Сергей Зверев - Братство снайперов
Ибтихаж кивнул.
– Мне нужна медицинская помощь, – сказал он.
Джавлат словно и не расслышал его просьбы.
– А где именно в Марун-эр-Расе?
– Я не знаю. Дай я хотя бы сам сделаю себе перевязку, а потом поговорим.
– Потерпишь, – холодно парировал Джавлат. – А пока лучше послушай, что я тебе скажу, борец за свободу. Ты – парень крепкий, Ибтихаж. Я это знаю. И ты это знаешь… Заставить тебя сдать товарищей на сломанном носе не получится. Я даже пытаться не буду… Но у тебя ведь, кажется, семья в Бейруте. Мать и две сестры. Я ничего не путаю?
Во взгляде Ибтихажа, направленном в лицо ливанского наемника, ненависть смешалась со страхом. Это выражение Локис не смог бы спутать ни с каким другим. Таких взглядов за свою жизнь он насмотрелся предостаточно. Джавлат легко нащупал ахиллесову пяту неприятеля. Он продолжал улыбаться.
– Вижу, что не путаю. У меня хорошая память, Ибтихаж. Если я как следует напрягу ее, то смогу вспомнить и адрес, по которому можно отыскать твоих близких. Веришь?
– Верю.
– А дальше все еще проще, мой друг, – продолжил Джавлат, не меняя прежних интонаций. – Мне достаточно сделать один звонок, и мои знакомые в Бейруте расправятся с твоими женщинами раньше, чем ты успеешь истечь кровью. Нам с тобой даже этой комнаты покидать не придется.
Ибтихаж задохнулся от собственного гнева.
– Врешь, собака! Ты этого не сделаешь!
– Уверен?
Джавлат распрямился и, не откладывая дела в долгий ящик, выудил из кармана куртки мобильный телефон. Локис, не отрываясь, наблюдал за изменениями в лице Ибтихажа. Он не знал, блефует Джавлат или нет. Но не знал этого и противник. Он побледнел. Джавлат уже тыкал указательным пальцем в кнопки на панели телефона.
– Нет! – едва ли не выдавил из себя Ибтихаж. – Подожди. Не нужно никому звонить. Семью не трогай. Это низко… Я скажу все, что ты хочешь.
По мнению боевика, жизнь одного израильского снайпера не стоила страданий, которые мог причинить Джавлат его матери и сестрам.
Наемник оторвался от телефона.
– Говори.
– У Захир-Наима дом в Марун-эр-Расе. Съемный дом, предоставленный ему в распоряжение генералом Абдалазизом. В подвале этого дома он и держит пленника.
– Адрес?
– Точного адреса сказать не могу. Честно, – Ибтихаж старался не встречаться глазами с Джавлатом. – Могу только на словах объяснить, где он находится. Ты ведь бывал в Марун-эр-Расе?
– Пару раз приходилось. Нарисовать сможешь?
– Шутишь? У меня рука раненная. И вторую он отсушил напрочь, – боевик недобро покосился на Локиса.
– Ладно. Я сам набросаю схему с твоих слов.
Джавлат взял со столика пачку сигарет, разорвал ее пополам, снова опустился на корточки рядом с Ибтихажем и достал из кармана ручку.
– Объясняй.
Локис присел на стул. Он, так же как и Джавлат, внимательно слушал сбивчивые пояснения подручного Захир-Наима, но не мог видеть того, что его напарник вычерчивал на внутренней стороне пачке из-под «Беломора». В то же время мысли Владимира были сосредоточены на предстоящей операции по спасению друга. Учитывая то, что ему уже приходилось слышать раньше, Марун-эр-Рас на настоящий момент полностью находился под контролем арабской армии. Именно там базировались основные силы ливанского сопротивления. Там же находился и сам легендарный генерал Абдалазиз, имя которого в последнее время так часто звучало в разговорах. Все это в совокупности свидетельствовало о том, что вдвоем с Джавлатом им будет сложно провести силовую операцию на неприятельской территории. Локис мог надеяться исключительно на поддержку израильской армии. На этот случай у него имелся контактный телефон Залинтайна, продиктованный майором при их последней встрече…
– Все? – уточнил Джавлат, закончив чертеж, и Владимир понял, что упустил из виду концовку разговора.
– Большего я не знаю. Клянусь! – Ибтихаж попытался переменить позу, но не нашел для этого сил. – Вызовешь мне врача?
– Конечно.
Джавлат оглянулся на Локиса. В его взоре затаился немой вопрос, и Владимир прекрасно понял, какое решение в эту секунду принимает напарник. Посоветовать ливанцу он ничего не мог. По большому счету, это была не его игра, и не он был вправе устанавливать правила. Локис едва заметно пожал плечами. Джавлат вздохнул. Его вздох о многом сказал Ибтихажу. Интуиция у боевика была развита прекрасно.
