Сергей Зверев - Холодная ярость
– Зато я инвалид. – Кондратьева грозно глянула на подругу. – И у меня больное сердце. Вы об этом подумали? А если бы вдруг случился приступ?
Вероника Николаевна грамотно оттерла опешивших телевизионщиков на лестничную площадку и захлопнула за собой дверь.
Антонина Тимофеевна постояла с минуту, прислушиваясь к подъездным словоизвержениям Кондратьевой, и вдруг у нее задрожали ноги, участилось дыхание и сердце в груди стало биться с такой силой, что каждый удар отдавался в глазах желто-черными кругами. До женщины стал постепенно доходить весь смысл только что произошедшего.
«Боже, боже… – горестно подумала Антонина Тимофеевна, с трудом представляя себе далекую Гренландию. – Володечка, милый мой, где же ты?» – задала она безответный вопрос. Она почти ничего не знала об этом заснеженном острове. Только то, что там очень холодно. Она представила себе снежную пургу, беспросветную полярную ночь, сорокаградусный мороз, от которого нет спасения… Неужели кто-то послал туда ее сына? Зачем? Почему? «Что с тобой, кровиночка моя?» – тихо прошептала Антонина Тимофеевна, потом вспомнила искалеченного, лежащего на носилках перебинтованного капитана, и большие слезинки медленно покатились по ее морщинистым щекам…
Глава 36
– Медвежата уже где-то недалеко, майор, – Уайнсли услышал в наушнике доклад одного из своих людей. – След четкий, недавно прошли. Снегопад прекратился, так что скоро мы их возьмем.
– Нам не они нужны. – Майор ворчливо напомнил цель задания. – Нам нужен другой русский.
Людей надо было остудить. Уж слишком лихо ушли россияне из-под самого носа коммандос, когда, казалось, еще минута-другая, и конкурентам придется убраться с дороги. И это разозлило не только Кристиана Уайнсли, но и его подчиненных.
– Огонь на поражение открывать только по моей команде. – Майор напомнил, кто тут командир и кто несет ответственность за ход всей операции. – И только тогда, когда я сочту это нужным. Мне не нужна война. Пусть и локальная.
– Майор, – снова заговорил один из коммандос, – эти русские постоянно крутятся у нас под ногами и путают наши планы. Не проще ли ликвидировать их сейчас?
– Не проще, – грубо отрезал Уайнсли. – На месте трех искореженных снегоходов могли оказаться трое из вас. Кому-нибудь улыбается такая перспектива? – спросил он, обращаясь ко всем сразу. – Нет? – переспросил он молчаливых подчиненных. – Тогда делайте то, что я сказал. Русские тоже не рогатками вооружены. Их сани мы здорово искалечили, поэтому, если мы их встретим – в бой не вступать, – приказал Уайнсли. – Мы просто обгоним их и пойдем по следу этого русского, Еременко. Напоминаю, – повысил голос командир, – наша цель не бой с русским спецназом, а пассажир из разбившегося самолета. Живой или мертвый. Лучше, конечно, живой. – Свой строгий наказ майор закончил сплачивающей, по его мнению, шуткой. – За живого обещали заплатить больше.
– Майор, – позвал командира ближайший помощник, – а что мы будем делать с ирландцем? Ликвидируем как ненужного свидетеля?
– Зачем? – удивился майор. – Нам лишние проблемы и разговоры ни к чему. Чем больше людей будут искать, тем больше будет возникать вопросов, тем вернее смогут выйти на нас и наше задание. Повторяю, без крайней необходимости оружие в ход не пускать. А русского с ирландцем мы просто разлучим. Ирландца отправим в госпиталь, как и положено, а русского – по другому адресу.
– Если он жив, – раздалось в наушнике командира.
– Думаешь, мишка мог его загрызть? – спросил майор.
Уайнсли и самому приходила в голову такая мысль. В отличие от наших спецназовцев, которые застали в живых случайного свидетеля разыгравшейся драмы фээсбэшника Шулипова, что произошло возле снегохода, коммандос могли представить себе только по следам на снегу. И эти следы сильно озадачили майора. Он видел следы борьбы человека с человеком. И боролись О’Брайан с Еременко – ботинки были гражданские в отличие от рифленой подошвы русских спецназовцев. Видел он и дорожку в каплях крови, ведущую к пропасти. Значит, схватка была смертельной, но кто в ней победил – этого Уайнсли не знал. Кроме того, командир видел и следы медведя, который кого-то явно загрыз…
Получалась странная картина. Предположим – Еременко убил О’Брайана и сбросил его в пропасть. Или наоборот – это неважно. Затем на Еременко бросился медведь и загрыз его. Тогда где тело? И кто уехал на снегоходе? Не медведь же… Скорее всего, мишка не успел убить человека, а только ранил. Потом зверя спугнули русские – коммандос нашли целый ворох стреляных гильз. И пока спецназовцы воевали со зверюгой, раненый Еременко завладел снегоходом и скрылся. А сейчас русские висят у него на хвосте. Машина, правда, у них помедленнее облегченного американского варианта, да и прошита пулями, но раненый Еременко долго ехать не сможет – истечет кровью и остановится. Вот тут-то русские его и возьмут…
– Быстрее! Быстрее! – Уайнсли все подгонял своих людей, понимая, что дорога каждая минута.
