Сергей Зверев - Братство снайперов
…Его били. Били долго и сосредоточенно. Захир-Наим даже сейчас помнил каждый этот удар. Он почти физически ощущал их…
– Что ты делал в Бейруте? Кто послал тебя?
Неверный в форме лейтенанта израильской регулярной армии, нависнув над пленником, говорил резко и отрывисто. Его слова были похожи на лай бешеной собаки.
Захир-Наим облизал окровавленные губы и отвернулся. Отвечать на вопросы врага он не собирался. Ни на один из них. Пусть хоть ему вырвут сердце и бросят на корм свиньям, он будет молчать. Неверные не должны узнать о планах генерала Абдалазиза в целом и о задании, данном Захир-Наиму в частности. То есть они могут узнать обо всем этом из каких-либо иных источников, но от него, Захир-Наима, они не узнают ничего…
– Не будешь говорить?
Лейтенант достал нож. Лезвие промелькнуло перед лицом плененного араба. Человек, стоящий слева, схватил Захир-Наима за волосы.
Все было кончено. Боевик прекрасно осознавал, что живым из рук неприятеля ему уже не выбраться. Как любой уважающий себя слуга Аллаха, ступивший на путь борьбы с неверными, Захир-Наим был готов к тому, что рано или поздно ему придется умереть. Так почему бы не сейчас от руки этого лейтенанта? Захир-Наим не страшился смерти…
– С тобой был еще один человек, – острие ножа уперлось пленнику в щеку. – Кто он? Как его найти? Где он сейчас? Скажешь, и я клянусь, мы отпустим тебя…
Клятвы неверных ничего не стоили. Для них не существовало понятия чести. Сегодня они говорят одно, а завтра – совсем другое.
Человек, которым интересовался лейтенант израильской армии, был родным братом Захир-Наима. Луджин… Ему удалось вырваться из неприятельского кольца во время облавы в Бейруте. Захир-Наим надеялся, что Луджину удастся добраться до генерала и сообщить тому о провале операции. Обо всем этом он, разумеется, тоже не собирался откровенничать с лейтенантом неверных…
Луджин!..
Образ брата тоже промелькнул в сознании Захир-Наима. Араб приподнялся над столом, потянулся к обороненной папиросе, ухватил ее и вставил между передних, желтых от никотина зубов. Глубоко затянулся.
Луджин был не таким, как он. В отличие от своего родного брата он любил и ценил жизнь. Захир-Наим не помнил, когда последний раз на лицо его ныне покойного брата набегала мрачная тень. Казалось, Луджин улыбался всегда, даже в минуты опасности. Таким Захир-Наим и запомнил брата. Улыбающимся, жизнерадостным, легким движением поправляющим вечно спадавшую на лоб челку.
– Мне не хватает тебя, Луджин… – буркнул себе под нос боевик.
Захир-Наим был обязан своему брату жизнью, и он всегда помнил об этом. Тогда Луджин не отправился в штаб Аббаса Абдалазиза. Он этого не сделал вопреки всем законам логики. Луджин вернулся в Бейрут и сумел вытащить брата из плена…
Словно сквозь белую дымку, отделявшую занавесом прошлое от настоящего, Захир-Наим видел, как его брат ворвался в помещение и первым же выстрелом от бедра уложил неверного, стоявшего за спиной пленника. На макушку коленопреклоненного Захир-Наима брызнула кровь убитого. Тело глухо приземлилось на бетонный пол. Лейтенант обернулся. Захир-Наим непроизвольно зажмурился, когда пистолет в руке израильтянина натужно кашлянул… Позже Луджин сказал ему, что пуля просвистела всего в паре сантиметров от его левого уха. Брат успел уклониться, а затем выстрелил в ответ. Лейтенанта отбросило назад с простреленной грудью. Напоследок он успел грязно выругаться на языке неверных…
Луджин разрезал веревки. Захир-Наим без сил упал лицом вниз. Брат перевернул его на спину. Улыбнулся, отбросил со лба челку.
– Что с твоим глазом?
– Вроде бы цел… – Говорить было трудно, губы распухли. – Во всяком случае, я могу им видеть…
Шрам остался на лице Захир-Наима и по сей день, но глаз действительно не пострадал. Лейтенант полоснул пленника лезвием хлестко, наотмашь, и некоторое время с каким-то садистским удовольствием наблюдал за тем, как всю правую половину лица Захир-Наима обильно заливает кровью. Несколько липких солоноватых струек с привкусом металла просочилось между губ. Это ощущение Захир-Наим тоже хорошо помнил.
– Я все равно услышу от тебя ответы на свои вопросы, – не без доли злорадства в голосе пообещал ему лейтенант…
…Усилием воли Захир-Наим прогнал этот ненавистный ему образ, вынырнувший призраком из прошлого, и сделал очередную затяжку. По затылку разлилось приятное тепло. Тлеющий уголек сорвался с кончика папиросы и упал на штанину. Боевик лениво смахнул его, а затем, шатаясь, поднялся из-за стола.
