Уоррен Мерфи - Разгневанные почтальоны
Штуковина оказалась черного цвета, но, когда детектив перевернул ее, с другой стороны она отливала оливковой зеленью.
– Похоже, что-то из военного оборудования, предположил детектив.
Гутьеррес задумчиво покачал головой:
– Нет, ничего связанного с армией.
– А джип? Грузовик?
– Говорю вам, бомбы в машине не было, – сердито отозвался патрульный.
Его собеседник встал и огляделся по сторонам. Затем достал чистый носовой платок и аккуратно завернул в него оплавленный кусок металла.
– И никого со связкой гранат на поясе, думаю, тоже, – мрачно сказал он.
* * *В городском морге на Первой авеню коронер[1] извлек кусок металла из тела той самой беззвучно кричащей женщины.
Патрульный Гутьеррес тоже присутствовал.
Коронер положил осколок на круглый поднос из нержавеющей стали и очистил его с помощью специального инструмента.
Когда смыли кровь, оказалось, что металл выкрашен оливково-зеленым. На одной его стороне явственно проступали буквы: U.S.
– Черт побери! – пробормотал детектив из бригады по расследованию взрывов. – Черт побери! Самый настоящий ящик со взрывчаткой.
– Нет, – тихо сказал Гутьеррес. – Не думаю.
– Вы что-то вспомнили?
– Да. Если хорошенько поискать, то наверняка отыщется еще один кусок металла. Там тоже есть буквы.
Детектив и патологоанатом выжидающе посмотрели на патрульного.
– Там написано «Почта». Теперь я все вспомнил. Штука, которая взорвалась, – обычный линейный ящик для почты.
Детектив, казалось, вот-вот заплачет. Он чуть ли не с нежностью посмотрел на Тони.
– Так говорите – почтовый ящик?
– Ну да!
– Надо немедленно позвонить начальнику. Должно быть, это важная информация.
* * *Начальник полиции округа Южный Манхэттен позвонил комиссару полиции Нью-Йорка приблизительно в 12.53.
– Взорвался линейный ящик для почты, – доложил начальник полиции.
– Черт побери! Значит, бомбу мог подсунуть кто угодно.
– Нет, сэр, я сказал – линейный ящик. Это вам не простой почтовый ящик.
– А в чем разница?
– Обычные почтовые ящики синие и предназначены для общественного пользования. Линейные ящики – оливково-зеленые, у каждого почтальона есть свой ключ от каждого ящика.
– Значит, круг подозреваемых сужается? – предположил комиссар.
– Сужается, сэр, – согласился начальник полиции округа.
– Получается, террористическим актом здесь и не пахло?
– Кажется, нет.
– Возможно, просто посылка с бомбой, которая взорвалась раньше времени. Или виноват недовольный почтальон.
– А разве бывают довольные? – проворчал начальник полиции округа.
Комиссар счел за благо пропустить эту реплику мимо ушей. Начальник полиции округа может позволить себе немного черного юмора, а комиссар обязан проявлять сдержанность.
– Срочно допросите начальника почты, – приказал комиссар. – Вся почта предварительно сортируется. Не исключено, что мы уже кое-что разузнаем к вечернему выпуску новостей или даже раньше.
– Будем надеяться, что не возникнет проблемы юрисдикции.
– Да... А я и не подумал.
– Взорванный ящик – это проблема федеральных властей.
– Но он взорвался на городской улице. Значит, расследуем мы.
– В общем, хорошо бы обошлось без проблемы юрисдикции.
* * *Шеф детективов нью-йоркской полиции Уолтер Браун поднимался по гранитным ступеням под сень коринфских колонн Главного почтового управления на Пятой авеню. Не считая небоскребов, управление было самым впечатляющим зданием во всем городе. Оно занимало целый квартал и казалось неколебимым как скала. На фронтоне красовался девиз почтовой службы Соединенных Штатов:
И В СНЕГ, И В ДОЖДЬ,
И В ХОЛОД, И В ЗНОЙ
ПОСЫЛЬНЫЙ НИ ЗА ЧТО
НЕ СВЕРНЕТ С ПУТИ.
Браун нашел кабинет начальника почтового управления Нью-Йорка и предъявил секретарше свой значок.
– Детектив Браун. По срочному делу.
– Минуточку! – отозвалась девушка. Спустя мгновение Браун уже открывал дверь, на которой чуть ли не позолотой отливало: «Начальник почтового управления Майрон Финкельперл». Дверь выглядела внушительно, как и подобает таковой, ведущей в кабинет человека, который управляет потоком почты в одном из крупнейших городов мира.
Почтмейстер жестом пригласил Брауна, и тот опустился в темно-бордовое кресло.
– Полчаса назад, – начал Уолтер, – на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы произошел взрыв.
