Сергей Зверев - Завтра никто не умрет
– Да, Туманов, можно сделать взгляд и попроще, – осторожно заметила Оксана. – Мы же не чужие тебе, в самом-то деле...
– Временами начинаю в этом сомневаться, – зловеще процедил Павел. – Ребята, мы слишком многое вынесли, чтобы хранить тайны друг от друга. Честь вам и хвала, что не раскололись на допросе. Но со мной этот номер не пройдет. Может, все-таки поговорим?
И уставился сверлящим взглядом на Газаряна. Тот поперхнулся, всплеснул руками.
– Ты как маленький, командир. Наслушался у тех козлов? ОНИ хотели от нас непонятно что, теперь ты хочешь того же. Да богом клянусь, Павел Игоревич, не делал я ничего предосудительного!
Туманов перевел сверлящий взгляд на Оксану. Она отрывисто жевала. Иногда лучше жевать, чем говорить. Он смотрел – не мигая, пристально. Тут-то и пробило нагруженную плотину. Сломалось упрямство. Глаза Оксаны наполнились слезами. Она уткнулась в стол, перестала жевать. Порозовели кончики ушей, заалели щечки, задрожали губки – Павел поймал себя на мысли, что хочет их поцеловать.
– Едри-то мама, – расстроился Газарян. – Оксанка, ты что? Скелетик в шкафу припасла? Фигня какая-то. Ты объяснись, может, командир что-то не так понимает...
Туманов ровным счетом ничего не понимал. Но смотрел на девушку так, словно знал о ней все.
– Да когда же вы все отстанете! – Оксана всхлипнула. – Туманов, я не сексотка и не предательница... Да, ошибку совершила, не надо было туда лезть... А молчала потому, что боялась. Всех боялась – тебя, Газаряна, своих, чужих. Расскажи я в больнице этому увечному – и куда бы он меня отправил? Неужели трудно меня понять?
– Рассказывай, – вздохнул Туманов.
– Ага, трави, – Газарян разлил вино по стаканам. – Долбани, подруга, легче будет.
Вытягивать признания приходилось клещами. Оксана заводилась, как машина на морозе – долго, с пробуксовками. Через сопли и слезы, через пень-колоду – наконец-то начала проясняться картина. Майор Шальнов, как известно, темнил до последнего. Но девушкам признался: архивы – святое, их нужно вывезти, но существует и еще одно дельце. За отдельную, так сказать, плату. Причем про плату он сказал в буквальном смысле. Имеется особо важный документ, который необходимо прихватить. Поэтому после штурма требуется досконально обследовать помещение. Какое именно помещение? С этим без проблем. Шальнов рассказал, как туда пройти. Откуда он знал? А почему бы этому старому лису не быть информированнее прочих? Ветеран группы «Альфа» вращался в высоких сферах, был специалистом по поручениям деликатного свойства. А то, что на вид проще валенка – разве это показатель уровня интеллекта? «Документ хранится в дальнем тупиковом зале – но скорее всего не в общей груде. – Объяснял майор. – Обещаю, девушки, хорошую премию и вечное расположение начальства, если документ будет лежать вот в этом планшете. Но постарайтесь, чтобы тип, что прибудет на вертолете, этого не видел. Документ в единственном экземпляре. Это копия, оригинала нет. Десяток листов подколотой писчей бумаги, – в его содержимое не вникать. Особая примета: штамп в углу – «Канцелярия Северо-Западного бюро национальной безопасности». И дата – декабрь прошлого года. В общем, если сможете, девушки, будет вам счастье. Только никому об этом задании не говорите.
Похоже, Листовой собрался что-то добыть втайне от своих коллег, сообразил Туманов. Доплатил Шальнову? А майор пообещал доплатить девчатам?
Со счастьем в ту ночь было как-то проблематично. Девушка отбила свои несчастные ребра, но серьезная боль пришла потом. Что творится у женщин в голове – отдельная грустная тема. Об этом не знает никто. В том числе они сами. Болтаться по скалам было скучно. Наблюдая за западной стороной крепостной стены, она обнаружила в кирпичной кладке что-то странное. Подобралась поближе. Почва в этом месте подтекала, гнила, вязла. Кладка просела, и у самого основания стены несколько камней из нее вывалились. Оксана сунула туда нос, обнаружила внутри стены полость. Проснулось женское любопытство (которое, впрочем, мало отличается от мужского). С обратной стороны полости камни тоже плохо держались. Она извлекла один, другой – очень рисковала, ведь могло и завалить. Рассматривала внутренний двор замка, где было много мест, подходящих для игры в прятки. В общем, шаг за шагом, ползок за ползком... О последствиях Оксана не задумывалась. Словно демон в нее вселился и приказывал ползти по указанному адресу. Башня, подвал – дух захватывало. Пустые помещения. «А вдруг сумею?» – пронеслось в голове. Кинулась в то самое хранилище – благо свет кое-где горел. Увидела шкафы, стеллажи, компьютер, карту мира, сейф, вмонтированный в стену. И вдруг шаги. Появился тип в полувоенном одеянии, включил компьютер, поставил чайник и загремел ключами, отпирая сейф. Оксана почувствовала азарт. На полке стоял огромный, формата эдак А3, набор каких-то папок. Девушка схватила книгу, подкралась сзади, да как огрела типа по башке! Три кило, да по мозгам – господину хватило. В сейфе лежал один-единственный документ, долго думать, какой взять, не пришлось. Открыла, сердце застучало, когда увидела штамп той самой канцелярии. Сунула приобретение под мышку, собралась бежать...
