«Царствуй на славу!» Освободитель из будущего - Динец Петр

Все эти нововведения инициировал новый командующий Черноморским флотом – вице-адмирал Михаил Петрович Лазарев. Михаил Петрович слыл фигурой легендарной. Он имел за плечами опыт кругосветного плавания и участвовал в экспедиции Беллинсгаузена, открывшей Антарктиду. Это был Человек с большой буквы, пользовавшийся искренним уважением матросов и офицеров. При нем морские учения стали гораздо интенсивнее, в обстановке, приближенной к боевой. Несмотря на значительное урезание бюджета, он сумел произвести модернизацию флота за счет перевооружения части кораблей на бомбические орудия и отличной выучки команд.

Применение пароходов дало дополнительный импульс торговле, удешевив перевозку товаров, и наравне с железными дорогами скрепляло империю в единое целое.

Глава 27

Игорь Степанович Рогожин – инженер комиссии для строения Москвы, ехал в пролетке, трясясь на выложенных булыжником мостовых. Игорь Степанович был совсем еще молодым человеком, с русой бородкой и серыми, немного прозрачными глазами. Он стал одним из так называемых «новых русских». Этим термином в империи называли молодых людей недворянского происхождения, которые сделали карьеру при императоре Николае Павловиче. В этом отношении г-н Рогожин являлся типичным «новым русским». Коренной москвич, сын мелкого торговца скобяным товаром, он с детства увлекался устройством различных механизмов. К счастью Игоря Степановича, в семье он был младшим, третьим сыном. Поэтому как продолжатель отцовского дела он серьезно не рассматривался. В школе, куда отец отдал его, Игорь проявил недюжинные способности к математике. Когда в 1827 году в Москве открыли Институт путей сообщения, юноша не сомневался, куда ему поступать, тем более что обучение в новом институте было бесплатным. Отец тоже не противился, так как у сына появился реальный шанс выбиться в люди.

Чтобы подработать, молодой человек устроился чертежником в комиссию для строения Москвы. Император объявил о переводе столицы в Москву, который планировалось осуществить к 1834 году. Отчего в Первопрестольной развернулось множество строек. Отдельно строился императорский городок в сорока километрах от Москвы. В нем должны были разместиться Сенат, все министерства, недавно созданный государственный банк и иные правительственные учреждения. По окончании учебы в «путейке» юноша получил диплом инженера гражданского строительства и остался работать в комиссии для благоустройства Москвы – будущая столица активно строилась, и инженеров не хватало.

Игорь Степанович работал под началом самого Карла Ивановича Оппермана, который руководил строительством московской канализации. После эпидемии холеры, которая косой прошлась по Москве, приняли новый закон о градостроении, который предусматривал обязательное сооружение канализации в городах с населением более десяти тысяч душ. Карл Иванович обучал инженерному делу самого императора и имел за своими плечами громадный инженерный опыт. План работ был рассчитан на пять лет, в течение которых предполагалось расчистить старые тоннели и вырыть пятьсот километров новых. Десяток мощных насосных станций должны были справляться со всем этим огромным потоком нечистот. Вдобавок строился новый акведук для снабжения будущей столицы водой в достаточном количестве.

Так что молодой инженер сразу же буквально утонул в работе. Ведь одно дело учеба, а другое – воплотить свои знания на практике. Хотя, конечно, знания помогали. Благо в его отделе работали несколько опытных инженеров, включая двух приглашенных французов, а посему было у кого набираться опыта.

Сегодня Игорь Степанович ехал на Сретенскую часть, где полным ходом шло строительство подземных тоннелей и где требовалось рассчитывать угол и глубину прокладки труб.

– Здравствуйте, Никодим Иванович, – поздоровался Игорь с начальником артели, – как у вас тут продвигается?

Никодим Иванович был кряжистый мужик лет сорока, с обветренным, морщинистым лицом и выцветшими волосами. На этом грубоватом лице удивительно смотрелись голубые глаза, ярко выделявшиеся из-под кустистых бровей.