– Не надо…
Но было поздно. Молниеносно развернувшись, Джавлат прицельно ударил кончиком ручки под кадык раненому. Металлический корпус погрузился в мягкую плоть почти наполовину. Ибтихаж дернулся, захрипел, засучил ногами, но его предсмертная агония была недолгой. Тело обмякло. Наемник не стал вынимать ручку из раны. Кожаные перчатки на руках не оставили на ней ни одного отпечатка.
– Я проголодался, – как ни в чем не бывало сообщил Джавлат, убирая во внутренний карман куртки разорванную пачку «Беломора» с исполненным на ней чертежом. – Не хочешь перекусить, Локис? До Марун-эр-Раса путь не близкий.
Владимир подобрал с пола «Стечкин» убитого Ибтихажа. Бывшему владельцу оружие уже не понадобится, а им с Джавлатом вполне может пригодиться в предстоящей операции.
– А по дороге мы перекусить не можем?
– Упрямый ты, Локис, – ливанец покачал головой. – Упрямый, как все русские… Только на Марун-эр-Рас все равно через Изз-Ал-Дин ехать. Другой дороги нет…
Они спустились по лестнице на первый этаж, где на тесной, заставленной утварью кухоньке, покорно сложив руки на коленях, в ожидании сидела хозяйка дома. Джавлат остановился.
– Иди на улицу, – сказал он Владимиру. – Я поговорю с ней.
Локис сошел с крыльца в одиночестве.
* * *– Бесперспективно! – авторитетно, со знанием дела заявил Джавлат, быстро орудуя вилкой и буквально забрасывая в рот уже мелко нарезанные им куски мяса. При этом он запивал трапезу гранатовым соком и при каждом глотке блаженно закатывал глаза. Видно было, что он получает истинное удовольствие от процесса. – Ты, конечно, можешь ему позвонить, можешь изложить суть проблемы, запросить помощи… Но все это бесперспективно, Владимир.
– Почему же? – не унимался Локис.
Он тоже сделал заказ, но не такой обильный, как Джавлат, да и набрасывался на пищу не столь жадно. Вынужденная остановка в общепитовском заведении при выезде из Изз-Ал-Дина заметно тяготила российского бойца. Невзирая на привычку его нового напарника никогда и никуда не торопиться, Владимир рассчитывал добраться до места в районе полуночи. И он также не терял надежду на поддержку израильской армии в лице майора Залинтайна и его людей. Джавлат, напротив, считал эту затею утопией. Локис тянул со звонком.
– У армии есть определенные планы, – ливанец пустился в объяснения с набитым ртом. – Если бы им было выгодно занять Марун-эр-Рас, они давно бы это сделали. Но этот забытый Богом городок не трогают. Почему? Как думаешь?
У Локиса не было ответа. Джавлат в нем и не нуждался. Он ответил сам:
– Потому что израильскую армию он не интересует. Как стратегический объект, Марун-эр-Рас не имеет никакого значения. Он находится на равном удалении как от столицы Ливана, так и от приграничных участков. А если нет стратегического значения… – Джавлат сосредоточенно заработал челюстями, выдерживая паузу. – Тебе ли, как человеку военному, этого не знать?
Локис поморщился. Ливанец действительно втолковывал ему сейчас прописные истины. В подобных лекциях Владимир не нуждался. Да и не те мысли роились в его голове.
– Я не собираюсь просить Залинтайна занять Марун-эр-Рас. Я хочу только, чтобы он оказал поддержку. Людьми, оружием…
– Он этого тоже делать не станет, – равнодушно перебил собеседника Джавлат.
На какое-то мгновение он перестал жевать. Внимание наемника привлекли двое мужчин, переступивших порог заведения. Джавлат не смотрел в их сторону, а лишь отметил появление боковым зрением. С его опытом этого было более чем достаточно. Оба визитера были в летах, глубоко за сорок и, несмотря на то что на них красовалась штатская одежда в виде черных курток-ветровок, ливанец без труда угадал в них боевиков. Тот, что был пониже ростом, перебирал в руках четки.
Джавлат вернулся к прерванной трапезе. Глотнул вина.
– В руках Захир-Наима один из людей Залинтайна, – напомнил Локис. Он начал горячиться. – Речь идет о спасении его жизни.
– На войне такие люди теряются пачками. Об этом ты тоже прекрасно знаешь. Или в России военные действия ведутся как-то иначе? Более гуманно?
Возразить на это было нечего. В России дела с «пушечным мясом» обстояли точно так же, как и во всем мире. Человек расценивался исключительно как боевая единица. Без потерь этих единиц войны не выигрывались. Кем-то неизменно приходилось жертвовать.
