Максим Шахов - Мы те, которых нет
– Куратор припер меня к стене и предложил сотрудничество. Не было другого выхода. Я согласился. И втянулся постепенно.
– Ваша деятельная натура нашла занятие по душе.
– Я чистильщик. Вычищаю всякую грязь.
– Мы чем-то схожи. Я тоже вычищаю грязь.
– Тогда почему мы воюем?
– Так сложилось. Вы просто не на той стороне. На вашей стороне голодно. Беспросветно. И нет будущего.
– В такие дебри я не лез.
– Зря. А я лез. Поэтому верьте мне на слово.
– Да я готов поверить во что угодно. Только смысл в этой самой вере теперь, в моем положении?
– Смысл? – удивился Лис. – Выжить.
– Предлагаете заняться самым выгодным в современном мире бизнесом – предательством?
– Предлагаю выбрать правильную сторону.
– Скажите, зачем вы все это делаете?
– Спасаем страну. Вы не согласны, что кризис в России системный?
– Ну и что? Вы-то рушите все в хлам. Вы уничтожаете основы государства.
– Созиданию предшествует разрушение. У нас есть план – продуманный и обреченный на победу.
– Интересно послушать.
– Пока это не для ваших ушей.
– Опять верить на слово?
– Придется… Несколько лет подготовки. Огромные затраты. Теперь все приближается к финишу. И нельзя оставлять за спиной непогашенные угрозы. Сейчас меня волнует Ломакин. Он ушел, не попрощавшись. Он нам нужен.
– Наконец перешли к делу. И зачем мне было втирать про будущее земного шара? Я все уже понял и просчитал. Мы же взрослые люди. Будем торговаться.
Суворин усмехнулся и кивнул:
– Давайте попробуем.
– Хочу многое. Первое – жизнь.
– Это немало. Но приемлемо.
– Деньги с вас требовать бесполезно. Поэтому одно условие – я возвращаюсь в игру. Уже с вашей стороны.
– Мило.
– Я профессионал. Вы наглядно доказали, что сила на вашей стороне. Я же не дурак. Работая с Куратором, меня все время тревожила ноющая, как изъеденный кариесом зуб, мысль, что я защищаю уходящую натуру.
– Ломакин – динозавр. Время его истекло. Против потока истории никому не удавалось выплыть.
– Точно… Я хочу хоть какой-то легализации. Пусть в будущем. Но я буду не беглый террорист.
– В сотрудники метишь? – с пониманием спросил Суворин, переходя на «ты».
– Кадровики не пропустят?
– Не сразу. Но это возможно.
– Зену тоже оставите жить.
– Пускай живет. Хотя она и так никому не нужна была.
– Гарантии, что вы не расхлопаете меня, когда я выдам Куратора.
– Придется поверить на слово. Но, капитан, – произнес доверительно Суворин. – Ты нам живой нужнее.
Как я ни прикидывал – в моем положении речи ни о какой страховке идти не может. Поэтому я кивнул:
– Годится.
– Где он? – спросил Лис на миг дрогнувшим голосом.
– Откуда я знаю.
– Я не понял…
– Он назначает встречу – мы встречаемся.
– По какому каналу?
– Все приличные люди общаются через Интернет.
– Сегодняшняя встреча с моим человеком прошла с его санкции?
– Да. Мы рассчитывали, что встреча пристрелочная. Никто не ждал от нее результатов. И ловушки тоже. По итогам доклад по тому же каналу.
– Сбрасывай информацию о встрече.
– Что, простите?
– Сообщение сбрасывай, – велел Суворин. – Мол, все прошло нормально. Контакт с объектом установлен. И назначай встречу на завтра. Сообщи, что есть возможность выйти на контакт с руководством «Альянса». И этот вопрос нужно обсудить.
– Что вы намерены делать с Куратором?
– Жалко тебе его? Не жалей. Он бы тебя не пожалел. Эти люди никогда никого не жалели. У них другая система ценностей.
– Хорошо. Давайте текст. И мой смартфон. Я сброшу сообщение.
Суворин вызвал мордатого гоблина, который так невзлюбил меня, дал ему указания. Через пять минут тот притащил мой смартфон.
Мне развязали руки и положили смартфон передо мной. Я вытащил программу шифровки, набрал код. Ввел текст и потянулся к кнопке отсылки сообщения.
– Не отсылать! – резко сказал Суворин. – Тут заглушки работают. Я отошлю.
– Боитесь пеленга?
– Береженого Бог бережет.
– Тоже верно. Развязали бы меня. Перед завтрашней встречей я должен нормально выглядеть.
– Марафет наведем. Жди.
Субботин ушел.
Я откинулся в кресле и снова попытался расслабиться. Что мне еще делать? Оставалось только ждать.
