Сергей Зверев - Венесуэльский заговор
Ликвидировав пулеметчика, майор устало уселся в нише, наблюдая, как остальные подбежали к баррикаде. Кто полез наверх, кто в щели и бреши в стене. Противник бежал.
Автомат в руках дернулся короткой очередью и заглох, затвор вновь коротко и сухо щелкнул, правая рука вытащила пустой рожок и отбросила его в сторону и начала доставать из кармана следующий. И тут из-за скалы вылез колумбиец, ощерился и поднял на уровень бедра автомат. На то, чтобы лихорадочно вставить рожок и передернуть его, времени уже не было. В этот момент выстрел, так кстати прозвучавший слева, пришелся бандиту в голову. Тот рухнул на землю.
– Вперед! – закричал капитан, бросаясь к ограде.
Лавров рванулся дальше, в направлении выстрелов. Азарт боя овладел им. Очередь ударила совсем рядом. Бежать через камни с автоматом наизготовку было очень сложно. Батяня выскочил на открытое место, остановился, чтобы оглядеться, и сразу снова раздалась автоматная очередь.
Лавров мчался, не видя дороги, да, собственно говоря, ее здесь и не было. Камни, камни… Пули свистели над головой, взбивали пыль у ног, но он одним из первых добежал до стены и прижался к ней, потому что из окна били и били частые очереди. Где-то рядом кричали сорванными, напряженными голосами его сегодняшние товарищи, что-то гремело и, не переставая, вспарывали воздух автоматные очереди.
– Окно! – крикнул капитан.
Солдат подвинулся к оконному проему и одну за другой ловко зашвырнул туда две гранаты. Взрывы сотрясли камень. Не дав опомниться, десант ворвался внутрь.
Оказавшись там, Батяня перекатился вправо. В полутьме над головой ударила очередь, он выстрелил еще раз на вспышку, вскочил и прижался спиной к кирпичам. Вперед ринулись венесуэльцы. В следующее мгновение майор побежал в глубину, туда, где еще вспыхивали короткие веера очередей. Он не решался стрелять издалека, потому что между ним и вспышками то появлялись, то исчезали фигуры. Бой переломился.
Закончив ликвидацию, десантники вышли ко второй группе, которая занималась Мендозой. Песенка главаря была спета. Оставшись в одиночестве, расстреляв все патроны, окруженный со всех сторон, он оказался в западне.
– Я сдаюсь! – послышался голос Мендозы.
– Что так? – выкрикнул капитан. – Стрелять нечем?
– Один я остался… – голос колумбийца был полон тоски и безысходности.
Похоже было, что главарь не врал.
– Выходи. Но предупреждаю, без шуток. В случае чего открываем огонь на поражение.
– Да уж какие тут шутки – выхожу!
Через минуту Мендоза показался из-за укрытия. Бросив на глазах у всех автомат, он нетвердой, прихрамывающей походкой двинулся вперед.
– Руки! Подними руки!
Колумбиец, шатаясь то ли от раны, то ли от усталости, поднял руки.
– Стой на месте! Мы идем к тебе.
– Не стреляйте! – уже издали кричал Мендоза. – Я все расскажу! Я буду вам полезен.
– Да ничего другого тебе, парень, и не остается, – хмыкнул Батяня, глядя на задирающего конечности колумбийца, который с каждым шагом оказывался все ближе, – выбор, прямо скажу, у тебя небогатый.
Лавров был доволен тем, что главаря удалось взять живьем. Не вызывало сомнения, что эта удача может дать очень многое. В столь мутном деле колумбиец окажется тем, кто…
Внезапно в этот момент справа от него раздалась длинная автоматная очередь. Батяня, вздрогнув от неожиданности, увидел, как Мендоза, до которого уже было шагов двадцать, дернулся, словно от сильнейшего разряда электрического тока. У него подломились в коленях ноги, и он упал лицом вниз на серую каменистую поверхность.
Чуть позади стояла Лаура, держа автомат.
– Зачем? – повернулся Батяня.
– Мне показалось, что у него в руке граната, – ответила девушка, – смотри, он что-то сжимает!
Подойдя к наемнику, Батяня перевернул того на спину. Пули прошили тело любителя приключений в пяти местах, не оставив ему никаких шансов. Он еще подергивался, а на губах выступила кровавая пена. Как истинному профессионалу, Батяне сразу все стало ясно – в правой руке колумбиец сжимал скомканный и окровавленный платок.
– Ошибочка вышла, – хмуро кивнул Лавров.
– Да, – вздохнула Лаура, присев на корточки рядом с ним, – а я смотрю, у него что-то в руке. Смотрю, он уже замахивается. Ну и…
– Жаль, – покачал головой Батяня, – очень жаль. Но что поделаешь: он сам себе выбрал судьбу.
