Виктор Доценко - ЛОВУШКА для БЕШЕНОГО
Тут уж не выдержал Савелий:
Старый Гурам, которого я знал с детства, сын достопочтенного грузинского дворянина–офицера, чудом спасшегося от большевиков, всегда гордился тем, что Грузия и Армения добровольно вошли в состав Российской империи, ища защиты и покровительства у русского царя от Персии и Оттоманской империи, которые постоянно нападали на эти небольшие православные страны. — Савелий старался говорить спокойно, не показывая собственного отношения. — Он всегда с гордостью всем рассказывал, каким уважением грузинская аристократия пользовалась при российском императорском дворе. Разве не так?
Формально так и было. Но русские всегда нас угнетали, — не сдавался Важа.
Сталин и Берия тоже могут считаться угнетателями Грузии, хотя любой непредвзятый западный историк скажет, что именно России от этих властолюбивых грузин досталось по полной программе. — С этим утверждением Савелия спорить было невозможно.
Но Важа не сдавался:
Эти два грузина были коммунисты–интернационалисты, и ничего не сделали для блага Грузии. Только президент Шеварднадзе последовательно отстаивает независимость Грузии и стремится интегрировать нашу маленькую страну в мировое сообщество, где ей будет гарантировано равноправие и уважение других народов.
И все это на деньги добропорядочных американских налогоплательщиков, — съязвила Мэри.
Савелию все больше и больше нравилась эта толстая и злобная тетка. Она хотя бы пыталась докопаться до истины. Но, видно, красноречивого Важу не так просто было сбить с накатанной колеи:
Наш президент — верный друг американского правительства и народа. Он готов любой ценой защитить интересы США на Кавказе и противостоять ползучей российской экспансии, а богатая и щедрая Америка всегда поддерживала своих истинных друзей.
Иногда Америка выбирала себе довольно странных друзей, например, вскормленного на деньги ЦРУ Усаму бен Ладена, — как бы размышляя вслух негромко заметила Мэри.
Савелий мысленно поаплодировал ее полемическому дару, Важа буквально захлебнулся от возмущения, а Фельдман, видя, что разговор принимает нежелательный оборот, счел нужным поправить зарвавшуюся коллегу.
Не вижу никаких оснований для вашей аналогии, Мэри. Само сравнение бен Ладена и Шеварднадзе и их отношений с США бестактно и даже оскорбительно для наших хозяев! — Он проговорил это таким тоном, словно сказанное задевало его лично.
Да не хотела я никого обижать и не проводила никаких аналогий, просто задумалась вслух о причудах американской внешней политики. Разве это запрещено?
«Да, этой тетке палец в рот не клади: откусит не задумываясь!» — отметил Савелий.
Мне казалось, мы приехали в свободную страну, где каждый может высказывать свое мнение? Как вы считаете, господин Важа? — спросила она грузина.
Тот уже полностью овладел собой:
Конечно же, госпожа Барнс, вы в свободной стране и можете говорить все, что вам угодно. Я хочу, чтобы вы донесли до своих читателей глубокую благодарность грузинского народа Америке, ее народу и правительству за помощь, которую они нам оказывают. А мы, грузины, народ благодарный и постараемся сделать для блага Америки все, что в наших силах.
«Где они, ваши силы‑то, в чеченских боевиках, что ли?» — про себя насмешливо подумал Савелий.
В конце концов дипломатическое прошлое Важи дало о себе знать и укротило его взрывной темперамент.
У нас нет никаких секретов от американских друзей, — заявил он. — Мы завтра вместе поедем в Панкисское ущелье, и вы своими глазами убедитесь, что никаких боевиков там нет.
На том и порешили. Важа пошел провожать в номер своего старинного друга Фельдмана. Мэри заявила, что после такого сытного обеда она нуждается в отдыхе. А Савелий, сопровождаемый своей охраной, поднялся к себе в номер.
Что за тип этот Важа? — спросил Савелий.
Чересчур болтливая «шестерка» президента, — с явной неприязнью определил Мамука.
А Элгуджи добавил:
Надеется когда‑нибудь потом с помощью американцев занять место «белого лиса», но народ наш знает ему цену.
Они начали обсуждать план следующего дня.
В Панкиси мы двинемся со всей командой, а там отколемся и пойдем своим путем, — первым высказался Бешеный.
Конечно, так будет удобнее — кавалькадой легче миновать все блокпосты. Тем более, Важа обязательно сам поедет и возьмет какого‑нибудь высокого чина из МВД, — согласился Элгуджи.
Машина у нас своя, правда, не новая, но джип и в хорошем состоянии, — сообщил Мамука.
