Жанна Шторм - ДУБЛИКАТ
Учитель иногда разговаривал во сне, но больше ни одного слова разобрать не удалось. Гарману вдруг подумалось, что бедуин мог что-то подсыпать в обычную на первый взгляд жидкость без вкуса и запаха. В первый же день он пробовал кончиком языка воду в граале, но ничего особенного не почувствовал. Для юноши оставалось загадкой, как могут сохраняться целебные свойства жидкости, если постоянно добавлять чистую воду в полупустую чашу.
Наконец, работа над маской была завершена. Взяв свой личный чекан, Гаруша отбил едва заметную метку мастера на внутренней стороне изделия, тщательно его отполировал и покрыл защитной смазкой. Бережно обернув свое творение в несколько слоев ткани и плотную бумагу, под покровом темноты он отнес маску кузнецу.
– Всевышний даровал Ахмеду великий талант! – искренне восхищался иорданец великолепной работой, осматривая маску со всех сторон.
– Мне выпала большая честь обучаться ремеслу у такого мастера, – соглашался смертельно уставший юноша.
– Это достойно лучших музеев мира! Поверь, я знаю, что говорю, – не успокаивался довольный кузнец.
Ученик торопился вернуться домой, поэтому не стал долго задерживаться и слушать непривычные для его слуха восторги. Отдав фотографии, он поспешил уйти.
В мастерской мальчик еще раз осмотрел ключ – после обработки его удалось сделать существенно темнее. Оттенок практически совпадал с оригиналом, и, по мнению Гаруши, кроме него самого, бедуина и Ахмеда вряд ли кто-то ещё смог бы отличить дубликат от настоящего ключа. Следуя наставлениям учителя, на внутренней части кольца он привычно поставил своим чеканом метку. Старый чеканщик считал, что множество незримых нитей, протянутых от творения к рукам мастера, будут поддерживать талант и силы ремесленника. Гаруша был человеком весьма практичным, поэтому относился к философским назиданиям учителя скептически. Однако, своё мнение вслух не высказывал и персональные метки на всякий случай ставил на всех изделиях и копиях.
Ему не раз приходилось наблюдать, как сосед-гончар также метит изделия своим фирменным значком, напоминающим стрелку. Вероятно, все ремесленники в Йезде, а может и во всём мире, клеймят свои изделия. Значит, и ему следует поступать также. Молодой мастер положил ключ в шкатулку и торжественно поместил всё на полку в лавке, откуда раритет загадочно исчез почти неделю назад. Вернувшись в мастерскую, Гаруша убрал всё, что могло выдать его бурную деятельность по изготовлению дубликатов, наскоро перекусил и рухнул, как подкошенный на свою циновку.
Бедуин вернулся глубокой ночью, когда старик и мальчик крепко спали. Из мастерской он незаметно прошел в лавку с зажжённой лампой в руках, взял с полки шкатулку, открыл её и извлек ключ. Оценив высокое качество работы, он положил дубликат на место и прошел обратно в жилище. Способность передвигаться бесшумно позволила путнику, никого так и не разбудив, прилечь на пол рядом с Ахмедом и забыться сном. До утренней молитвы оставалось несколько часов.
Глава 3. Врачеватель из Йемена
Гаруша проснулся от приятного ритмичного постукивания. Бедуин сидел в изголовье спящего Ахмеда и толок в ступке кофейные зерна, виртуозно выстукивая замысловатую мелодию. Солнце уже взошло, видимо, путник совершил намаз и решил таким оригинальным способом всех разбудить. Мальчик вежливо поприветствовал Салима, получив в ответ молчаливый кивок и кривую ухмылку, выглядевшую на лице гостя мрачной гримасой. Гаруша чувствовал себя неспокойно, пока учитель спал беспробудным сном. Не зная, как отреагирует на пропажу ключа владелец, Гаруша с энтузиазмом взялся за приготовление лепешек. На языке у него вертелся вопрос о том, почему же не просыпается Ахмед, но бедуин первым нарушил молчание:
– Поведай мне, молодой друг, что случилось с тобой в последние дни. От тебя веет тревогой – ты упираешь свой взгляд в пол.
– Простите меня, уважаемый Салим, сейчас я всё расскажу. Только один вопрос – что с Ахмедом? Он бредил, звал вас по имени, кричал об огне и других странных вещах. Я беспокоюсь.
– Воду в чашу ты подливал до того, как он выпивал всё до дна?
– Да, чаша ни разу не обсохла. За эти дни ушло около трех кувшинов, не меньше. Учитель совсем ничего не ест, это не опасно?
– Всё в порядке, ты справился. Не волнуйся, через пару часов, учуяв запах отличного кофе, он проснется свежим и бодрым, как никогда. А сейчас меня интересует ключ. Слушаю тебя.
Гаруша рассказал всё как на духу. Затем принёс из закрытой на засов лавки шкатулку, отдал бедуину и стал ждать его гнева или одобрения. О маске он не упомянул потому, что сильно нервничал и с нетерпением ждал пробуждения старика. К заказу кузнеца бедуин не имел никакого отношения, поэтому мальчик решил позднее обсудить это с учителем.
