Иван Стрельцов - Афганский осведомитель
В этот раз заряд точно пробил основной двигатель, из-под винта вырвался шлейф черного жирного дыма. Завалившись на бок, вертолет по спирали пошел на снижение.
Собравшиеся на наблюдательном пункте затаили дыхание, наблюдая за снижающимся вертолетом. Теперь они ничего уже не могли изменить: либо «Ми-8» приземлится на плато, либо сорвется в пропасть, и тогда на многих карьерах будет поставлена жирная точка.
Вертолет сделал еще одну петлю и пошел на посадку. Колеса шасси коснулись каменистой поверхности плато, но мощная динамика движения, сломав стойку правого шасси, завалила «Ми-8» на бок, лопасти винта, ударившись о скальную породу, во все стороны брызнули осколками. Над двигателем показались небольшие язычки пламени.
— Ранжи, теперь все зависит от тебя! — фальцетом выкрикнул Смит, совершенно позабыв о хваленой выдержке разведчика.
Башир с удивительной для своей комплекции легкостью сорвался с места и бросился к тому месту, где замерли в ожидании команды всадники. Уже через минуту раздался топот копыт двух десятков лошадей.
Подняв мощный бинокль, Джон Смит стал осматривать плато. Пилоты подбитого вертолета, выбив лобовое стекло, помогали пассажирам выбираться наружу.
«Так, трое членов экипажа, — отмечал про себя разведчик. — Пятеро сопровождающих генерала офицеров, двое пожилых консультантов и трое охранников». Все именно так, как и было указано в информации из штаб-квартиры ЦРУ.
Вертолетчики, заметив стремительно приближающихся всадников, бросили тушить вертолет, как по команде заняли оборону, только все это было напрасно. Сидящие в засаде афганские снайперы открыли огонь. Бой выдался коротким и кровавым, пилоты и офицеры охраны успели лишь подстрелить нескольких всадников.
С большого расстояния кувыркающиеся лошади напоминали участников родео в Техасе, зрелище, которым Смиту доводилось любоваться в юности. Но особого восторга от этого американец не ощущал. Все его естество было подвержено одной мысли. Наконец поступило долгожданное сообщение от «зеленых беретов», которые уже спустились с гор и возвращались вместе с моджахедами.
— Все в порядке, «посылку» получили, — доложил Тэкс.
— Отлично, ждем вас, — радостно воскликнул Дюк и обратился к Смиту: — Сэр, все в полном порядке, генерала захватили в целости и сохранности.
— О'кей, — сдержанно кивнул Джон, чувствуя, что после пережитого у него иссякли все физические силы. Вытащив из кармана пластиковую коробочку, он достал две большие таблетки и поспешно сунул в рот. Вскоре боевой допинг вернул ему прежнюю бодрость.
Покинув наблюдательный пункт, он, не поворачивая головы, бросил:
— Собирайте свое имущество, уходим экспрессом.
На горной дороге, где еще совсем недавно ожидали команды к выступлению всадники, теперь стояла одинокая фигура Башира Ранжи.
— Поздравляю вас, уважаемый, вы миллионер, — похлопав афганца по плечу, проговорил Джон Смит.
Но полевой командир особого восторга не испытал.
— Шурави прикроют границу двойным, а то и тройным заслоном, а затем бросят против нас всех своих кровожадных собак.
Только сейчас до Ранжи дошло, что за просто так янки не платят такие большие деньги. Как правило, за разукрашенную бумагу со своими президентами они жаждут кровь и душу позарившегося на богатство.
— Ничего, уважаемый, пока русские будут нас разыскивать, мы отсидимся в пещерах. Ты ведь говорил, что знаешь такие подземные лабиринты, где сам шайтан заблудится.
— Так-то оно так, но если гяуры нас обложат, то придется с голоду подыхать, — угрюмо буркнул полевой командир, наблюдая за приближающимися всадниками. Лошадей он сейчас рассматривал как живые консервы.
— Да не волнуйся ты так, в этом деле мы не одни. После всего, что нам удалось сделать, большие люди из-за океана будут о нас заботиться, чтобы с нас ни один волосок не упал. — Видя недоумение в глазах Башира, добавил: — Не переживай, они умеют это делать качественно…
Через четверть часа после того, как отряд моджахедов покинул место засады, высоко в небе появился самолет-разведчик. Реактивный «МиГ-23» походил на гигантскую птицу, раскинувшую свои крылья над вершинами бурых гор. Еще через час на плато под прикрытием вертолетов огневой поддержки высадилась первая команда спецназа. Среди изувеченных трупов тела проверяющего генерал-лейтенанта Дрямова не оказалось…
* * *Из мутного, засиженного мухами зеркала на Кирилла хмуро смотрело осунувшееся и заросшее густой щетиной лицо.
