Сергей Зверев - Знайте русских!
«Такие сюжеты делают журналиста не просто знаменитым, – мысленно рассуждала Мишель, боясь лишний раз раскрыть рот, чтобы не прикусить от тряски язык, – мой сюжет сделает мое имя знаковым, – делила девушка шкуру не убитого медведя, – я не просто стану знаменитой, а войду в журналистскую элиту!»
В эту самую минуту из придорожного кустарника метнулось нечто полосатое, одним махом вскочило на невысокий выступ рядом с водительской дверью, одним ударом без замаха вырубило даже не успевшего удивиться оператора и, перехватив руль, выдернуло ключи из замка зажигания.
Рот Мишель стал медленно открываться, но не для того, чтобы крикнуть, а от поразившего ее столбняка. Девушка просто не контролировала мышцы. Выскочившее из кустов «нечто», вернее, матрос, если судить по его полосатой майке, понял девичий жест по-своему. Он выхватил пистолет, направил ствол в сторону представительницы средств массовой информации, приложил к губам указательный палец, прошипел: «Тсс-с!», после чего прокаркал на непонятном языке:
– Тише, барышня, не бойтесь меня. И закройте рот, а то комарик влетит.
– Это русский, – еле двигая головой, слабо простонал поляк Сваровски, который в силу национальности немного разбирался в славянских языках. – Он говорит, чтобы вы его не боялись, что он ваш друг, – на последних словах оператор потерял сознание.
Глава 35
– Не хотите ли чего-нибудь? – поинтересовался Максаков, когда обоих представителей Би-би-си привели в умело сооруженный и хорошо замаскированный кокон. – Консервы, чай?
Мишель отрицательно покачала головой, с удивлением рассматривая это странное жилище, а тем паче его обитателей. В голове девушки роился целый сонм мыслей и вопросов. Кто эти русские? Откуда они взялись здесь, неподалеку от пиратской базы? И кто эти их черномазые спутники, очень похожие не то на повстанцев, не то на самых обычных бандитов. Может, это русские инструкторы, которые обучают воевать местные племена, чтобы свергнуть нынешнее правительство и поставить свою марионетку? А что, в новейшей истории таких случаев – пруд пруди, особенно во времена холодной войны. Правда, сейчас времена другие, но кто сказал, что русские стали друзьями? Шлейф прошлого еще долго будет отравлять сознание и политиков, и обывателей.
Хотя вряд ли это инструкторы. Уж слишком изможденными и оборванными выглядели эти два светловолосых паренька. Тогда кто же они?
Вопросов у представительницы средств массовой информации было много, но и спрашивать стали у Мишель. Один русский говорил, второй – переводил.
– Кто вы? – поинтересовался тот, что был поздоровее, рассматривая журналистские удостоверения.
«Очевидно – командир», – решила про себя девушка, с вызовом посмотрела на парня и спросила сама:
– Мы – пленники?
– Пока что – да, – бесхитростно ответил русский, – до выяснения ваших личностей и цели вашего появления здесь.
– В таком случае, я – представительница новостного канала телекомпании Би-би-си мисс Мишель Гудвин, – назвала себя девушка, – а это, – она указала на все еще постанывающего оператора, – мой напарник, оператор, представитель той же компании Петр Сваровски.
– Ого, – озадачился Пантелей, выслушав доскональный курочкинский перевод, – пресса, значит. Ну-ну. И что это представителям средств массовой информации понадобилось делать в такой глуши? Я ведь правильно понял, Гриша, они из новостей?
– Так точно, товарищ старший сержант, – подтвердил подчиненный.
– Значит, не тушканчиков сюда приехали снимать, – высказал здравую мысль морской пехотинец, – тогда что? Кстати, – остановил он готового приступить к допросу Григория, – скажи им, кто мы такие. А то как-то неудобно перед буржуями. Вроде как мы только и умеем, что лаптем щи хлебать.
– Мы – представители российского Военно-морского флота, морские пехотинцы Григорий Курочкин, – Гриша ткнул пальцем себя в грудь, – и старший сержант Пантелей Максаков. – Позвольте задать вам один вопрос: что вы делали в джунглях?
– Мы ехали на базу пиратов снимать сюжет о захваченном сухогрузе «Виктория» с отходами иранского ядерного производства на борту, – прямо ответила девушка, которой скрывать, собственно, было нечего.
– Ни фига себе, – Пантелей аж присвистнул, выслушав перевод своего подчиненного. – Мы тут корячимся, разворачиваем боевые действия, захватываем и пытаем «языка», брюхом ползаем по растяжкам и все равно не можем добраться до пиратского лежбища, а эта финтифлюшка – пожалуйста! – Максаков посмотрел на журналистку со смесью презрения и уважения одновременно. – Спроси, Гриша, и не страшно ей лезть в пекло? Это ведь отморозки еще те, почище уголовников.
