Горец. Гром победы - Старицкий Дмитрий
– Тогда пусть накроют у камина. В большом зале поесть спокойно не дадут. Надеюсь, вы обедаете со мной, ваше превосходительство?
– Как прикажете, ваше сиятельство, – поклонился я.
Тут подали коляски, и, рассевшись в них по чинам, мы покатили на вокзальную площадь. Фотографы и корреспонденты газет остались ждать своей очереди у цеховых ворот. Их я тоже буду бесплатно кормить, но уже в вокзальном ресторане. Отдельно от делегатов.
А фабрикантам свой металлургический завод я покажу также отдельно под закрытие съезда. Кому будет интересно.
Сегодня мы, собрав вокруг прокатного стана рабочих, говорили патриотические речи, резали красную ленточку и пускали «первый слиток». На самом деле рельсы мы катаем уже неделю, но первые четыре дня ушли на отладку оборудования и выверку температурных режимов. А к первому дню Промышленного съезда империи я специально подгадал «пуск» с прессой и фотографами. Начальство это любит, да и мне реклама. Так что торжественная часть открытия основного мероприятия, запланированная для высоких гостей, переместилась на послеобеденное время.
Ремидий в первые ряды на заводе не лез. Разве что одновременно со мной и Лоефортом ритуально перерезал ленточку. А теперь на обед я ехал по его приглашению в герцогской карете.
– Порадовал старика, Савва, порадовал. Пора тебя официально на город ставить, – сказал герцог, когда карета тронулась и мы остались наедине.
– Только не это, ваша светлость. Только не градоначальником, – взмолился я.
– Каким градоначальником? – удивился Ремидий. – Градоначальника ты здесь сам будешь ставить. Отныне ты в Калуге и вообще на севере марки мой наместник, – заявил герцог и передал мне кожаный тубус.
Внутри была хартия о наделении меня в городе Калуге и принадлежащем ему округе правами наместника герцога Реции. В конце рескрипта стояла самая главная фраза: «И все распоряжения наместника исполняются так, как будто бы это я сказал».
– Прокурор подчиняется мне? – только и спросил.
– И прокурор, и судья, и полиция, и все остальные гражданские и военные чиновники в городе Калуге и его округе, – заверил меня герцог. – Так что поздравляю тебя действительным статским советником.
– А чин-то еще зачем? – удивился я. – Я, конечно, польщен, но…
– Это чтобы тебя князь Лоефорт к себе в Химери не переманил, – усмехнулся герцог в свои седые «буденновские» усы. – Не подкатывал еще с лестными предложениями?
Я отрицательно покачал головой.
Герцог внимательно посмотрел мне в глаза, помолчал немного, затем отвернулся, глядя в окно кареты на проплывающий мимо унылый индустриальный пейзаж, не облагороженный еще озеленением, потом сказал то, что его, видно, занимало последнее время:
– Ты опять на войну собрался, как я погляжу, – не столько спросил, сколько утвердил Ремидий.
– Да вроде нет… – Я и сам не знал, хочу ли я еще на войну. – В городе дел невпроворот. На науку совсем времени не осталось.
– А ты не виляй. – Герцог слегка повысил голос. – Был я и на аэродроме, и на тракторном заводе. Все видел. Ты мне сразу скажи, на чем воевать собрался? На бронеходах своих или на этих… паролетах?
– Аэропланы еще только в зародыше, ваша светлость, – пояснил я. – Я только приоритет Реции в мире застолбил, что именно мы первыми в мире подняли в воздух аппарат тяжелее воздуха. А чтобы сделать реальный боевой самолет, нужны годы.
– Значит, на бронеходах… – усмехнулся герцог, растопорщив усы. Он явно был доволен своей проницательностью. – И как понимаю, удерживать тебя бесполезно. Сбежишь сам. И бронеходы у тебя в этом случае будут твои собственные. Я верно излагаю… партизан?
– Под нынешним генштабом я воевать не собираюсь, ваша светлость. Только людей зря класть и технику гробить.
– А под Аршфортом воевать будешь?
И я вдруг понял, что буду. Что никому не доверю свои коробочки в первом бою. Загубят наши генералы на корню саму идею, как бритиши на Сомме загубили, размазав танки ровным слоем по всему фронту – каждой сестре по серьге, вместо того чтобы собрать их в стальной кулак и ударить как следует. На всю глубину…
– Под знамена фельдмаршала Аршфорта я всегда готов встать, – честно ответил я. – Он умен и солдат бережет.