В соседнем помещении Захир-Наима ждал его собственный пленник, с которым пора было кончать. Он и так позволил ему жить слишком долго. Лимит исчерпан…
Захир-Наим намеревался обойтись с пленным снайпером точно так же, как несколько лет назад обошлись с ним. С той лишь разницей, что его пленник не сумеет выбраться живым. У него не будет для этого шанса. Захир-Наим этого не допустит. И он отомстит за брата…
Луджин умер через год после того, как спас его. И умер он не в плену. И не на поле боя, как подобает истинным сынам Аллаха. Судьба Луджина сложилась иначе – до банального просто. Какой-то солдат израильской армии, вернувшись домой на побывку, застал Луджина в постели своей жены. Расправиться с беспомощным, обнаженным, как дитя, человеком неверному не составило труда…
Захир-Наим не знал, от чьей руки погиб его брат, но для него это было и неважно. Любой враг был для Захир-Наима олицетворением убийцы… Час расплаты пробил!
Захир-Наим плечом толкнул дверь в темное подвальное помещение. Скользнул рукой по голой стене, нащупал выключатель и повернул его. Яркий свет больно резанул по глазам. Захир-Наима слегка качнуло. Он прищурился.
Пленник находился там же, где они и оставили его в последний раз, – висел на вбитом в потолок металлическом крюке с вывернутыми руками, не доставая пальцами ног до пола двух-трех сантиметров. Он был без сознания.
Захир-Наим пошарил по карманам своей куртки, но холодного оружия на привычном месте не оказалось. Придется за ним вернуться. Боевик намеревался в полной мере насладиться своей местью.
Влад пошевелился, приходя в себя, и один его глаз немного приоткрылся. Захир-Наим прошел вперед. Остановился напротив пленника. Стальные пальцы профессионального бойца, большую часть своей жизни потратившего на борьбу с неверными, жестко сомкнулись на горле беспомощного снайпера. Влад даже никак не отреагировал на это, хотя Захир-Наим видел, что пленник прекрасно осознает происходящее. Их глаза встретились.
– Помнишь моего брата? – глухо бросил араб.
Все различия стерлись… Лицо висящего перед ним снайпера наслоилось на лицо того лейтенанта, что оставил шрам на лице Захир-Наима, и превратилось в некую абстрактную маску убийцы Луджина.
Влад с трудом разомкнул губы.
– Помню, – сказал он.
Захир-Наим на мгновение даже отшатнулся. Послышалось? Или этот пес действительно признал, что знал его брата? Однако уже в следующую секунду пленник развеял все его сомнения.
– Твой брат был таким же ублюдком, как и ты, – добавил он к сказанному.
Это был самый откровенный вызов. Кровь бросилась в лицо Захир-Наима. Пальцы на горле Влада сомкнулись еще сильнее. Дыхание стало хриплым и прерывистым.
– Ты сдохнешь, лейтенант! Сдохнешь, как собака! За меня, за Латифа, за моего брата Луджина!
Он ударил Влада кулаком в живот. Ударил мощно, от души, вложив в замах всю накопившуюся внутри ненависть.
«Что ты делал в Бейруте? Кто послал тебя? – звучало набатом в голове Захир-Наима. – Я все равно услышу от тебя ответы на свои вопросы».
* * *Локис прошелся по комнатам, держа оружие наизготовку. Ударом ноги распахнул дверь в ванную, бросил взгляд в коридор, вернулся в спальню и, опустившись на колени, заглянул под кровать. Джавлат, стоя у приоткрытого окна, закурил сигарету.
– Бесполезно, – констатировал он. – Чего ты пытаешься найти? Вчерашний день? Интересующего нас человека здесь нет.
Владимир обернулся. В дверном проеме появилась хозяйка дома. В ее маленьких живых глазках застыл страх. Она не сводила взгляда с пистолета в руках Локиса. Боец нахмурился.
– Но ведь она сказала тебе, что он здесь, – Владимир кивнул в направлении женщины. – Так?
– Да, она так сказала.
– Тогда где же он?
– Не знаю.
– Спроси ее еще раз.
Джавлат проигнорировал просьбу товарища. Вместо этого он, попыхивая сигаретой, прошел к платяному шкафу, распахнул обе его створки и заглянул внутрь. На небольшом крючке сиротливо висела одна единственная черная куртка. Джавлат сноровисто ощупал ее. Оружия не было.
Взгляд ливанца сфокусировался на стоящем рядом со шкафом журнальном столике. Рядом с девственно чистой пепельницей покоился спичечный коробок и пачка «Беломора».