По всем законам жизни после того, что произошло с Лидией и его «дятлом» Анваром-водоносом вместе с семьей, он должен был впасть в глубокий запой, чтобы раны прижечь водкой. Но ничего не получилось. «Духи» умудрились захватить в плен проверяющего из Москвы, это было не просто ЧП, это была катастрофа.
Военачальники, отвечающие за встречу и безопасность генерала Дрямова, были немедленно отстранены от своих должностей и в срочном порядке отправлены в Москву, как поговаривали злые языки, домашним арестом и «волчьим билетом» это дело не закончится.
Как бы там ни было, но все спецподразделения 40-й армии и госбезопасности были брошены на поиск похитителей генерала. Несмотря на все принятые меры, ни малейших следов отыскать не удалось.
Кирилл по несколько раз на день мотался в Даши-Мусс, «дергал» агентуру, но после смерти Анвара-водоноса «дятлы» упорно избегали контактов со своим куратором. И никакие попытки растормошить информаторов ни к какому положительному результату не привели. Дальше давить не имело смысла, напуганные информаторы просто-напросто прихватили бы свои семьи и разбежались кто куда.
Чтобы хоть чем-то занять себя, Кирилл выезжал вместе с оперативниками царандоя, десантниками и даже бойцами комендатуры. Эффективности от такой работы не было, это понимал и особист Евтушенко. Но сам он редко бывал на базе, мотаясь по заставам батальона, общаясь с разведчиками, пытаясь также нащупать хоть какие-то следы Дрямова. Но все усилия были тщетны.
Кирилл тяжело вздохнул, поскреб зудящую щетину и вышел из умывальной комнаты. День только начинался, и необходимо было решить, чем его занять.
Выйдя из общежития, Кирилл умышленно отвернулся, чтобы не видеть серую коробку здания, в котором проживали врачи и медсестры. Не хотелось лишний раз бередить душу воспоминаниями, и без того каждый вечер мысли о Лидии не давали ему заснуть.
Оперативник успел пройти не более двадцати метров, как его окликнули:
— Кирилл Николаевич!
Марков обернулся и увидел стремительно приближающегося молодого человека, на его лице сияла улыбка. Мгновение, и опытный глаз сыщика сразу узнал Сергея Емельянова, инструктора по рукопашному бою в учебном центре для милиционеров, отправляющихся «за речку».
— Махач, ты, какими судьбами? — пожимая крепкую ладонь рукопашника, обрадованно и в то же время удивленно спросил Кирилл.
Сергей был в обычной солдатской форме без ремня и знаков различия, на ногах разношенные кроссовки вместо армейских берцев. Обычно так были одеты бойцы «Кобальта», приехавшие на замену.
— У вас ранили охранника, вот я и уговорил Батю, чтобы он меня отпустил на замену. Тем более, в лагерь с новой командой прибыл чемпион Московской области по карате, он лучше меня справится с курсантами, — объяснил Емельянов, продолжая сиять улыбкой, как новый полтинник.
— У меня не только охранника ранили, еще убили водителя, — с горечью сказал Кирилл, отсутствующим взглядом уставившись куда-то в сторону. — А тебе-то зачем все это надо?
Улыбка Махача поблекла, но не исчезла. Он пожал плечами.
— Мой отец с детства говорил: «Не идти вперед — значит скатываться назад. Деградация — самое страшное в судьбе человека». В спорте я много чего добился и считал, что поднялся на вершину мастерства. Но там, в учебном центре, вы мне объяснили, что я мал и глуп и ничего не видал в своей жизни. В общем, много чего не видал, а значит, началось постепенное скатывание к деградации. Вы — мой шанс начать в очередной раз двигаться вперед.
— Хочешь получиться моей технике? — усмехнулся Марков. — Вот только здесь нет времени на тренировки. Да и мне за время пребывания в этом благословенном краю толком ни разу не удалось применить свои боевые знания. Все не так, как показывали в кино про немцев.
С губ Махача окончательно сползла улыбка.
— Ничего, Кирилл Николаевич, все проблемы решаемы. Думаю, найдем время и для тренировок.
— Ну да, блажен, кто верует, — пробормотал оперативник. Война открывает человеческую душу, как тесак устрицу. Кто-то оказывается сволочью, трусом и живоглотом, а кто-то — героем, не замечающим в своем поведении ничего особенного.
— Товарищ капитан, вас вызывает Евтушенко, — перед Марковым вырос боец с красной повязкой «Посыльный по штабу». — Срочно.