– Да, да, слышал.
– Мы установили, что взорвался один из линейных ящиков для почты.
Почтмейстер побледнел и буквально зашатался как пьяный – ноги, похоже, его не держали. Вынув из кармана белый льняной платок, Финкельперл поспешно вытер лоб.
– Спасибо, что обратили на сей факт мое внимание, – сказал почтмейстер и сел.
Теперь настала очередь Брауна изумляться.
– И все? Но нам нужны имена всех почтовых служащих, которые имеют доступ к таким ящикам.
– Весьма сожалею. Увы...
– Почему? Их же легко определить.
– Линейные ящики запираются так называемым универсальным ключом. На руках у почтовых служащих по всей стране находятся десятки тысяч таких универсальных ключей. Любой ключ подходит к любому ящику и в любом месте.
– Давайте начнем с ваших людей.
– Извините, но моими людьми будут заниматься федеральные власти.
– Федеральные? Но ведь взрыв произошел на городской улице!
– И повреждена федеральная собственность. Я начну расследование и сообщу выводы вашему руководству.
– При всем своем уважении к вам я настаиваю на допросах ваших людей. Там, на улице, есть погибшие. Уничтожена собственность. Не говоря уже о том, что злоумышленник способен начинить взрывчаткой и другие линейные ящики.
Почтмейстер побелел как мел. Детектив Браун решил, что пробил брешь в толстой бюрократической броне, но он ошибся.
– Уверяю вас, я сразу же займусь этим, – отозвался наконец начальник почты.
Тут Браун не выдержал.
– Вы сумасшедший! – гаркнул он, грохнув кулаком по столу. – При чем тут вообще юрисдикция? Не далее чем в трех кварталах отсюда произошло массовое убийство. И это дело полиции!
– Подобные вопросы в компетенции федеральных властей. Попрошу вас удалиться, – не медля ни секунды, заявил почтмейстер.
Целую минуту детектив Браун злобно глядел на несговорчивого.
Почтмейстер ответил ему тем же. Было ясно, что ни один из них не сдаст свою позицию.
– Что ж, вы еще пожалеете! – пригрозил детектив, покидая помещение.
* * *Прогрохотав вниз по широким гранитным ступеням, Браун направился к своей машине. От злости лицо его словно окаменело. Надо же, какой бессовестный тип! Ну и что, что он федерал? Неужели почтмейстер надеется замять дело? На углу Восьмой и Тридцать четвертой сейчас наверняка собралась толпа телевизионщиков. В шесть часов происшествие объявят главной темой новостей. Днем уже не раз передавали подробности.
Не успел Браун открыть дверь своего седана, как вдруг мощная ударная волна сбила его с ног и детектив упал на спину. В ушах его звенело, он беспомощно хватал ртом воздух.
Секунду Браун в замешательстве лежал на тротуаре, затем собрался с силами и встал.
На Пятой авеню к небу поднимались черные клубы дыма. Слышались крики и стоны.
Уолтер уже хотел было двинуться туда, но тут вновь послышался грохот – только подальше. Затем еще. А потом, как по команде, по каньонам Манхэт-тена прокатилась целая серия взрывов. Над небоскребами клубился смрадный дым.
Все произошло за какую-нибудь минуту. За это время детектив Браун успел добежать до места первого взрыва, ругая про себя бюрократические проволочки, бомбиста, а более всего – почтмейстера Нью-Йорка, которого теперь ждали большие неприятности.
И поделом!
Глава 4
Когда самолет приземлился в международном аэропорту Осаки, пассажиры-японцы встали все одновременно, разом загородив проход. Казалось, они очень спешат. И Римо догадывался почему. Просто мастер Синанджу буквально не вылезал из туалета. Он ухитрился посетить каждую кабинку, после чего их дверцы заклинило навсегда. Что и вызвало массовое недовольство пассажиров, а также вылилось в несколько неприятных инцидентов.
– Подождем, – произнес Римо.
– Ты как хочешь, а я ждать не собираюсь, – заявил мастер Синанджу и двинулся вперед.
Руки Чиун спрятал в широкие рукава кимоно: тем не менее пассажиры-японцы попрыгали обратно в кресла как ужаленные, освобождая дорогу мастеру Синанджу.
Тот же, подобно привидению, не спеша плыл по проходу. Японцы смотрели на него со злостью.
Римо поспешил следом за учителем. Но пропустив на выход Чиуна, японские стюардессы в традиционных кимоно преградили Римо путь.
– Вы не останетесь, гайдзин? – спросила одна из них.
– Мне ведь нужно в Осаку, – заметил Римо.
– В Осаку мы еще вернемся. А пока останьтесь с нами: слетаем вместе в Америку. Вы прекрасно проведете время, гайдзин.