Нам может понадобиться оружие, — задумчиво, глядя в окно, произнес Савелий.
Оружие будет, — невозмутимо проинформировал Мамука и уверенно добавил: — Безо всяких сомнений!
Где? — деловито спросил Савелий, тут же подумав, как они в набитом оружием джипе пройдут контроль на блок–постах.
Не волнуйтесь, батоно Сэм, — уловив его беспокойство, ответил Мамука, — доберемся до дяди Ушанги, узнаете.
Кто такой дядя Ушанги? — спросил Савелий, мысленно отдавая дань обычной предусмотрительности Широши.
— Дядя Ушанги— двоюродный брат нашей бабушки, прославленный тамада всего Панкиси, очень уважаемый человек, — сказал Элгуджи.
Значит, когда отколемся от основной группы, мы поедем к нему? — легко сообразил Савелий.
Так точно, батоно. Дядя Ушанги уже вчера начал готовить шикарный стол, чтобы как положено встретить дорогих гостей, — заверил тот.
Перспектива многочасового сидения за столом с обязательными долгими тостами не слишком улыбалась Бешеному, и Савелий спросил:
Так есть чеченские бандиты в Панкиси или нет?
Как нет, конечно есть! — в один голос воскликнули оба.
Они днем беженцы или крестьяне, а ночью — бандиты, — пояснил более разговорчивый Мамука.
А на грузинские села они нападают? — Бешеный любил точно представлять себе оперативную обстановку.
Нападать боятся, но то цыплят своруют, то корову уведут. Свиней, правда, не трогают: им религия запрещает.
Вот что еще ребята, — вспомнил Савелий, — есть один лесник, Мустафой зовут, живет почти на границе Чечни и Грузии. Хорошо бы найти этого человека. Вы его, случаем, не знаете?
Мы не знаем, — ответил за брата Мамука, — но дядя Ушанги не может не знать…
Он всех знает там, и все его в округе знают, — уверенно добавил Элгуджи.
Теперь отбой, отдыхаем. Утром завтрак в восемь и ждем указаний мистера Фельдмана…
С этими словами Бешеный отпустил ребят.
Однако указания от мистера Фельдмана поступили существенно раньше, нежели Савелий предполагал. Около двенадцати часов ночи, Савелий еще не спал,
Чарльз позвонил ему в номер и предложил завтра, до выезда в Панкиси, навестить будущее место тренировки грузинского спецназа.
Я договорился с майором Престоном, который будет начальником этой базы, а пока пытается заставить грузин сделать там хоть небольшой ремонт. Он готов с нами встретиться и составить нам компанию в Панкиси. Так что ровно в девять мы стартуем. Как я понял, у вас охрана и машина имеется. Значит, поедем кавалькадой.
Примерно к десяти утра они добрались до Крцаниси. Кортеж выглядел внушительно. Впереди шла полицейская машина с сиреной и мигалкой, потом джип, в котором ехали Важа, Чарльз и Мэри, потом джип Савелия с Элгуджи за рулем, а замыкала процессию еще одна полицейская машина.
На бывшей советской военной базе все было уныло и убого. По углам плаца ржавели два старых бэтээра. В бывших казармах не было ни стекол, ни дверей. У американского военного джипа их ждали двое крепышей в полевой армейской форме. Они представились журналистам — майор Престон и лейтенант Най.
Пойдемте, я покажу вам наш будущий тренировочный лагерь, — пригласил майор журналистов.
Важа и оба брата тактично остались охранять машины.
Скажите, майор, грузинские власти выполняют все взятые на себя обязательства? — с места в карьер начал свое обычное «интервью» Фельдман.
Но майор Престон, по–видимому, давно научился общаться с родной прессой.
Я простой солдат, мистер Фельдман, и выполняю приказ, а подписывать соглашения и следить за их выполнением — дело политиков. Так что такого рода вопросами, пожалуйста, в наше посольство, к военному атташе, генералу Бойду.
Понятно. А вы имеете хотя бы малейшее представление о том контингенте, который вам предстоит учить? Встречались ли вы с кем‑нибудь из них?
Майор бросил многозначительный взгляд на лейтенанта Ная, который держался немного сзади.
Тот выступил вперед:
— Я провел рад предварительных тестов: физическая подготовка на уровне, стрелковая нуждается в серьезных тренировках, главная проблема — психологическая…
В чем именно? — перебила лейтенанта любопытная Мэри.
Наши будущие ученики слишком эмоциональны, у них взрывной темперамент, натуры ранимые и обидчивые. Из таких редко получаются хорошие специалисты для выполнения особых заданий, — сухо профессионально ответил Най.
