходишь?
– Ой, ну Сережа! Одно другому не мешает. К тому же нужно же мне иметь возможность родить. Ты же не хочешь воспитывать своего ребенка. – Она подняла глаза и заглянула ему в лицо снизу вверх.
– Зачем тебе ребенок? Родишь, станешь толстая, и твои замечательные грудки станут похожи на уши спаниеля. – Он, смеясь, похлопал ее по ягодицам. – К тому же вскоре ты станешь некрасивая, и я не смогу трахать тебя.
Его рука скользнула ей между ног. Она застонала и закрыла глаза.
– Милый, ты не хочешь посмотреть на своего отпрыска? Он будет такой красивый...
– Нет, не хочу. Давай мы тебя почистим, пока не поздно, давай? – ласково спросил он, продолжая ласкать ее тело.
– Как хочешь, – равнодушно сказала она, не открывая глаз.
Они немного помолчали.
– Ты подумала о моем предложении? – наконец спросил он.
– Подумала, – отозвалась она сонным голосом.
– Ну и?
– Знаешь, это даже прикольно. Во мне даже какой-то азарт проснулся – смогу я охмурить нашего мямлю или страх перед его мегерой совершенно лишил его мужских инстинктов? – Она приподнялась и стала закручивать свои длинные волосы на затылке.
Затем повернулась к своему партнеру, который полулежал на подушках и смотрел на нее сквозь прикрытые веки. Лицо ее вдруг приняло строгое и холодное выражение.
– Сколько денег ты хочешь просить у него и сколько я получу в случае успеха? – спросила она, пристально глядя на него.
– Я же тебе уже говорил: сумма остается прежней, а тебе причитается пятьдесят процентов. – Он снова рассмеялся. – Нравится мне твоя алчность! Но эта страсть тебя выгодно отличает от всех знакомых мне женщин.
Он притянул ее к себе и затушил сигарету. Она уперлась руками и спросила:
– Начинаем завтра?
– Да, да, – шептал он, и в его голосе снова слышалось вожделение.
– Хорошо, – ответила она и высвободилась из его объятий.
– Останься, – потянулся он рукой за ее ускользающим от него телом. – Еще разок.
– Не могу, – холодно ответила она, натягивая трусики. – Меня ждут.
* * *Они спустились вслед за Пихтиным в подвал, на ходу перешептываясь. Говорить в полный голос почему-то не хотелось. В подвале было так же темно и мрачно, как и во всех остальных помещениях этого ужасного здания. Только эта мрачность усугублялась торжественностью момента. Если подобные моменты можно назвать торжественными.
В конце коридора они увидели странное сооружение, которое можно было сравнить со стенным шкафчиком радиоэлектронщика с многочисленными ящичками под полупроводники, только увеличенным в десятки раз. Эти многочисленные ящички занимали всю стену. Сооружение было сделано из металла, уже начинающего ржаветь.
– Это что? – шепотом спросил я у Чехова.
Тот не успел мне ответить, так как стоящий к нам спиной Пихтин проговорил:
– Это – стена урн. У нас как-то не прижилось, а в католических странах многих так и хоронят. Мне она досталась вместе с этим крематорием.
Он сделал несколько шагов к стене и стал медленно двигаться вдоль нее, дотрагиваясь пальцами до некоторых ящичков и бесшумно шевеля губами. Дошел до самого конца ряда и присел на корточки, склонив набок голову. Мы тоже медленно подошли и остановились в двух шагах от него.
– Вот здесь, – указал он на ящики.
После этого он повернулся к нам и выжидающе уставился на Чехова. Тот кашлянул и спросил:
– Значит, вы хотите сказать, что здесь хранится пепел тех несчастных, которых вам привезли?...
Заведующий медленно кивнул головой.
