Роберт Крейс - Защитник (в сокращении)
На втором листе, в середине нижнего ряда, Пайк узнал сообщника Мендосы.
— Вот этот.
Футардо вытянула шею — посмотреть.
— Есть такой. Альберто Гомер.
Она вынула из кармана ручку и протянула ему вместе с листом. Пальцы дрожали.
— Обведите изображение, которое вы идентифицировали сейчас как мужчину, напавшего на ваших глазах на мистера Уилсона Смита и поставьте дату и подпись.
Пайк обвел и подписался.
— А мистер Смит его узнал?
Баттон фыркнул.
— Мистер Смит не узнал никого.
Футардо, убирая фотографии, впервые чуть оттаяла:
— Он напуган.
Баттон снова фыркнул и кивнул Футардо.
— У вас есть вопросы, детектив?
Футардо посмотрела на Пайка.
— Вернемся к тому моменту, когда вы увидели Мендосу и его друга. Что вы делали в Венеции?
— Заправлялся.
— То есть вы оказались там просто случайно?
— А что в этом такого?
— Вы были знакомы с мистером Мендосой до этого?
Футардо смотрела внимательно, и Пайк понял, что Баттон тоже пристально следит за ним. Словно они хотят начать все сначала. Они должны бы спрашивать об Уилсоне Смите и Рубене Мендосе, а они расспрашивают Пайка о Пайке.
— К чему вы клоните?
— К тому. Ты оказался тем единственным жителем Лос-Анджелеса, который измутузил именно этого парня.
— Это не про меня.
— Про тебя, раз я сказал.
Пайк кивнул. Теперь он понял, почему детектив-3 расследует дело об обыкновенной драке. Голос его стал тих, как лист, слетевший в пруд:
— На этом закончим.
— Закончим, когда я скажу закончить.
Футардо испугалась и попыталась разрядить ситуацию:
— Теперь мы напечатаем ваше заявление и…
Баттон рявкнул на нее:
— Он знает. Идите в машину. Я подойду через минуту.
Футардо собрала фотографии и ушла с явным облегчением.
Голос Пайка был все так же тих:
— Что ты ей такого обо мне рассказал, что она так боится?
— Правду.
— Вы пришли не по поводу дела Мендосы.
— У нас таких нападений по сотне в день. Это дело — мелочь.
— Что с тобой случилось? Ты был лучше.
Баттон с минуту рассматривал Пайка, формулируя ответ:
— Я — полицейский. Я верю в закон, и я посвятил свою жизнь его исполнению, а для тебя, Пайк, закон ничто. Молодые копы говорят о тебе так, словно ты легенда, но я-то знаю. Мне не нравится то, что случилось, когда ты был полицейским, и мне не нравится, как ты ушел, облив столько народу грязью. Ты опасен, Пайк. С тобой что-то не так, и рано или поздно мы тебя уберем или твое время выйдет.
Баттон резко повернулся и пошел к машине, бросив через плечо:
— Спасибо за сотрудничество. Будем на связи.
Будь это кто-то другой, Баттон и Футардо работали бы над тем, чтобы Мендоса и его сообщник больше не смогли тронуть Уилсона Смита. Но Пайк понимал, что с ним все иначе. Баттону и дела нет до нападения. Баттону интересно стереть в порошок Пайка, а это значит, что Уилсон и Дрю остались одни. Без защиты. Пайк порадовался, что оставил Дрю свой телефон.
Глава 2
Но он не ожидал, что она позвонит так скоро.
На следующее утро в двадцать две минуты девятого, когда Пайк ехал в свой оружейный магазин, его мобильный зазвонил.
— Они вернулись. Вы сказали позвонить вам, и, ну, я не знаю… Дрю Рэйн.
Пайк взглянул на часы, заметил время, потом повернул машину к закусочной.
— А сейчас они находятся в вашей закусочной? — Он услышал голоса в трубке и нажал на акселератор. — Мисс Рэйн? С вами все в порядке?
— Они разбили окно и, да, со мной все в порядке. Я думаю, это случилось ночью. Уилсон… простите, мне надо идти.
Пайк сбросил газ, но направления не изменил. Из машины он увидел, что окно фасада разбито практически вдребезги. Какой-то молодой человек палкой выбивал из рамы остатки стекла. Рядом стояла женщина в платье цвета морской волны, указывая ему на оставшиеся стеклянные зубья. Внутри двигались тени.
Пайк осмотрел окрестности, но не обнаружил никого подозрительного. Мендоса пока должен быть в камере предварительного заключения, так что за этим стоял, вероятно, Гомер или другие их дружки-бандиты. Так они отплатили за его арест.
Пайк проехал по переулку позади закусочной Уилсона, припарковался рядом с «терселом» и вошел.