– Я так и думал, – задумчиво покивал мне герцог и выдал сенсацию: – Третьего дня император назначил Аршфорта командующим Западным фронтом. С правом самому разрабатывать фронтовые операции. Без умников из генштаба. Но это объявят после того, как граф выйдет из отпуска.
– Вот это новость! – удивился я. – У них там, в Химери, небось в лесу все медведи сдохли.
Но герцог не поддержал моего напускного веселья.
– Сколько ты собираешься своих бронеходов наклепать?
Я на несколько секунд задумался, прикинул свои возможности и выдал:
– Если мне дадут морские броневые листы, то машин сорок. Меньше смысла нет. Иначе ударного кулака не получится.
– Полк? – поднял герцог правую бровь.
– Лучше бригаду, ваша светлость. Полк, даже отдельный, не будет иметь никакой самостоятельности на фронте. Именно бригаду, пока трехбатарейного состава по бронеходам. И минимум роту, а лучше батальон штурмовиков к ней в усиление. Еще батальон простой пехоты. Ремонтный парк. Роту стройбата. Роту снабжения. Пулеметную роту. Понтонный парк. Минометную батарею. Взвод разведки. Взвод охраны штаба. Ну и сам штаб, в который нужны грамотные офицеры.
– Стройбат-то тебе зачем?
– Переправы наводить. Маскировку ладить. Дороги ремонтировать.
– Добро, – согласился Ремидий. – На посту комбрига у тебя будет меньше возможностей сгинуть сдуру. Так что поздравляю тебя, комбриг, майором рецкой гвардии. Формируй свою бригаду. Рецкую гвардейскую броневую бригаду, – прокатал герцог эти слова на языке, как гурман. – Нет. Рецкая гвардейская железная бригада. Так будет лучше звучать. Вальда тебе отдам с его ротой. На ее базе развернете батальон. Еще Бисер отдаст, но только под тебя, свою саперно-штурмовую бригаду… или ее часть. Войдете все вместе в ударный корпус Бьеркфорта, который будет формироваться здесь, в Калуге. С охраны пленных его сменяют.
Ого! Гвардии майор – это же армейский полковник. Нехило. Это тебе не штатский «генерал», которым меня до того осчастливил Ремидий и который по рангу ничем не отличается от камергера.
– А что Восточный фронт? Оголяется? – спросил я с тревогой.
– Там затишье, – ответил герцог. – Теперь надолго. Молас гарантирует, что надолго. Туда перебросят уставшие войска с окопов Западного фронта… на отдых. Но в достаточных количествах, чтобы у царцев не было соблазна ударить исподтишка.
– Когда? – только и спросил я.
– К Новому году, – поделился со мной герцог сроками. – Но это тайна. Даже от генштаба. Даже от императора. Точнее, от его доверенного окружения.
– Еще тягачи потребуются, – сказал я. – Корпусная артиллерия, как я понял, будет усилена?
– Обязательно.
– Финансирование? – задал я главный вопрос.
– Любое, – ответил герцог и тут же поспешно присовокупил: – Но все же в разумных пределах. Одним могу порадовать: что на новое вооружение деньги выделят без ограничений, как на войсковые и фронтовые испытания. С Лоефортом я уже все обговорил… в части, его касаемой, – усмехнулся герцог, показывая мне, что и всемогущий канцлер не обладает полной информацией о грядущем. – А на формирование бригады деньги дам я. Все же это моя гвардия.
И, широко улыбнувшись, Ремидий добавил:
– «Железная» гвардия.
– Даже так? Ваша светлость, вы с Аршфортом решили разом выиграть войну одним корпусом? – подколол я своего монарха.
– Не совсем так, – не обратил он внимания на мой ироничный тон. – Скоро фельдмаршал приедет ко мне в горы на отдых. У тебя будет время пообщаться с ним напрямую. Тем более что он и сам этого очень хочет. В том числе и на твои бронеходы живьем посмотреть. Принц тоже приедет.
Ой, мама, роди меня обратно… Никакого режима секретности в этой империи нет. Наверное, о моих экспериментах с тракторами даже враги уже знают. Хотя у меня трактора еще только в котельное железо одеты, чисто натурно-весовые макеты по полигону бегают. Вместо пушки труба металлическая торчит.