И тут внезапно из-за торосов выскочил снегоход и на всех парах помчался прямо на отряд коммандос.
– Он, майор, Еременко! – В наушнике Уайнсли раздалось сразу несколько голосов. Кристиан и сам это прекрасно видел. Перед тем как покинуть место катастрофы, Уайнсли самым тщательным образом расспросил потерпевших крушение пассажиров, во что были одеты О’Брайан и Еременко. Судя по надвинутой на глаза оранжевой бейсболке – это был именно Виктор Викентьевич.
– Такое говно не тонет, – зло процедил майор. Ему были безразличны и русские, и ирландцы. За свою долгую службу ему приходилось стрелять и в одних, и в других. Но вот чтобы так, взять и хладнокровно убить своего напарника, такого же пострадавшего, как и он… И за что? Что же это за такая непростая птица?
– Берем его, – сухо приказал Уайнсли и бросил свою машину наперерез русскому. Подчиненные стали заходить с боков.
Но Еременко оказался на редкость сообразительным и прытким. Не сбавляя скорости, он ударил по тормозам, круто развернулся на месте и, отпустив тормоз, лихо рванул с места, уходя от американцев в торосы, где обойти его и взять в клещи было очень сложно.
– За ним, – бросил немногословный коммандос и дал машине полный ход. – Я сзади, Бернард – слева, Мэйсон – справа, – скомандовал он, пытаясь отсечь беглецу все пути к отступлению. То, что машина Еременко не уступала в скорости, мало заботило майора. Волки тоже могут долго гнать добычу, пока та не обессилит, а Еременко был ранен. Правда, судя по тому, как он лихо управлялся со своим снегоходом, на раненого человека он мало походил. Но это просто первый признак страха, при котором силы удваиваются. Через пять-десять минут все изменится. Главное – не выпускать русского из поля зрения. В конце концов, он может элементарно наткнуться на разлом и будет вынужден остановиться.
Меж тем оранжевая бейсболка то и дело мелькала между торосами. Она не приближалась, но американцы не позволяли ей и отдалиться.
– Майор, чего мы ждем? – зло прозвучал в наушнике голос одного из коммандос. – Так и будем гонять его, как зайца? Уже пятнадцать минут носимся. Топлива у него еще часа на четыре, не меньше.
– Не стрелять, – жестко приказал майор. Сейчас поле торосов закончится, а на равнине его можно будет и подстрелить.
Действительно, торосы и скальные породы располагались довольно густо, так что езда напоминала слалом. Приходилось то и дело петлять, уворачиваясь от препятствий. Стрелять здесь было опасно. Глупый рикошет мог задеть не только Еременко, но и людей Уайнсли, которые следовали параллельно курсу русского.
Но тот, к великому удивлению майора, оказался парень не промах. Видя, что торосы расступаются и за ними виднеется голое заснеженное пространство, Еременко на секунду скрылся за скалой, будучи невидимым, успел там быстро развернуться, и, когда Уайнсли подъезжал к утесу, Виктор Викентьевич выскочил из-за него, стремглав промчался мимо майора, едва не задев его, и был таков. Игра начиналась сызнова. Более того, двое остальных снегоходов с коммандос, не видя маневра Еременко, проскочили мимо, вылетели на заснеженную равнину и помчались вперед, рыская из стороны в сторону в поисках их командира и русского.
Уайнсли зарычал от злости, остановился, быстро сдернул с плеча автомат, приладил к нему оптический прицел и вскинул оружие, целясь в снегоход Еременко. Гоняться за этим придурочным русским у него отпало всякое желание.
– Майор, ты где? – тревожно зазвучало в наушнике. Потерявшие всякие ориентиры и след командира коммандос не на шутку переполошились.
– Оставайтесь на месте, – спокойно приказал Уайнсли, сосредоточиваясь на предстоящем выстреле, – я вас найду. – Наконец двигатель попал в перекрестье прицела, и майор плавно нажал на спусковой крючок. – Есть, – удовлетворенно буркнул майор, видя, как вражеская машина задымила, оставляя за собой черный дымный след, словно падающий горящий самолет. Уайнсли быстро вскочил в седло своей машины и тронулся за Еременко. Теперь потерять его было почти невозможно. Дымный след был хорошо виден майору. Но мало ли что еще может выкинуть этот русский? Загнанный в угол зверь не только опасен, но еще и очень хитер.
