Дмитрий Щербаков - Шалава
— Обойдется! — сказал Сатар жестко. — Она не заслужила прощения.
— Инга! — позвала Люба.
Та остановилась, обернулась. В ее взгляде мелькнула надежда.
— Инга! — продолжала Люба. — Паспорт ты можешь получить, обратившись в приемник-распределитель для бомжей. Скажешь, что осталась без жилья, — выдадут. И уезжай и Ялту...
— Спасибо... — ответила Инга.
— Пока мне больше нечем тебе помочь. Да и не хочется, извини. Так что, до свидания.
— До свидания, Люб... — Склонив голову, Инга вышла.
Глядя в окно, Сатар проследил, как Гарик проводил Ингу через двор особняка. Таранов удовлетворенно хмыкнул, повернулся к Любе.
— Ну вот мы и вместе, Любка моя! Выходи за меня замуж!
— Где ты пропадал столько времени, Саня? — спросила девушка решительно. — Я хочу знать!
— Я становился мужчиной! — воскликнул Сатар с пафосом. — И стал им! Смотри, вот этот особняк, — он вскинул вверх руки, как бы обнимая дом, — я купил всего несколько дней назад! Он твой, если ты захочешь!
— Да не нужен мне особняк,— отмахнулась Люба.— Мне важнее понять, кем ты стал, Саня. Что ты натворил? И кто такой Сатар?
— Я отомстил! И я стал мужчиной! Смотри!
Он метнулся в угол, выхватил из шкафа пачку фотографий, вернулся обратно к девушке.
— Смотри! — Сатар сунул Любе фотографии. — Это те, кто насиловал тебя, издевался над тобой! Они не ушли от расплаты! Ты можешь гордиться мной, Люба!
На снимках были трупы. Затравленно скалился Семен, бессмысленно кривился Мишка Толстолобов, вековая лицемерно-фальшивая скорбь царила на упитанной роже Бориса Клямкина. У Эдварда же Клямкина сквозь испуг проступала брезгливо-капризная усмешечка омерзительно избалованного подростка. А на лице Ривы застыло беспросветное материнское горе. Но те, кто когда-либо попадал в лапы Ривы или ее сына, вряд ли посочувствовали бы этому горю...
Люба в ужасе перебрала фотографии, уронила их, отшатнулась.
— Боже мой... — прошептала девушка. — Это сделал ты... Ты с ума сошел, Саня?
— Они получили по заслугам! Все! — выкрикнул Сатар гордо.
— И женщина?.. И мальчик?.. — простонала Люба.
— Да! Да! Мальчик — сын Борьки Клямкина, вот этого! — Сатар поднял с пола соответствующий снимок. — Он в свои тринадцать лет уже был таким же подонком, как папаша! Насильником и садистом! А баба — Рива Клямкина! Она детьми торговала, поставляла девчонок-малолеток богатым извращенцам! Разве они не заслужили смерти?
— Не знаю... не знаю... наверно... Но ведь ты не Бог...
— Вот видишь, Любка! — Сатар слышал только.то, что хотел услышать. — Выходи за меня замуж! Теперь тебе не придется стыдиться меня!
— Я и не стыдилась никогда... раньше.
— Я отомстил за нас! Я стал мужчиной! — продолжал Сатар, пропустив слова Любы мимо ушей. В упоении от новой своей роли Таранов, как некогда Семен и Вадим-Учитель, походил на памятник самому себе.
— Не мужчиной ты стал, а бандитом... Сатар! — вдруг произнесла Люба гневно.
— Что?... — поперхнулся Сашка.
— Я ухожу, Саня! — бросила Люба беспощадно.
— Но почему, Люб?.. — Сатар заикался. — Ты говорила, что будешь всегда любить меня... любого... помнишь?!
— Тебя, но не... Сатара! Ты стал играть по их правилам, Саня! По правилам тех, с кем боролся! Может, так и надо с ними, может, иначе нельзя, иначе их не победить, но ты и жить собрался по их правилам! Домом своим хвастаешься... Чем здесь хвастаться?! Тем, что ты сумел ограбить грабителей и на добытые деньги устроился не хуже тех же самых грабителей?! Стыдно, Саня! Ты стал сильным, но потерял душу! Я ухожу. Живи как знаешь, но Сатар мне не нужен!
— Ты не поняла, Люба!.. — закричал Сашка, однако было поздно: девушка выбежала и с силой захлопнула за собой дверь.
Сатар машинально собрал с пола фотографии, спрятал их и мертвенно застыл посреди холла.
— Дорого же обошлась мне платная любовь... — обессиленно прошептал он.
Глава 39
Гарик и Катя вошли в холл на цыпочках. Катя все это время жила в особняке. Сычов уговорил девушку поехать вместе с ним и Тарановым в Москву, упирая на то, что так безопаснее. Сатар не возражал. Наоборот, приветствовал решение Кати присоединиться к ним. Он чувствовал: это даст возможность Гарику загладить свою вину перед девушкой.