Подошедший капитан спецназа, заявив о том, что должен обыскать труп предводителя боевиков, быстро и оперативно проделал эту не самую приятную операцию. Однако при обыске у колумбийца не было обнаружено ровным счетом ничего, что могло бы принести пользу.
– Во всем я виновата… – сокрушенно вздохнул Кабрера, – какая польза от мертвеца?
– Да ладно, не убивайся, – махнул рукой Батяня, – показывай лучше, где пленники.
Группа десантников двинулась вперед. Кабрера безошибочно вела их по одной ей ведомой тропинке посреди скал. Не зная дороги, отыскать здесь что-либо было делом безнадежным. Наконец, после очередного поворота среди нагромождения камней взгляду десантников открылся вход в пещеру. Вместо полагающегося провала здесь наблюдались результаты работы рук человеческих. Десантников встретила мощная дверь.
– А ключики у нас имеются? – с улыбкой поинтересовался Батяня у капитана.
– Плевое дело, – отозвался тот, – сейчас мы этот вопрос разрешим.
После взрыва гранаты проблема попадания внутрь была решена. Десантники вошли в пещеру. Внутри все выглядело весьма «окультуренным». Когда-то совершенно дикое место, населенное одними лишь летучими мышами, после проведенных кем-то работ приобрело другой вид. Пол был почти ровным, само пространство пещеры разделяли запертые двери. Последние при помощи автоматов за несколько секунд приходили в негодность, что, в свою очередь, давало возможность проникновения внутрь следующего помещения.
– А они здесь неплохо обустроились, – заметил Батяня, попав в один из отсеков.
Помещение, видимо, было оборудовано под «комнату отдыха», причем довольно сносно для здешних условий. Впрочем, сейчас Лаврова больше всего интересовали пленники. Наконец замок в очередной двери был ликвидирован, и группа вошла в «тюрьму». Здесь десантники нашли тех, кого искали. Лежавшие на полу, избитые и связанные Маурильо и Пушкарев наконец-то были освобождены.
– Братья! Наконец-то! – лицо капитана Маурильо осветилось радостью. – Я знал, что освобождение придет.
Истомленный заключением инженер с радостным криком, похожим скорее на вой, бросился к спасителям. Правда, с затекшими конечностями это ему удалось не сразу.
– Лавров… я думал, что нам уже конец, – облегченно выдохнув, произнес он, пожимая в приветствии руку и все никак не отпуская ее. – Боже, как я рад! Ты не представляешь, ты просто не можешь себе вообразить, что тут было!
Атмосфера всеобщей радости, казалось, охватила всех, даже суровых десантников, которые, улыбаясь, глядели на узников.
– Андрей, я знала, что нам удастся это сделать! – сияющая Лаура с разбега прыгнула майору на шею.
– А как же иначе, – пробурчал майор, – для того мы здесь.
Глава 34
В студии оппозиционного телеканала «RSTV» жизнь била ключом – к выходу готовилась передача в прямом эфире. Венесуэла – страна свободная, где каждый волен высказывать свое мнение, пусть даже оно в корне отличается от государственной политики. Что уж говорить о прессе, если государственный телеканал в стране – всего один! Так что как бы ни старались некоторые ревнители демократии представить «угнетаемое инакомыслие», но реальность говорит сама за себя – средства массовой информации в подавляющем большинстве частные.
Сейчас в студии находились владелец телеканала, генерал Хуан Ортез и несколько его соратников из высокопоставленных военных. Все они уже сидели в креслах в ожидании своего скорого появления на экранах по всей стране. Момент приближался весьма серьезный, так что все чувствовали ответственность перед грядущими событиями. Здесь же ошивался и Купер. Будучи «просто журналистом», он как будто находился на своем рабочем месте.
Владелец телеканала предчувствовал свой звездный час. Хосе Альберто Рохас, полный мужчина лет сорока пяти, выглядел почти счастливым: ведь скоро все изменится. Быть владельцем оппозиционного канала – не такая уж легкая задача. Последние годы его деятельность была направлена на критику существующего режима: мол, «в стране не все в порядке с демократией, Венесуэлу угнетает диктатор, народ страдает под безжалостной тиранией». Да, в стране разрешалось критиковать президента, но господин Рохас уже устал быть в оппозиции. Ему всегда хотелось более спокойной жизни, не связанной со стрессами и нервными переживаниями.
Но вот, похоже, эти времена заканчиваются. Сделав свой телеканал площадкой для сегодняшней передачи, Рохас не без оснований надеялся на то, что с этого момента его жизнь изменится. Близость к власти, дотации и прочее… Все эти мысли приятно грели душу, так что босс сегодня был благодушен, с легкой улыбкой взирая на предэфирную суету.
