Сергей Алтынов - Десантура разминается
И тот, и другой старались держать руки ладонями вперед, демонстрируя отсутствие оружия.
– Ирина погибла, – произнес Водорезов вместо приветствия.
– Люди Ширмана? – тут же спросил Петр, стараясь не выдать охвативших его эмоций.
– Да, – кивнул Водорезов.
– Смотрю, много знаешь, – только и произнес Петр. – Откуда ты на нас свалился?
– Ну кто на кого свалился, это еще вопрос... Присядем? – Водорезов кивнул в сторону лавочки, стоявшей на противоположной набережной стороне.
Петр огляделся. Потом молча кивнул. Он сам понимал, что пришло время долгого и по возможности откровенного разговора.
– Бой сотрудников ФСБ с боевиками наркомафии в Солнцедарском крае, на границе с Северо-Кавказским регионом! – сообщила ведущая начавшегося новостного выпуска. – В результате сложной, хорошо спланированной операции спецгруппе ФСБ удалось уничтожить целое наркопредприятие, замаскированное под сельскохозяйственный кооператив. Уцелевшие боевики начали отходить к границе с Чечней. В завязавшемся с отступающими бандитами бою полковник ФСБ Игорь Казаков погиб. Прежде этот офицер руководил операцией по уничтожению международного террориста Черного Салиха. Уничтоженная наркобаза снабжала наркотиками сразу несколько российских регионов, ее ликвидация – несомненная победа российских спецслужб! Представитель президентской администрации уже поздравил руководство ФСБ и сообщил, что в ближайшее время будет принят целый комплекс важных правительственных мер по противодействию наркомании...
На телеэкране тем временем демонстрировались развороченные взрывом «коровник» и «склад готовой продукции», местные фээсбэшники в масках и менты в полной боевой экипировке, траурная фотография Казакова в полковничьей форме и при всех орденах.
– Вы знали его? – спросила Люба, кивнув на телеизображение фээсбэшника.
– Знала, – ответила Алла, вспомнив, что о мертвых плохо не говорят.
– Сейчас один мой близкий друг находится в реанимации, – проговорила Люба. – А еще не один десяток граждан ныне в могиле... Причастность господина Казакова ко всем этим убийствам и покушениям теперь доказать будет сложно. Хозяева весьма вовремя убрали его...
Алла хотела было задать вопрос, но дикторша продолжила комментировать изложенные ранее события:
– И, наконец, самые сенсационные последние сведения! В числе погибших боевиков, уничтоженных группой полковника Казакова, участники так называемой зондеркоманды, наемные убийцы, на совести которых смерти крупных предпринимателей и общественных деятелей. Это сообщение нам предоставил анонимный источник, тем не менее оно заслуживает доверия.
– Скажите, Люба, – дослушав дикторшу, Алла решила задать совсем другой вопрос, нежели собиралась. – Николай был... в этой самой «карательной команде»?
– Карательная команда ликвидирована, вы же слышали, – кивнула в сторону телеэкрана Люба, доставая собственный мобильный телефон, – а с Водорезовым мы сейчас сможем поговорить.
Ручьев выслушал историю Водорезова, ни разу не перебив. Смотрел при этом не на Николая, а на волны Москвы-реки.
– Хотелось бы тебе поверить, – произнес Петр, закрыв лицо ладонью.
– Можешь не верить. Только куда ты теперь отправишься?
Последний вопрос окончательно добил Петра. Двигаться ему было некуда. Командир приказал ни при каких обстоятельствах не поворачивать обратно. И не только имел в виду возвращение в ту дощатую постройку, которая временно была их убежищем. Тут у Водорезова зазвонил телефон. Николай выслушал короткое сообщение, лицо его при этом заметно дернулось.
– Такие дела, Ручьев, – убрав телефон, проговорил Николай. – Полковник Казаков погиб, спецгруппа во главе с полковником Гнедичем уничтожена... Только что было сообщение по телевизору.
Петр вытер ладонями лицо, на несколько секунд закрыл глаза.
– Я ведь с ними должен был быть... – произнес он наконец. – Должен был! – повторил он и замолчал.
– У тебя один выход, Ручьев... Точнее, у нас у всех один выход. Мы должны объединиться. Приказа, Петр, никто не отменял! Мы должны выяснить все об операции «Амнистия»! Она уже началась, и ты сам это прекрасно понимаешь.
– Или объединиться... или утопиться! – произнес Петр, кивнув в сторону волн Москвы-реки.
Помолчав, Петр протянул Водорезову свою широкую крепкую ладонь. Николай слегка ударил по ней своей, а потом взялся за мобильник:
– Сократ Иванович, я нашел Ручьева, – после приветствия произнес в трубку Водорезов. – Мы готовы подъехать к вам.
