Сергей Самаров - Диверсант № 1
– И последний звонок, – напомнил Леонов. – Расскажи подробнее.
– Тут и подробностей никаких нет. Я сразу все сказал. Был на дежурстве. За компьютером сидел. Марат Аттилович позвонил. Это двоюродный брат Алины. Сказал, что видел ее только что с каким-то парнем. Из машины видел, когда мимо проезжал. Идут по улице, смеются… Просто так сказал. Без всякого умысла. Пошутил даже: смотри, дескать, парень симпатичный, уведет. А она должна была быть в это время дома. Дочь должна была из садика забрать.
– Марат Аттилович часто вам звонил?
– Редко. Он накануне, правда, позвонил. Купил себе новый монитор к компьютеру. Монитор может работать с вертикальным положением экрана. Но с собственной программой так не работает. Ему подсказали, что есть драйвера для видеокарты, которые такой стандарт поддерживают. Вот Марат и просил найти для него такой драйвер. Я нашел.
– Вы ему сразу сообщили об этом?
– Нет. После его рассказа. Я попросил позвонить часа через два. А сам оставил напарника за пультом и поехал на место.
– Надеялись застать там же?
– Они же куда-то шли… – Шакиров начал что-то осмысливать, и потому слова произносил медленно.
– И что?
– Я думал, объехать ближайшие улицы. Поискать…
– Марат точно сказал, где их видел?
– Да. На Цветном бульваре. Рядом с цирком. Шли у фонтанчика в сквере. Тот фонтанчик… Скульптуры там какие-то… цирковые…
– Стоп! – Басаргин ухватился за ниточку и отпускать ее уже не хотел. – Сколько времени вы добирались туда?
– Минут двадцать. Я быстрее бы успел, но движение большое.
– И где вы их застали?
Наиль Федорович замер, сообразив.
– Где вы их застали? – жестче повторил Басаргин.
– Там же… Недалеко от фонтанчика… Шагах в пятидесяти…
– Пятьдесят шагов за двадцать минут. Их не отнесешь к скороходам.
Александр откинулся на спинку стула. Версия возникла и начала развиваться.
– У меня есть еще только один дополнительный вопрос. Однако мне нужен исчерпывающий ответ. Вы должны ответить честно, поборов свое самолюбие и мужской стыд, как вы это называете.
– Я слушаю вас. – Шакиров сидел хмурый, но собранный и напряженный, совсем не такой раскисший, как по приходу в кабинет.
– У вас раньше были подобные случаи с Алиной Шагалеевной? Я не говорю про убийство. Я говорю о том, извините за вынужденную бестактность, не заставали ли вы ее с каким-то другом?
Пауза показала, что Александр попал в точку.
– Было. Пять лет назад.
– И чем это закончилось?
– Я избил парня. Очень сильно и очень жестоко избил.
– А жену? Тоже избили?
– Нет. Ее я не тронул.
– Почему?
– Не знаю. Я никогда ее не трогал. Замахивался – бывало, угрожал – бывало, но не бил. Как-то, правда, был случай, мы ругались, и я ее за руки схватил. Царапаться полезла. Сильно руки сжал. Очень сильно. Чтобы ей больно было. Специально, чтобы больно было. Хотелось сделать больно. У нее на запястьях синяки остались. Она потом ходила и всем показывала, как я ее избил. Но я ни разу не ударил.
– Спасибо. Вы очень помогли нам, – Басаргин пожал бывшему милиционеру руку. – Мне нужен адрес Марата Аттиловича! Диктуйте…
Шакиров назвал адрес и телефоны – домашний и служебный.
Следующий свой шаг Басаргин уже знал.
2Постель оказалась слишком мягкой, чтобы в ней можно было нормально выспаться. Джошуа никогда не любил пуховых перин, а уж настолько толстых и настолько взбитых и не видел даже. К тому же в номере топили ночью слишком сильно – в горах с наступлением темноты температура резко опускается, – и он несколько раз за ночь просыпался от жары. И потому проспал дольше, чем привык спать обычно.
Утром под душем Джошуа долго сгонял неприятные ночные ощущения. Опять потерял много времени. Он хотел сходить позавтракать в ресторанчик при отеле – кухня в самом здании, столики снаружи под навесом, но позвонил портье:
– Месье Гольдрайх, как вам спалось?
– Мне на гвоздях спится обычно лучше, чем на таком мягком. Что вы хотели?
– Такси, как вы заказывали, стоит внизу. Вам стоит поторопиться, чтобы успеть. Говорят, полет могут начать раньше. Ветер крепчает, и, по прогнозу, к обеду погода обещает испортиться совсем.
– Я выхожу.