Салим вертел в руках дубликат ключа, через лупу рассматривал детали и даже взялся сравнивать нанесённые Гарманом символы с гравюрами. После, отложив ключ и попросив принести верблюжьего помета для растопки, он разжег очаг и принялся варить кофе в старом закопченном кофейнике с длинным носом. Бросив в напиток щепотку каких-то специй и сахар, бедуин подозвал мальчика и усадил рядом. По жилищу стремительно разносился резкий и дразнящий аромат кофе. Как только Гаруша удобно пристроился рядом с чашками, подносом с финиками и лепешками учитель глубоко вздохнул и открыл глаза.
Ахмед осторожно повернул голову к присутствующим, пошевелил левой рукой, согнул правую в локте и попытался подняться. Мальчик радостно кинулся к нему, помог сильно исхудавшему учителю встать и пройти за занавеску в углу мастерской, чтобы тот мог умыться и привести себя в порядок. Ему казалось, старик был слишком слаб и двигался чересчур медленно. Однако, тот отстранил мальчика, сказав хриплым спросонья голосом, что через некоторое время присоединится к ним.
– Как чувствуешь себя, друг мой? – с тревогой спросил бедуин, когда в левой руке учителя оказалась чашка с обжигающим ароматным кофе.
– Странные ощущения. Ничего не болит, почти не чувствую горячее рукой, – ответил старик. – Даже не знаю, рад ли я, что проснулся здесь и сейчас. Может быть, я все-таки умер от старости?
– Всё получилось, мой друг, всё отлично! – заулыбался Салим. – Ты теперь будешь жить и здравствовать еще как минимум пару десятков лет. Также как и я тогда после живительной воды из этого сосуда. Быть может, наконец, женишься и вернешься в родные края…
– Нет, пожалуй. Время, как видишь, можно купить, но стоит ли разворачивать его обратно? – грустно усмехнулся Ахмед. – Спасибо тебе, Салим, ты человек слова. Как прошло испытание моего лучшего ученика?
Затаив дыхание, Гаруша слушал рассказ о том, что задумали и с блеском провернули хитрые старики. Бедуин планировал выкрасть ключ из лавки после погружения учителя в сон под действием напитка из загадочного грааля. Это ему удалось без всякого труда. Ахмед был уверен, что мальчик обязательно возьмётся делать дубликат, и не ошибся. Старик с восхищением рассматривал копию ключа, цокал языком и одобрительно качал головой. Он сравнивал копию с оригиналом, которую предусмотрительный Салим вытащил из складок плаща.
– Ты мастер, Гарман, хороший мастер. Обучение закончено, – провозгласил учитель. – Такую качественную копию кроме меня теперь может сделать ещё один ключник, и это ты.
– Учитель, неужели я свободен и могу съездить навестить отца с братом? – Как дорогой семизар8сиял свежеиспеченный мастер.
– Да. Поезжай, и можешь не возвращаться. Я дождусь твоего напарника, чтобы тоже отпустить его домой насовсем. – Старик всё-таки не удержался и показал парню на какую-то несущественную царапину, которую никто другой не рассмотрел бы: – Вот посмотри, здесь на внутренней стороне ключа негодная полировка. И вообще, новый ключ чуть светлее. Недодержал на огне.
Ворчание Ахмеда могло бы продолжаться бесконечно, но Салим снова взялся заваривать кофе и старик успокоился. Он протянул дубликат ключа Гаруше:
– Держи, ты заслужил право быть хранителем грааля. Ну, скажем так, помощником хранителя. – Ахмед кивнул на ухмыляющегося бедуина.
– Учитель, но зачем мне ключ? И что это за странная чаша с водой, заставляющая спящих видеть кошмары и кричать по ночам? Мне хотелось бы знать.
– Если Салим позволит, расскажу. Твоя помощь может понадобиться в самый неожиданный момент,- задумчиво проговорил старик. – У меня нет детей, Салим тоже одинок. Мы должны кому-то передать тайну продления жизни, пока нас всех не забрал к себе Аллах. Ты ведь как сын мне, хоть и другой веры. Но для меня это не имеет большого значения.
Как выяснилось, ключ действительно имел ценность, но отнюдь не художественную. Скорее, он выполнял роль своеобразной карты с надписями и знаками, указывающими дорогу к целебному источнику. Вода, стекающая в далекой аравийской пещере со сталактита, приобретала особые свойства только при попадании в грааль, из которого пил учитель. Сосуд из белой глины с мелкими тёмными вкраплениями по всей поверхности особым изяществом не отличался. Он выглядел как обыкновенная высокая двуручная чаша, расширяющаяся от основания к середине и плавно сужающаяся к горловине. Объемные закруглённые ручки располагались не с двух противоположных сторон, как это обычно делают у кувшинов, а ближе друг к другу. Таким образом, наполненную доверху чашу удобно было нести перед собой, удерживая двумя руками.