Спустя сорок минут все трое сидели в двухкомнатной квартире, адрес которой назвал генерал Прохоров. Разговор заладился с первых минут, особенно после того, как все трое посмотрели повторный новостной выпуск.
– «Важные правительственные меры по противодействию наркомании!» – процитировал дикторшу Сократ Иванович. – Что-то в этом... что-то связано с этой «Амнистией», ребята.
– И при чем тут «Амнистия»? – спросил Петр.
Он был на редкость собранным, трагические события только мобилизовали боевые резервы его организма. Спокойное, даже чуть флегматичное лицо – верный признак того, что спецназовец готов к самым крутым передрягам. Николай знал это по собственному опыту. Перед боевой операцией сам Водорезов выглядел вообще полусонным, что иногда смущало плохо знавших его сослуживцев.
– Пока не могу сказать, но какая-то связь есть! – проговорил Прохоров. – Уничтожив наркобазу, вы, Петр, убрали конкурентов Ширмана. Другой версии у меня нет.
– В любом случае этот гадюшник надо было зачищать, – не повышая голоса, отозвался Ручьев.
– Надо было, – согласился Сократ Иванович, – только на месте одного гадюшника теперь может вырасти пара новых, куда более гадючих и опасных!
– У вас есть сведения? – спросил Петр.
– Пока это предположение... Я понимаю, Петр, тебе тяжело это признавать, но вашу спецгруппу использовали «втемную». Вашими руками загребли жар, потом собрали в одном месте и решили избавиться.
– Я согласен с этим, – кивнул Петр. – Но что делать дальше?
– Вот что, Ручьев, – собравшись с мыслями, задумчиво, печальным голосом проговорил Сократ Иванович. – Я не сторонник, скорее противник тех методов, которыми действовали полковник Гнедич и остальные. Внесудебные расправы всегда чреваты... Не буду читать тебе мораль, но сейчас мы оказались в одной команде. Эта «Амнистия» в самом деле нечто серьезное, куда более серьезное, чем разборки мафиозных кланов. Ты помогаешь выяснить все об «Амнистии», а я делаю вид, что ничего не знал и не слышал о спецгруппе полковника Гнедича.
– А если откажусь? – поинтересовался Петр.
– Тогда скатертью дорога, – Сократ Иванович кивнул в сторону коридора, ведущего к дверям. – Преследовать не буду.
– Мы потеряли человека, близкого к Ширману, – тут же переменил тему Ручьев. Чуть помолчав, добавил: – Ирину Львову, земля ей пухом... А нам необходимо иметь своего человека в его окружении.
– Необходимо, – кивнул Сократ Иванович. – А что, есть кандидатуры?
– Есть, – кивнул Петр. – Ирина, которая погибла, рассказывала, что есть в офисе некто Шпазма, личный шут Ивана Эмильевича.
– Шут?! – почти в один голос спросили Водорезов и Сократ Иванович.
– Шут. Вполне взрослое существо, но натягивает дурацкий колпак, пляшет в нем перед Ширманом, поет тонким бабским голосом матерные частушки...
– Колпак, говоришь? – остановил Прохоров Петра, ухватившись за какую-то известную пока лишь одному Сократу Ивановичу нить. – Колпак с бубенчиками... Стоп! Это то, что нам нужно!
8
В салоне микроавтобуса было жарко, кондиционер не работал, а солнце пекло вовсю. «Не Африка...» – в который раз подбадривал себя Водорезов. Сократ Иванович и Петр молчали. Где Прохоров, будучи уже отставным генералом спецслужб, раздобыл микроавтобус, приспособленный для наружного наблюдения, Николай уточнять не стал. У фээсбэшников свои связи и секреты, у десантников свои. Вот уже битый час они вели наблюдение за офисом антинаркотического молодежного союза. Точнее – за его автостоянкой.
– Если через сорок минут не появится, снимаемся с якоря, – взглянув на часы, произнес Сократ Иванович. – Будем считать первую попытку неудачной.
В самом деле, решение выследить шута, узнать, где он живет, и выйти с ним на связь было рискованным, но зато позволяло вплотную приблизиться к загадочной «Амнистии»... Даже из исторических романов хорошо известно, что придворные шуты всегда прекрасно осведомлены обо всех сторонах жизни своих повелителей.
– Это не он? – спросил Водорезов, протянув Ручьеву специальный бинокль, позволяющий вести наблюдение в полной темноте, тумане, благодаря которому можно сузить или максимально расширить поле ведения слежки.
– Толстый, уродливый... – рассматривая указанного Николаем субъекта, прокомментировал Петр те сведения о Шпазме, полученные от Ирины, когда та еще была жива. – Нет, этот толстый, но лицо не шутовское, да и одет... Как это называется – «Дольче Гибоны»?
