Алексей Баскаков - Золотая чума
— Что ты на меня наехал? Я знал, что ли, как Рваный собирается этих бичей пользовать? Он мне сказал, я сделал. Что ты меня вышкой стращаешь?
— А это, Балык, никого не колышет, что ты знал или не знал. Ты кино про шпионов смотришь? Не припоминаешь, что происходит с теми, кто слишком много знает? Так вот, кино в этом случае не врет. Они под автомобиль могут попасть. Могут по пьянке захлебнуться в ванной. Так что придется тебе самому решать — помогать нам или не стоит.
— Я? Ментам?!
— Мы не менты, придурок. А кстати, насчет ментов. Может, кое-кому из братвы рассказать, почему тебя из «шестерки» по амнистии выпустили? Они-то шепчутся, а мы можем конкретно обрисовать. И то, что ты ребятам из Владивостокского РУВД временами стучишь… Это мы тоже рассказать сможем…
Последнюю угрозу Мельников специально приберегал для решающего удара. Балык был отнюдь не нервная барышня. Он спокойно слушал предыдущие угрозы Мельникова. Капитан уже в начале разговора понял, что выбрал неправильную тактику. Надо бы чаще обмениваться опытом с ментами. Тогда бы лучше понимал, что старого вора на понт не возьмешь. Однако обещание, что славное уголовное сообщество узнает о его контактах с милицией, ввергло Балыка в панику. Капитан не врал. Они успели выяснить кое-какие дополнительные подробности из жизни первого советского рэкетира. Так вот, один из секретов непотопляемости Балыка в том и состоял, что он время от времени сдавал своих подопечных. Менты дуриком раскрывали дела, Балык жирел на своем рэкете. Король порта быстро просчитал ситуацию. Не важно, правду говорил человек из конторы или нет, но ведь известно: был бы человек, а статья всегда найдется. Могут подкинуть на хату ту же дурь. И запереть. А с такой славой Балык до суда уж точно не доживет. Сук в воровском мире не прощают.
— Ладно, начальник. Что тебе от меня надо?
— А надо, чтобы ты нам вот что рассказал. Тут на днях человечек к тебе заявлялся. Еськов его фамилия. Интеллигентный такой. Из единомышленников твоего батьки. Просьбу он к тебе должен был иметь. На заграницу ему, как мы слыхали, очень хотелось поглядеть. Вот он и попросил это дело устроить. Расскажи, нам как ты это дело обтяпал.
Было заметно, что Балык испытал большое облегчение. Это удивило Мельникова. А Балык тем временем изобразил обиду:
— Гражданин начальник, и это все? Вы бы пришли и по-человечески спросили. А то сразу тут беспредел разводить, ребят моих долбить, за руку хватать… Вы бы спросили, я бы вам ответил. Тем более, если, как вы говорите, он из корешей моего батьки. Я всю эту сволочь в гробу видел. Из-за них мой батька полжизни зону топтал, а меня в воры занесло. Может, если б не они, сидел бы я сейчас в Москве и был бы сыном большого генерала. И жрал бы пайку из одного с вами спецраспределителя… Так вот. Появился этот тип дней десять назад. Сказал, что от Рваного. Рваный — мой кореш, правильный мужик был. Жаль, что вы его грохнули. Так вы всех нормальных людей перестреляете. И останутся одни сявки… Короче, он предложил много денег. Очень много. За то, чтобы я его за бугор отправил. Не сиделось здесь ему, дурачку такому. Я его на хату пристроил, он сидел и ждал, пока подходящий случай нарисуется. А у меня есть один капитан на китобое. Их флотилия пошла этих самых китов бить к Алеутским островам. Рядом с американскими территориальными водами. Флотилию, понятное дело, будет пасти штатовский сторожевик. Так вот, капитан ночью шлюпку спустит — тот тип и поплюхает помаленьку. Он сказал, что его американцы подберут. Шпион он, что ли?
— Вроде того.
— Так, блин! Я же говорю — сразу бы сказали по-человечески! Я хоть и вор, но я же русский человек! И шпионов всяких терпеть ненавижу. Да я бы сам вам его приволок. Вот сука! Он, значит, в Штатах будет припухать, а меня по шпионскому делу на зону потащат. Я по всяким статьям срок тянул. Что было, то было. Но вот по шпионажу — это уж, знаете, круто завернуто.
— Ладно, патриот. Когда флотилия ушла?
— Сегодня в шесть утра.
— Хорошо. Живи пока, не кашляй.
Мельников давно уже выпустил руку Балыка, но теперь встал и демонстративно протянул ее снова. И сказал громогласно, чтобы все слышали:
— Ну, прощай. Кто старое помянет…
Балык прекрасно понял его игру.
— Да ладно, кореш. Ну, повздорили, с кем не бывает.