– Нет, – девушка решительно тряхнула кудряшками, – не страшно. О нашем прибытии пираты предупреждены, готовы пустить нас на борт сухогруза и дать интервью.
– Что ты будешь делать? – Пантелей едва удержался, чтобы не раскрыть рот от такого оборота событий. – Во дает западная пресса! Пиратов пять флотов уже который год ищут: со спецназом, с морпехами, с вертолетами-самолетами, а тут, оказывается, все так просто, – Максаков пожал плечами, – поди да спроси у Мишель: «Где логово морских разбойников?» – и приходи, бери голыми руками.
– А что в этом такого? – мисс Гудвин гордо вскинула голову.
– А то, дамочка, – грозно надвинулся на девушку старший сержант, – что живыми вас оттуда не выпустят, ясно?
– Почему это? – в свою очередь удивилась девушка. – Им нужен мой сюжет, а сделать его могу только я.
– Вы и сделаете, – пообещал Максаков, – только не выходя с базы и под дулами автоматов. Потом вас просто пристрелят, а сюжет до зрителя дойдет, не беспокойтесь, только подадите его зрителю не вы.
– Мишель, – простонал Сваровски, принимая наконец вертикальное положение, – пожалуй, он прав. Никто нас просто так из пиратской вотчины не выпустит. Не так много у этих бандитов мест, чтобы так рисковать.
– Что ты такое говоришь, Петр? – возмутилась представительница Би-би-си. – О нас же знают в штабе антипиратских сил. Они же ведут нас…
– И с морскими бандитами они договорились, – подхватил Пантелей, – оказывается, это в шта-а-абе знают, где находится база, – иронично протянул морской пехотинец, – только вот предпочитают не воевать. А зачем? Если перебить пиратов, то о чем тогда будут сообщать в выпусках новостей? Верно, мадам журналистка?
Мишель задумалась. В самом деле – получалось как-то нелогично.
– Давайте, рассказывайте все, что вам известно об этой базе и о том, кто вас сюда направил, – потребовал Пантелей, удобнее усаживаясь на круглый кусок деревяшки.
Подумав, Мишель решила рассказать русским все события последних шести часов. «В конце концов, они не враги, – решила девушка, поглядывая на мускулистого зеленоглазого сержанта, – даже, по-моему, хотят нам помочь».
– Хорошо, – мисс Гудвин чопорно наклонила голову, – только попрошу меня не перебивать. Все вопросы зададите потом.
И представительница Би-би-си подробно, во всех деталях поведала русским обо всем, начиная с самого первого звонка. Слушали ее внимательно и, как девушка и просила, не перебивая.
– Мне позвонили в номер и сказали, что я должна ехать, дорогу будут указывать по телефону. Я и поехала, – спустя десять минут закончила свой рассказ тележурналистка. – Ну, а дальше вы знаете: вы выскочили из джунглей, избили моего оператора, а меня захватили в плен. – Мишель с наигранной романтикой закатила глазки.
– Не обольщайтесь, мамзелька, – выставил броню Максаков, – в плен вас никто не брал. Ладно, сейчас говорить и думать надо не об этом. Скажи мне, Мишель, – с прессой Пантелей никогда особо не церемонился, – если ты такая уж осведомленная, то не знаешь ли ты, где пираты держат захваченный русский корабль «Резвый»? На базе его нет, я проверял. Во всяком случае – вчера вечером не было, – поправился старший сержант.
– «Резвый»? – англичанка поперекладывала во рту непривычное для нее слово. – Он утонул, – сообщила она наивным голосом.
– Ш-ш-ш-што? – прошипел Пантелей, протягивая руку к автомату. – Так эти ублюдки всех братков порешили? Не уйду отсюда, пока последнему гаденышу кишки не выпущу, – зловеще пообещал он. – Год буду тут их караулить, а всех кончу. И головы в джунглях на деревьях буду развешивать.
Поскольку Григорий не нашелся, что переводить, журналистка глянула на Курочкина и испуганно спросила:
– Чего он так разозлился? – Девушка не понимала, что такого она сказала, чтобы привести в такое бешенство этого русского исполина.
– Он хочет отомстить за расстрелянный пиратами экипаж нашего корабля, – вольно перевел Григорий, играя желваками на скулах. В его глазах блестели слезы.
– О, нет-нет, – просияла телеведущая, – они не погибли.
– А? – Пантелей хоть и не понял журналистку, но тон почувствовал, да и слово «Nо» было ему знакомо. – О чем это она лепечет?