Через два часа дверь открылась.
– Кандалы снимите, – устало произнес я. – Все затекло.
* * *Полковник Суворин сел в «БМВ» в подземном гараже. Настроение у него было отличное. Не каждый день удается взять матерого агента противника, да еще перетянуть на свою сторону.
Да, удачно все получилось. Правда, думал, парень будет покрепче. Командир ГСН с позывным Земляк еще в Азии славился упрямством и с завидным упорством создавал проблемы окружающим.
Что дальше с ним делать? Руководство склонно перетянуть его на свою сторону. Суворин полагает, что лучше от него избавиться. Он источник проблем.
Ворота гаража поползли в сторону с металлическим ржавым скрежетом, и Суворин выжал газ.
Поплутав по извилистым дорожкам, преодолев коттеджный поселок, машина выехала на Горьковское шоссе.
Черт, уже пробки. К Москве дороги запружены. Гарь, жара, толпы народу.
«Ненавижу этот город. Он стал огромной язвой на теле Земли. Ничего, все вскоре будет в наших руках», – подумал Суворин.
Объект остался на базе под охраной пятерых опытных бойцов, прикованный, в кандалах. Какой бы шустрый он ни был, но до фокусника Гудини, проходившего сквозь стены, ему далеко. Не вырвется.
Дел по горло. Операция движется к завершению. Все идет по графику. Следующая неделя – большой взрыв. А дальше…
А дальше долгожданное будущее и власть. Не такая гнилая – со званиями, должностями, возможностью решать вопросы и грести за это деньги, как у современных чиновников. А власть настоящая, над жизнью и смертью. Он станет незаменимой шестеренкой реального механизма подавления.
Насвистывая, Суворин въехал в Москву. Постоял с полчаса в пробках. Потом наддал газу.
И обнаружил за собой «хвост» – черный «ВАЗ-2109» уже давно следовал за ним.
– Что за черт! – прошептал он.
Сделал несколько кульбитов, перестраиваясь из ряда в ряд, свернул на одну улицу, потом на другую. Черная «девятка» ушла в сторону. Но появился синий «Форд». «Хвост»?
Сбросив скорость, Суворин вытащил мобилу. Нажал кнопку связи с базой.
– Голем, ответь!
Нет ответа.
Что творится? Похоже, что-то пошло не так.
Суворин вдавил панельку рядом с сиденьем, открывая тайник. Вытащил оттуда сложенный пистолет-пулемет «ПП-90», похожий на пенал, отработанным движением привел его в боевую готовность. И вдавил газ.
Машина прыгнула вперед.
Синий «Форд» отстал. И исчез из поля зрения.
Суворин облегченно перевел дыхание. Может, все-таки почудилось? Расшалились нервы перед финишем?
Оглядевшись, понял, что отклонился от курса и теперь нужно выбираться к Мичуринскому проспекту. Мелькали похожие один на другой многоэтажные дома, корпуса супермаркетов, рекламные щиты. Кажется, свернул не туда. Черта тут разберешься.
Суворин включил навигатор, задал цель. И женский голос томно произнес – «через триста метров поверните направо».
На перекрестке он включил сигнал поворота и повернул руль.
Мощный удар сбоку развернул «БМВ» – массивный вишневый джип протаранил его своим бампером.
«БМВ» пролетел вперед, ударился в неторопливо едущий по своим делам грузовик. Легковую машину еще сильнее развернуло, она ткнулась в столб и заглохла.
– Сука! – прохрипел Суворин.
Он не только остался жив, но и умудрился остаться практически целым. Ударил по заклинившей двери – не вышло. Схватил автомат. Перекатился на соседнее сиденье и надавил на дверцу. Она открылась.
Вывалившись из салона, Суворин присел на колено и послал длинную очередь в сторону двоих, которые ринулись к нему со стороны вишневого джипа.
Он еще не очухался после удара и ствол задрал слишком высоко – загремели разбиваемые стекла на втором этаже офисного здания.
Больше ничего сделать не успел. Почувствовал толчок в плечо, безболезненный, но вслед за ним телом овладела слабость. Словил пулю! Стал заваливаться на асфальт. От удара ноги «ПП-90» отлетел в сторону.
Суворину врезали чем-то по хребту. Завели руки за спину. Щелкнули наручники.
Полковник взвыл во весь голос – не от боли, а от бессилия. Вот и все. Конец. Мир взорвался. Разрушился. В новый мир ему места нет!
– Хрен вам, суки, – прохрипел он.
Боец, заломивший его, почуяв неладное, врезал с размаху ему по затылку. Но опоздал лишь на секунду.
Полковник успел впиться зубами в воротник рубашки. И расслабился, ощущая, как по его жилам потекла смерть.