Команда Мельникова двинулась к выходу. По пути капитан приблизился к столику, за которым сидели жлобы.
— Ребята, вы уж простите моих пацанов. Они парни хорошие, да только больно горячие. Я им мозги-то прочищу. А с вашим корешом мы все дела перетерли — теперь у нас полная дружба. Бывайте.
Команда вышла на воздух.
— Товарищ капитан, а извиняться-то было зачем? — спросил Кот.
— Эх, Леха, отрешайся ты от своих морпеховских привычек. Дескать, я самый крутой, а кому по морде дал, так ему и надо. Этот человек и ментам нужен, да и нашим тоже наверняка пригодится. А зачем нам ценного человека позорить? Что ж у него будет за авторитет, если все узнают — пришли, мол, какие-то кадры, да всю их команду раком в ряд поставили, а он смотрел и клювом щелкал. Ему и так придется немало потрудиться, чтобы это побоище изгладилось из памяти его подопечных. А то ведь они и задуматься могут — кто-то ребятам Балыка спокойно по башке настучал и живым ушел, так, может, и нам попробовать? Но это все уже прошлое. Сейчас наша задача — ловить такси и мчаться к погранцам.
25 мая 1966 года, пограничная застава
Начальник базы, подполковник в черном морском кителе, украшенном черными же морскими погонами с двумя зелеными просветами, с интересом смотрел на столичных коллег. Кота всегда забавляло положение пограничников. Особенно морских. С одной стороны — вроде как флот. На кораблях ведь ходят, а не на корытах. С другой же стороны — пограничные войска находятся в подчинении КГБ. Как когда-то рассказывал Коту один парень, два года носивший темно-зеленую фуражку на китайской границе, их как раз по этому поводу постоянно просвещали отцы-командиры. Мол, армия — это все фуфло. Они там припухают не по делу, в солдатики играют и вообще фигней занимаются. Мол, если война и будет, так ядерная, а на ней танки и мотопехота ни к чему. А вы не армия — вы ГБ. Вы конкретным делом занимаетесь — Родину охраняете. Коту тоже всю службу заправляли — вы самые крутые, круче морпехов только вареные яйца. Обычное дело. Воспитание воинского духа. Что же касается морских погранцов, то они имеют полное право отмечать сразу два узкопрофессиональных праздника: вместе с Котом — День Военно-морского флота и 28 мая — День пограничника. Жаль, нет Дня чекиста. А то и третий день могли бы гулять… А все-таки офицерам, наверное, в глубине души обидно. Поступали в училище, мечтали о морях и океанах. А им всю жизнь придется ходить не на красавцах, ракетных крейсерах, не рассекать волны на быстроходных эсминцах, а болтаться, как дерьмо в проруби, на сторожевиках возле родных берегов. У них и звания-то не морские, а армейские. И не кап-два перед нами, а подполковник…
Начальник заставы внимательно выслушал Мельникова.
— Да, флотилия ушла сегодня. Но только не в шесть утра. Провошкались до двенадцати. Ждали, когда команды вернутся из загула и с баб слезут. Что с них взять, — произнес подполковник с видом глубокого презрения. Нет больших снобов, нежели моряки. Разве что только летчики. Тут что военные, что гражданские — один хрен. Каждый только себя и своих полагает самыми-самыми… Что же касается рыбаков и китобоев, то их моряки вообще за людей не считают. — Далеко они уйти не успели, а уж из территориальных вод вообще выйдут нескоро. У нас есть их курс. Но только, товарищи, я вот чего не понимаю, — а зачем вам вертолет? Вы собираетесь играть в морскую пехоту?
— У нас вон есть своя морская пехота, — Мельников кивнул на Кота.
Подполковник посмотрел на Леху с интересом. Кот явно вырос в глазах пограничного морского волка. Конечно, морпехи — не совсем моряки. Это другая каста. Но все-таки не какие-нибудь там сухопутные крысы.
— Но зачем вам этот цирк? Вон у пирса стоит сторожевик. Грузитесь — и счастливого плавания! Китобойные калоши передвигаются со скоростью параличной черепахи. К утру вы их догоните. Да и арестованного вашего куда легче будет транспортировать на судне, нежели грузить в вертолет.
— Товарищ капитан, разрешите обратиться? Товарищ подполковник совершенно прав, — подал голос Кот. — Высадка с вертушки на палубу такого судна, как китобой, — еще то развлечение. Это мы проходили. На судне куда сподручнее, — пояснил Кот.
— Что ж, Леха, тут ты, конечно, специалист. Вот чего не приходилось мне делать в жизни, — так это высаживаться с вертушки на корабль. И старшему лейтенанту, наверное, тоже.
— Тогда я отдаю приказ, — сказал подполковник, поднимая трубку телефона. — Дневальный вас проводит.
25 мая 1966 года, Тихий океан
