Сергей Алтынов - Десантура разминается
– Или задвигать... – продолжил за Ивана Рыбаков.
– Или, – кивнул Ширман.
– А насчет Максима... Ты уже согласовал там? – Рыбаков довольно банальным жестом кивнул на потолок.
– Юрий Генрихович! – Ширман картинно погрозил Рыбакову похожим на сосиску коротеньким указательным пальцем. – Лишние вопросы всегда были не в твоем стиле!
«Действительно, – осадил самого себя отставник, – Иван никогда не бросается словами впустую. И со своим вчерашним фаворитом Игорьком все верно сообразил... Да и с Максимом все складывается неплохо. Надо же куда-то лоботряса пристраивать. В милиции работать он больше не желает!»
Тем временем Ширман поставил на стол бутылку коньяка и две рюмки:
– По одной за успех?
Отставной генерал молча кивнул. «А ведь мы все теперь – и я, и Максим – у Вани Ширмана в кулаке, – беря наполненную рюмку, подумал Рыбаков. – Ну и ладно! Шпазм он из нас делать не станет. Хотя... Тот же шут не так плохо живет, жалованье ему Ширман не задерживает. Встретишь на улице того же Шпазму без дурацкого колпака и не узнаешь. Наверняка ездит на недешевой иномарке, одевается в дорогие костюмы и окружающим представляется каким-нибудь президентом фирмы по недвижимости. И Шпазму Ширман никогда не „задвинет“, – невесело усмехнулся своим мыслям Юрий Генрихович, осушив первую рюмку и тут же налив вторую.
«Прикомандированные» к полковнику Казакову шестеро боевиков производили впечатление бывалых ребят. Неприметные, немногословные, трое похожи на кавказцев, трое скорее славяне. Старший – молчаливый, в темных очках, с большим уродливым носом и обожженным лицом. У всех «ксивы прикрытия» сотрудников МВД Северо-Кавказского региона.
Казаков весьма вовремя и удачно прибыл на место взорванной, почти полностью сгоревшей наркобазы. Попозировал перед телекамерами двух центральных каналов, дал короткое интервью. В дневных новостях одним из центральных сюжетов непременно будет сообщение об очередной успешной операции спецслужб. Свита же Казакова телекамер и фотоаппаратов подчеркнуто сторонилась. Что ж, таким ребятам излишняя реклама ни к чему.
Уступив «лавры» местным фээсбэшникам и наркоконтролю, Казаков и его новые подчиненные сели в бронированные лимузины и направились в «точку», где ожидала приказов Нового Куратора группа Гнедича. Часы существования «зондеркоманды» были сочтены. Сомнений на этот счет у Казакова не было.
6
Гнедич молча дал Вагину знак занять боевую позицию у окна. Крафт, в свою очередь, взял пульт, с помощью которого управлялись взрывные устройства. Сам Гнедич молча слушал невидимого собеседника, который только что позвонил ему по телефону спецсвязи.
– Он через пять минут будет здесь, – сообщил Гнедич, как только разговор закончился.
– Куратор? – уточнил Крафт.
– Новый Куратор, – ответил Гнедич. – Значит, так! Если все сложится совсем хреново и эта хата станет нашей братской могилой... В общем, в подполе я показывал вам местечко. Абсолютно мертвая зона. Осколки не достанут, пожар, наверное, тоже. Искать будут – не заметят, даже если вплотную подойдут. Место на одного. Последний, кто останется, укроется там и взорвет дом.
– Гости идут! – сообщил со своего поста наблюдения стрелок-пулеметчик Вагин. – Трое!
По узенькой короткой дорожке двигались «гости». Безликие, в черных шапочках-полумасках и темных очках. Новый Куратор и охрана?
– Откройте! – послышался уже знакомый «голос монстра» после предупредительного стука в дверь и окно.
– Почему вы не один? – спросил Гнедич, подойдя к двери так, чтобы в случае начала стрельбы его сложно было задеть.
– Но вы ведь тоже не один, – ответил Куратор. – Открывайте дверь, у меня срочный разговор.
– Вы войдете к нам один, – отозвался Гнедич, уперев в плечо приклад своего «АПБ».
– Что за глупости?! – буквально взревел «монстром» Куратор. – Вы обязаны подчиниться!
Вагин отметил, что «охрана Куратора» достала из-под курток оружие.
– Подчинюсь лично вам, – произнес Гнедич, прикидывая возможное расположение за дверью силуэтов-мишеней. – Ваши охранники должны отойти на десять метров от дома и остаться в поле нашей видимости.
– Я уполномочен дать вам срочное задание, – проигнорировав его слова, произнес Куратор. – Ваш отряд полностью в сборе?
До последнего момента полковник Гнедич не верил, что Новый Куратор решится на ликвидацию его группы. Ощущения, предчувствия, интуиция – это одно, а вот так вот уничтожить боевую группу преданных тебе бойцов, только что выполнивших сложную задачу, – совсем другое...
Уничтожить...
Да, теперь Гнедич в этом уже не сомневался. Получилось, что он, командир, сам же и подставил своих бойцов... И себя вместе с ними... Не принял своевременного решения покинуть хату... Сейчас Новый Куратор убедится, что в доме находится вся «зондеркоманда», а потом начнется. Противников, разумеется, не трое, а куда больше.