Впрочем, Катя давно уже простила своего псевдобрата. Она с чисто женской чуткостью поняла, что Гарик в ситуации с Шалимом просто растерялся, запутавшись в сетях ложного кодекса чести, принятого среди бандитов, которым Сычов тогда стремился подражать. И еще Катя поняла: тот случай многому научил Гарика. Он стал другим. Он уже никогда не повторит прежних ошибок.
Катя с детства была влюблена в «брата». Тогда он казался ей самым сильным, самым умным, самым добрым из всех знакомых мальчишек. С годами влюбленность переросла в любовь — правда, еще незрелую. Но страшный шок, пережитый Катей за последнее время, разом сделал девушку взрослой. Взрослой и мудрой. Умеющей понимать и прощать.
— Сатар, что с тобой? — встревоженно воскликнул Гарик, увидев остолбенелого, почти невменяемого шефа.
— Меня только что отвергла любимая женщина, — потерянно пробормотал Таранов.
— Почему? — тихо спросила Катя.
— Неважно. Не хочу рассказывать! — помотал головой Сатар.
— Игорь, ну-ка выйди! — приказала Катя Гарику.— Выйди, выйди! — повторила девушка настойчиво. — Мне надо поговорить с Сашей.
— Но...
Сычов вышел.
Катя подошла к Таранову вплотную, положила ему на предплечье свою легкую ладошку.
— Ну же, Саш, что случилось? Может, все не так страшно? Может, все поправимо? Расскажи мне! Я женщина и лучше понимаю женщин!
— Ничего ты не понимаешь! — взорвался Сатар. — И ничего нельзя исправить! Я же умею воспринимать человеческие эмоции! И я чувствовал: от нее исходил страх, отвращение, презрение! Что тут исправишь?! А я люблю ее, люблю, больше всего на свете люблю, больше самого себя, понимаешь ты это?!
— Сатар, успокойся! Успокойся и расскажи.
— Не называй меня больше Сатаром!
— Хорошо, Саша. Но расскажи!
Постепенно взяв себя в руки, Сатар рассказал ей, что произошло. Около часа после этого они беседовали. Затем позвали Гарика.
— Вот что, старик, домой тебе возвращаться нельзя — проговорил Сатар решительно. — Созданная нами группировка скорее всего быстро погорит — парни слишком неопытны. Менты похватают их на раз, даже ушлый Бурый не убережет...
— А ты? — спросил Гарик.
— Я бы уберег. Но мне это не нужно, ты же догадываешься, наверное.
— Догадывался... Зачем же ты втянул ребят? Подставил, выходит?
— Выходит! — рявкнул Сатар. — Ты вспомни, что творят дворовые команды молодых «отморозков» вроде твоей! Гопота сраная! Вот скажи, вы, например, чем занимались?! Ну грабили кого попало — это ясно. А ограбленных били?!
— Били...
— Насмерть?!
— Всяко... — насупился Гарик. — Но я старался сдерживать пацанов.
— А баб насиловали?! Серьги из ушей у них выдирали с мясом?! Кольца отрывали вместе с пальцами?!
— Никогда! — возмутился Сычов. — Другие бригады делали такое, знаю, но своим я запрещал! Вглухую запрещал! Даже ценой собственного авторитета!
— Ладно... — остыл Сатар. — Я давно понял, что ты старался быть Робин Гудом... Это я так, вспылил. Объясняю, почему я подставил пацанов вашего города...
— Не надо, я уже въехал! — горячо возразил Гарик.
— Нет, я все же объясню! Из тех ребят, кого Стас звал в группировку, войти в нее согласились только такие, которые уже твердо решили для себя, что станут бандитами! Остальные отказались, многие! Присоединившиеся к нам рано или поздно сели бы и без моего вмешательства в их судьбу! Но прежде натворили бы столько бед! И страдали бы от них не коммерсанты всякие, а обычные люди! А я переключил внимание ваших гопников на богатеньких, которыми занимался Сюр! В итоге городские улицы стали безопаснее! И будут безопаснее довольно долгое время! Ибо пока-а еще подрастут новые «отморозки»!
— Да понял я, Сатар, понял!.. — почти взмолился Гарик.
— Понял — хорошо. А возвращаться домой тебе нельзя ни в коем разе. Не только из-за ментов. Если ты вернешься, тебя убьет Антон — он метит в главари, а ты конкурент.
— Что же мне делать дальше? — спросил Гарик. Не безнадежно спросил, не потерянно, а просто ожидая указаний от своего босса.
— Скажи, ты непременно хочешь быть бандитом? — Сатар не скрывал сарказма.
— Сроду не хотел... — исподлобья взглянул Гарик.— Но так уж вышло, что я оказался вожаком дворовой команды. Иначе нельзя было — либо вожак, либо вечно битый...
— Ясно. Значит, ты вполне мог бы жить по-другому.
— Честно говоря, да.
— Что ж, отлично. В таком случае Катя согласна стать твоей женой.
— Что?... — поперхнулся Гарик. — Это правда? — тихо спросил он девушку, во все глаза глядя на нее.