Обычно люди поднимаются в горы в спортивной одежде. Джошуа не потрудился приобрести такую и не побоялся испортить свой костюм экскурсией. Через пять минут он спустился к выходу. Такси стояло в гордом одиночестве, и Джошуа не рисковал ошибиться машиной.
– Доброе утро, месье, – сказал водитель. – К подъемнику?
– Да. Я хочу посмотреть полет дельтапланериста с Монблана.
Двигатель заурчал, по-стариковски кашлянул, машина неторопливо тронулась.
– Что толку смотреть. Летать – вот это интересно. – Водитель, должно быть, сам был поклонником этого популярного здесь спорта.
– Я полностью разделяю ваше мнение и даже имел намерение получить несколько уроков, чтобы попытаться полететь самостоятельно…
– Сразу с Монблана?
Джошуа не понял, шутит водитель или спрашивает всерьез.
– Нет, я предпочел бы Эверест, – на всякий случай ответил он и заметил, что пожатие плеч водителя изобразило восхищение полетом его мысли.
– Обучение – процесс не простой.
Очевидно, сообщение о намерениях будущего великого дельтапланериста повергло водителя в легкий шок. И он оставшуюся дорогу молчал.
– Дожидайтесь меня здесь, – сказал Джошуа, выходя перед посадочной площадкой подъемника. – Я хочу вернуться с вами. Может быть, сегодня поедем еще в Клюз. Но это не обязательно. Посмотрим…
* * *На смотровой площадке, покрытой суховатой горной травой, уже приготовившейся к приему раннего горного снега, собралось много желающих полюбоваться не слишком частым зрелищем. Большинство людей было одето достаточно тепло, чтобы не чувствовать холода с близкого склона гор. Джошуа выделялся среди них, как белая ворона. Но его смущало не несоответствие собственной одежды месту, а в самом деле ощущение забирающейся под одежду прохлады. В нормальном костюме здесь можно запросто замерзнуть и уехать, не дождавшись кульминации зрелища.
Люди показывали пальцами на вертолет, приближающийся к вершине. Но на вертолет смотреть Джошуа показалось не очень интересным, к тому же он не потрудился запастись солнечными очками, а рассматривать покрытый снегом Монблан без очков оказалось просто больно – уже через несколько секунд глаза начало резать и на ресницах появились слезы. Джошуа опустил голову и стал снова рассматривать публику.
Почти все с фотоаппаратами. Хотя Джошуа трудно было понять, какой смысл снимать чужой полет. Вот если снимать во время своего полета сверху этих самых людей – это была бы память.
– Летят, трое летят! – выкрикнул кто-то.
Джошуа глянул на склон. Не с вершины горы, а откуда-то сбоку быстро приближались три жирные точки, а над точками тонко прорисовывались полоски. Но точки росли, приобретали контуры, и скоро стало прекрасно видно самих дельтапланеристов и их разноцветные дельтапланы. Цвета они подбирали по принципу французского флага. Должно быть, предваряя этим выступление американца. Французы свой флаг любят, но к гостям всегда относятся с уважением.
– Прямо на нас летят, – сказал чей-то скрипучий голос с мягким акцентом. Голос показался отдаленно знакомым, и Джошуа не поленился посмотреть.
Весьма преклонных лет женщину, должно быть, инвалидку, привез сюда в коляске молодой человек приятной наружности. Лицо женщины было прикрыто платком, к тому же смотрел Джошуа не сбоку, а еще и чуть-чуть сзади, и потому не смог рассмотреть лицо. А вот молодого человека он определенно уже видел. Впрочем, это могли быть и постояльцы отеля «Альберт Первый», и просто туристы, которых он встречал на улице, и посетители казино.
Нет. Он видел этого молодого человека раньше!
Джошуа шагнул вперед, приближаясь, и остановился только в паре метров позади инвалидной коляски. Взгляд его упал на руку, поддерживающую коляску сбоку. Красивая сильная кисть с длинными пальцами. Но и тыльная сторона кисти, и сами пальцы сильно поросли черными волосами!
– Хотят пролететь прямо над нами!
Защелкали фотоаппараты. Так часто и так громко, что звуки эти походили на автоматные очереди.
Дельтапланеристы приближались стремительно.
– Они что-то несут в руках!
И уже при приближении это «что-то» отделилось от дельтапланов и стало быстро приближаться к земле. Люди со смехом шарахнулись в стороны. Они поняли, что дельтапланеристы ведут бомбардировку снежными комьями со склона Монблана. Один из комьев упал прямо под ноги старушке в инвалидной коляске. Молодой человек еле-еле успел чуть сдвинуть колеса, чтобы снежный кусок не упал инвалидке на колени. Она скрипуче засмеялась.
– А если бы это была настоящая граната? – громко, с какой-то даже издевкой в голосе спросил Гольдрайх, прекрасно зная, что его поймут правильно.