Уилсон с Дрю, а также женщина в платье цвета морской волны и молодой человек находились в зале. Столики были сдвинуты к стене. Между ними стояла Дрю и говорила по телефону. Уилсон сметал осколки стекла на кусок картона от коробки, а молодой человек использовал для этой цели совок. Половину лба Уилсона закрывала желтая квадратная наклейка.
«Морская волна» умоляла его:
— Пожалуйста, послушайтесь Дрю, не надо этого делать! Мозг выпадет!
— И пусть. Избавлюсь от своих печалей.
Вандалы не только разбили окно, отметил Пайк. По полу растеклось большое пятно зеленой краски, еще один потек причудливой радугой украсил стену за стойкой.
Дрю первая увидела Пайка. В глазах ее вспыхнула улыбка, и она подняла палец, желая показать, что должна закончить телефонный разговор. Потом его увидел Уилсон и стал еще яростнее заметать стекло на картон.
— Посмотрите, какой бардак. Видите? Я же говорил, вышвырните парня, и все. А теперь эти типы устроили мне вендетту.
«Морская волна» кудахтала над юношей, который держал совок:
— Этан, осторожнее с этим стеклом. Смотри не поранься.
Дрю закончила разговор и подошла, разводя руками.
— Стекольщики. Приедут, как только смогут.
Уилсон стал мести еще яростнее.
Пайк сосредоточился на Дрю. Ему показалось, что в ее красивых глазах застыла озабоченность, но он не мог перестать смотреть на нее — словно она была книга, которую он хотел прочесть, но не вполне понимал.
— С вами все в порядке?
Она снова улыбнулась и сделала еще шаг к нему.
— Я в порядке. Спасибо, что пришли. Я не хотела отнимать у вас время.
— Позвоните в полицию.
Дрю посмотрела на «Морскую волну».
— Полиция уже приезжала. Утром Бетси пришла первая и увидела стекло. И позвонила сначала в полицию, а потом нам.
«Морская волна» представилась:
— Бетси Хармон. У меня магазинчик рядом. Как вы спасли Уилсона! Это что-то!
— Никто меня не спасал, — сказал Уилсон. — Все было под контролем.
Бетси закатила глаза.
Пайк подумал, что Уилсон, наверное, удрал из больницы вопреки рекомендациям врачей и приводит в порядок свою закусочную. Пайку это понравилось. Он и сам поступил бы так же.
Дрю снизу вверх посмотрела на Пайка.
— Должно быть, это мужчина, которого арестовали, да?
Пайк объяснил, что Мендосу еще не выпустили, отчего Уилсон совсем загрустил.
— Не важно, он это был, или его друзья, или их проклятые родственники. Смотрите. Когда он выйдет, он опять здесь все разнесет. — Он занес было метлу, чтобы продолжать свое дело, но запнулся, словно бы потеряв мысль, и рухнул на столики.
— Уилсон! — вскрикнула Дрю.
Сначала его подхватил Этан, но осел под его весом, и тогда Пайк стал поддерживать его за плечи.
Уилсон, уцепившись за столик, опустился на табурет.
— Со мной все в порядке. Сейчас посижу…
Лицо Дрю залилось краской, то ли от гнева, то ли от страха.
— Не бери в голову. Успокойся. Давай я отвезу тебя домой.
Уилсон посмотрел на нее.
— Нужно убрать этот бардак. Как только приведем все в порядок, я поеду домой. Пусть все уляжется.
Пайк посмотрел на Дрю и решил не мешать им. Он вышел на улицу, размышляя о полиции. Баттон и Футардо не склонны посвящать много времени обыкновенной драке, они слишком заняты насильниками и убийцами.
Пайк вернулся в закусочную, посмотрел сначала на Уилсона, потом на Дрю.
— Это не повторится.
Уилсон насупился.
— Вы кто, провидец? Откуда вы знаете?
— Я с ними поговорю.
— Знаете что? Хватит, ладно? Как бы вы не сделали хуже.
Дрю жалобно посмотрела на Уилсона, потом вдруг отвела взгляд и прошла в кладовку. Пайк пошел за ней. Она плакала. Потом крепко зажмурилась.
— Он невозможен. Так было трудно наладить дело на новом месте, а теперь вот эти люди. — Она снова зажмурилась и взмахнула рукой, словно останавливая себя. — Простите.
Пайк коснулся ее руки. Только коснулся и тотчас опустил руку.
— Все будет хорошо.
Он вернулся к своему джипу и снова посмотрел на часы. Мендосу после выписки из больницы должны были транспортировать в отдел полиции Пасифик-комьюнити для предъявления обвинения. Вероятно, обвинение ему предъявят сегодня. Если он заплатит залог, то его освободят.
Пайк позвонил в свой оружейный магазин. У него работало пять человек, трое — бывшие полицейские. Магазином заведовал Ронни, они с Пайком знали друг друга сто лет.
— Обойдетесь без меня сегодня? — сказал Пайк.