– Здравствуйте, Игорь Степанович, – ответил ему артельщик, – справляемся помалеху. Вот, как раз цемент и кирпичи начали подвозить, – сказал он, указывая на пыльную груду стройматериалов неподалеку. – Мы канал ужо вырыли, тяперича надобно стены кирпичом выложить. Вот вас и дожидаемся. Надобно ентот, как его, угол промерять.

– Вот этим я как раз и займусь, – улыбнулся молодой инженер. – До обеда управлюсь. А потом обсудим следующую траншею для труб. Я как раз чертежи с собой привез.

– Лады, – степенно ответил Никодим Иванович. – Как закончим, отобедайте с нами, не побрезгуйте.

– Спасибо, – кивнул инженер, – пренепременно.

Еще один суматошный день начался.

Глава 28

Идею о переносе столицы в Москву я вынашивал давно и ждал лишь подходящего случая, чтобы ее осуществить. Петербург находился слишком близко к границе и был уязвим как с моря, так и с суши. Конечно, с моря Петербург прикрывал Кронштадт, а с суши – Рига, но стратегически положение Москвы являлось менее уязвимым. Вдобавок новую элиту легче сформировать на новом месте. Я даже думал о переносе столицы в Екатеринбург, ближе к географическому центру страны, чтобы способствовать развитию Сибири и Дальнего Востока, но отбросил эту идею. Уж слишком мало населения проживало на этих территориях, и отсутствовала необходимая инфраструктура. То есть не имелось никакой возможности эффективно управлять.

После раскрытия неудавшегося заговора я сделал вид, что страшно обиделся на дворянское сословие, и по праву обиженного провел несколько непопулярных среди знатных особ решений. Одно из них – о переносе столицы в Москву. В Петербурге многие аристократы имели дорогую недвижимость, там находились посольства, торговые представительства, крупнейшие банки и компании. Перенос столицы в Москву ставил под угрозу доход и стоимость имущества очень многих влиятельных дворянских кланов. После неудавшегося заговора многие кланы лишились влияния, а остальные затаились. Посему это мое решение не вызвало никакого ропота. Наоборот, многие с пониманием отнеслись к этому шагу. Мол, император опасается заговоров среди петербуржских паркетных шаркунов, а в Москве ему будет спокойнее.

Правительственный комплекс строился в сорока километрах от Москвы и помимо административных зданий включал: императорскую резиденцию, университет, особняки и доходные дома для служащих. Этакий небольшой городок на пятьдесят тысяч жителей, с перспективой расширения до двухсот тысяч. Таким образом я надеялся снизить нагрузку на инфраструктуру самой Москвы, которая в будущем приводила к огромным пробкам и загазованности. Здесь я следовал примеру таких столиц, как Оттава, Канберра и Бразилия, построенных именно для того, чтобы исполнять административные функции. С другой стороны, близость к Москве позволяла сэкономить время и деньги, так как строительство велось не на голом месте, а недалеко от второго по величине города империи. Поначалу мы выделили на строительство двадцать миллионов рублей, разбитых на четыре года. Но эпидемия холеры показала необходимость в канализации и чистой питьевой воде. В итоге пришлось выделить дополнительные десять миллионов рублей на инфраструктуру.

Еще во времена Александра, после пожара 1812 года была создана комиссия для строения Москвы, куда входило множество ведущих архитекторов и инженеров. За десять лет отстроенная Москва стала еще краше, чем до войны. У второй столицы появились несколько широких проспектов, множество административных зданий, театры и больницы. Но, как и у всех старых городов, у Москвы имелся один серьезный недостаток: она была построена радиально. То есть улицы сходились лучами к площадям, что в будущем приводило к транспортным заторам. Дабы облегчить будущее движение по городу, Василий Петрович Стасов [25] предложил проложить четыре широких сквозных проспекта, для чего пришлось снести или подвинуть множество старых зданий.