– Нас четверо, – произнес Гнедич, понимая, что это последние «мирные» секунды. – Весь отряд в сборе! Но говорить мы будем только с вами!
Казаков, он же Новый Куратор, переглянулся с обожженным командиром боевиков. Все четверо! Пора от слов переходить к делу, эти долбаные каратели уже и так что-то заподозрили. Казаков кивнул жженому, тот в свою очередь подал сигнал своим, в том числе и тем, кто замаскировался на подступах к постройке. Молниеносным движением жженый выхватил из кармана оборонительную гранату, выдернул чеку и метнул в окно. Казаков выхватил собственный пистолет и рухнул в близрастущие кусты...
Граната упала почти в самый центр комнаты. Между Вагиным, залегшим у соседнего окна, и Гнедичем. К Вагину она была чуть ближе. А к Гнедичу ближе был Крафт, которого командир свалил на пол, одновременно опрокинув стол так, чтобы тот стал щитом от осколков и самому Гнедичу, и лейтенанту. Могучее тело Вагина метнулось от окна к гранате. Через второе окно его могли сейчас поймать в прицел, но выстрелить уже не успели бы...
Взрыв оказался такой силы, что в физиономию Казакова полетела земля, чуть не выбив ему челюсть, скованную «намордником-разговорником». Казаков тут же сорвал с себя и черную шапочку, и намордник. Развороченную взрывом комнату уже поливали свинцом три подоспевших автоматчика.
Комната начала гореть. Гнедич исхитрился поймать в прицел своего «АПБ» одного из автоматчиков, свалил его. Остальные стали осторожнее, их очереди теперь были редкими, они старались не приближаться слишком близко к окнам.
– Крафт, давай в подвал! – скомандовал Гнедич лейтенанту, не выпускавшему из рук пульта взрывных устройств.
– А вы? – пробормотал тот.
– Приказ, мать твою! – почти проорал Гнедич, прекрасно понимая, как трудно будет двадцатитрехлетнему Крафту нажать на пульте кнопки подрыва.
Ответить Крафт не успел, как и добраться до подвала. Со стороны двери прогремел мощный взрыв, и она слетела с петель. Помещение стало стремительно наполняться дымом и огнем. Еще пара секунд, и Гнедич с Крафтом уже не будут видеть друг друга, а еще через пять забьются в тяжелом удушающем кашле, выронят оружие...
– Почему сразу не применили? – спросил у жженого Казаков, выпрямившийся почти в полный рост.
– Бережем, – ответил также распрямивший спину жженый.
– Людей надо беречь! – назидательно кивнул Казаков в сторону убитого Гнедичем автоматчика.
– Людей много, а гранат дымно-паралитического действия всего три! – усмехнулся жженый. – И те – опытные образцы, за границей покупали.
При этом обезображенный нос командира боевиков дернулся так, словно обладал какими-то специально развитыми мышцами. Казаков уже вторично поймал себя на мысли, что эта уродливая физиономия ему, кажется, знакома. Возможно, где-то раньше и встречались, не исключено, что еще недавно жженый воевал в отрядах чеченских боевиков. Но сегодня он НАШ человек. Без него и его лихих головорезов совладать с карателями было бы непросто... Один из боевиков подкрался к окну, из которого валил серый зловонный дым, и бросил туда вторую гранату.
– Минут через десять можете зайти внутрь, – произнес жженый, хорошо осведомленный о действиях «опытных образцов».
Казаков снисходительно усмехнулся (положение обязывало соблюдать невозмутимость и подчеркнутое хладнокровие), посмотрел на собственные наручные часы, засек время.
Игорь Казаков не первый раз принимал участие в подобных «боевых операциях». Полковничье звание он получил за ликвидацию знаменитого Гинеколога – Черного Салиха. Когда-то известный полевой командир был деловым партнером Ивана Ширмана. Ширман давал ценные «наводки» на своих конкурентов, люди Черного Салиха их успешно похищали в Чечню, а потом требовали выкуп. Ширман изображал из себя гуманиста-благотворителя, искал средства для выкупа, а потом благополучно делил деньги с Черным Салихом. Похищенных предпринимателей, правда, возвращали, но из бизнеса те, как правило, уходили. Здоровье не позволяло. Связь же с людьми Черного Салиха держали через офицеров ФСБ Казакова и Фокина. Потом, в угоду политической конъюнктуре, Ваня Ширман решил избавиться от столь одиозного дружка. Казаков и бойцы спецназа ФСБ (никак не осведомленные о былых «контактах» своего начальника) вылетели в Чечню. Долго ли, коротко ли, но Черный Салих был хитрым образом заманен в ловушку (рыжебородый лысоватый простофиля сам явился в глухую деревушку, думая, что идет на встречу со связным от Ширмана!) и расстрелян бойцами спецназа. Казаков лично видел его иссеченный пулями труп. Лично доставил тело в Москву, на экспертизу... Ранее они встречались всего два раза, обменялись лишь парой фраз, но у Казакова не было ни малейших сомнений – труп принадлежит Гинекологу. Казаков стал полковником, Ширман избавился от ставшего ненужным партнера. Бойцы спецназа лишних вопросов не задавали, двое из них вскоре погибли на следующей спецоперации.