– Я сразу подумал, что это ты, – мрачно сказал Туманов, – Газарян бы прихватил и коньяк.
– Требую внести поправку, – сказал Рудик, – я прихватил бы ТОЛЬКО коньяк.
Девушка ощутила присутствие постороннего. Испугалась, начала метаться. Словно крылья за спиной выросли. Порхала от стеллажа к стеллажу. Ей и в голову не могло прийти, что это Туманов! Выбежала из подвала, бросилась наутек. Шустрой мышкой прошуршала по двору, забралась под стену...
– Замечательно, – сказал Павел. – Будем считать, что так и было. Давай документ. Приобретательница ты наша.
– Добросовестная приобретательница, – поправил Газарян и задумался: – Или не очень?
– Нет документа, – заскулила Оксана. – Все труды мои насмарку... Документы лежали под курткой, там вот такой, – она показала руками, – карман. А потом, когда с причала в воду бабахнулась – ну, перед посадкой на катер – все промокло. А я взвинченная была, из головы просто вылетела эта штука... А когда в трюме оказалась – вспомнила. Забралась, а там все такое... – она показала шевелящимися пальцами, – каша. Прочесть ничего невозможно. Мокрый ком. Я попыталась расправить на коленке, так бумага расползлась по мне – просто растворилась, понимаешь?
– Ну, ежкин брамсель, – расстроился Газарян. – Я так и знал, что все бабы дуры.
– Ну, дура, – огрызнулась Оксана. – Нажила себе проблем. А я знала? А этот увечный, видно, пронюхал, что в подвале замка кому-то дали по башке, сейф распотрошили... вот и насели на нас в этой связи. Может, информаторы у них там.
– Почему ты сразу ничего не сказала?
Оксана съежилась.
– Не знаю, прости. Испугалась сильно...
– Да все понятно, – отмахнулся Газарян, – Лаврами делиться не хотела, а потом... вроде и незачем.
Туманов пристально разглядывал дрожащее лицо девушки. В тот момент он не испытывал к ней жалости. А Оксана смотрела на него умоляющими глазами, просила поверить – что документ безвозвратно утерян, что она всего лишь глупая баба.
Павел молчал. Видит Бог, больше всего на свете Туманов хотел бы сесть на самолет – куда угодно, хоть в отсек для шасси – и полететь к Динке. Навсегда. И гори оно огнем – и эти битвы «титанов», и бездушный каток, давящий безликую массу...
Оксана пришла, когда Павел лежал поверх покрывала и сурово рассматривал потолок. Побелить бы пора. И обои заменить. И мебель новую завезти. И телевизор, в конце концов, отремонтировать! Девушка поскреблась во внутреннюю дверь, вошла, скинула сапожки, юркнула к нему под мышку и заурчала, как котенок. Он сделал вид, будто ничего не заметил. Демонстративно посмотрел на часы – восемь вечера. Подкрутил реле на торшере – свет померк.
– Не злись, – прошептала Оксана, – мне самой плохо на душе. Не будешь злиться? – она привстала, улеглась подбородком ему на грудь. Кошачьи глазки заблестели в полумраке.
– Самое противное, что я не знаю, на кого ты работаешь, – вздохнул Туманов. – И действительно ли те самые документы безвозвратно утеряны. Твоим словам, извини, доверия мало.
– А ты постарайся поверить, – девушка обняла Павла за шею. – Ты знаешь, на кого я работаю. Документы утеряны – они превратились в мокрую лепешку. И пока я с ними бегала, я в них даже не заглянула. Холодно было. А потом тебя встретила...
– И ты предлагаешь в это поверить? Знаешь, Оксана, мне безразлично, что было в тех документах. Но меня волнует, откуда поджидать очередную опасность. Знаешь, подруга, ждать предательства – это нормально. Хуже, когда не ждешь.
– Перестань. Верь мне. Господи, Туманов, ты можешь на меня хоть руку положить? Или мне так и извиваться тут впустую?
В дверь постучали. Оксана подпрыгнула, тяжело задышала.
– Господи, надеюсь, это не она...
