Виктор Доценко - ЛОВУШКА для БЕШЕНОГО
Удачный бартер, — одобрил Фельдман. — А английский‑то они знают? — как бы походя поинтересовался он.
Практически нет, я с ними учу слова.
Тут подошел официант и спросил по–русски, когда подавать харчо. Савелий автоматически перевел его вопрос на английский, а потом и ответ на русский. Официант полюбопытствовал, нравится ли гостям грузинская кухня. Савелий ответил за себя, что, когда бывает в Сан–Франциско, то старается навестить небольшой грузинский ресторанчик под названием «Погребок дяди Гиви». Когда удовлетворенный высокой оценкой родной кухни официант отошел, Фельдман заметил:
— А ты прекрасно говоришь по–русски, Сэм. Практически без акцента.
Дома всегда говорили только по–русски, — объяснил Савелий. — Отец и мать родились в Харбине, и только после Второй мировой войны перебрались в Америку.
Это правда: русская эмиграция в Харбине и Шанхае была самая православная и патриотичная, не чета парижским космополитам, — со знанием дела согласился Фельдман.
И я в детстве пел в церковном хоре, — сориентировался Савелий.
Фельдман понимающе кивнул. Тут выступила молчавшая до сих пор Мэри. Видно было, что она недолюбливает Чарльза или завидует ему.
Перестань интервьюировать бедного парня, Чарли, у тебя, как у той собаки имени какого‑то русского ученого — никогда не могу запомнить эти иностранные имена, — выработался условный рефлекс: стоит тебе увидеть незнакомого человека, как ты сразу пытаешься взять у него интервью. — Женщина усмехнулась. — Побереги силы для своего друга Шеви.
«Шеви» так именовали Президента Грузии многие западные газеты.
В разговоре чисто случайно возник благоприятный поворот, который Савелий никак не мог упустить.
Я когда‑то читал ваши блестящие интервью с Горбачевым и Шеварднадзе, а поскольку мы сейчас в Грузии, а я довольно слабо в происходящем ориентируюсь, не были бы вы, Чарльз, так добры, рассказать немного о президенте Шеварднадзе?
Как и большинство известных журналистов, Фельдман был экстравертом и хвастуном, а кроме того, он был падок на лесть, особенно из уст коллеги. Мэри смерила Савелия презрительным взглядом, но тому было все равно. Фельдман был реальным носителем информации и был готов ею поделиться, а Савелий, как профессионал, всегда помнил, что информации, как и денег, слишком много не бывает.
Я неплохо знаю этого человека и довольно давно, еще когда он был министром иностранных дел СССР. Назвать его человеком глубоких знаний и выдающегося ума я воздержусь, но в изворотливости и хитрости он даст сто очков вперед многим известным мировым лидерам. Недаром его прозвали «белым лисом».
А вы не опасаетесь, Чарли, что грузинские спецслужбы слушают наш разговор и доложат Шеви, что вы на самом деле о нем думаете? — ехидно перебила его Мэри.
Нисколько не опасаюсь, — нарочито повышая голос отрезал Фельдман. — У нас с ним была не одна вполне доверительная беседа, и он знает, что я о нем думаю, а я знаю, что думает обо мне он. Не имею возможности углубляться в подробности, но могу с полной ответственностью заявить одно: Шеви давно и последовательно ориентируется на Запад, прежде всего на США. Словом, он -— наш человек на мятежном Кавказе.
Но он ведет себя как диктатор, и лично меня правозащитные организации снабдили неопровержимыми данными, что в Грузии постоянно нарушаются права человека, в частности, национальных меньшинств, — видно было, что Мэри Барнс умеет отстаивать свою точку зрения.
Савелий наблюдал за разворачивающейся полемикой с неподдельным интересом.
Видите ли, уважаемая Мэри, на Востоке, — назидательным тоном начал Фельдман, — а Грузия, без сомнения, страна восточного менталитета, отношение к правам человека несколько иное, нежели на цивилизованном Западе. Восточный менталитет тяготеет не к защите прав конкретного человека, а к отстаиванию прав семьи или клана. Критики Шеви говорят, что его родственники и родственники его жены фактически владеют всеми прибыльными предприятиями Грузии. Наверное, это так. Но такова в этой стране традиция. Сменится правитель, неминуемо сменится владетельный клан…
Но это же ужасно и несправедливо! — воскликнула Мэри.
—Позвольте напомнить вам, коллеги, что сказал один из самых уважаемых американских президентов второй половины двадцатого века Дуайт Эйзенхауэр про диктатора Никарагуа Сомосу: «Он, конечно, сукин сын. Но он наш сукин сын». Большая политика иногда вынуждает закрывать глаза на отдельные даже весьма неприглядные черты нужных для нашей страны людей, — авторитетно заявил Фельдман.
Я читал, что Конгресс США вываливает большие суммы на безвозмездную помощь Грузии. А как объяснить нашему добропорядочному законопослушному налогоплательщику, зачем нам нужна эта далекая и нищая Грузия и ее «белый лис»? — наивно спросил Савелий.
Ты, Сэм, в своем провинциальном Окленде не в курсе глобальных интересов США. Во–первых, в нефтепровод, который пойдет из Азербайджана в Турцию через территорию Грузии, минуя Россию, крупные американские компании готовы вложить более трех миллиардов долларов…
— Это тебе Шеви сказал? — насмешливо перебила женщина.
У меня есть и другие возможности узнать такие вещи, — спокойно ответил Фельдман. — Я продолжу отвечать на вопрос Сэма, если, конечно, ты не возражаешь… — он сделал паузу, но женщина лишь пожала плечами. — Во–вторых, наш друг Шеви уже дал согласие на постройку самой современной станции электронного слежения за тем, что происходит на территории Ирана и других сопредельных государств. Таким образом, мы обеспечим свое постоянное военное присутствие на этом важном кавказском плацдарме.
Да, теперь я понимаю, как для нас важна Грузия, — закивал головой Савелий. — Но ведь Шеви не так уж молод, и неизвестно, кто придет ему на смену…
Тут, конечно, есть опасность, что народ изберет какого‑нибудь политика, ориентированного на Россию, но наши соответствующие службы серьезно работают на этом направлении. Мы…
Однако Фельдман не успел закончить свою мысль, поскольку увидел, как по залу ресторана к их столику спешит широко улыбающийся человек в дорогом светло–сером костюме. Он почти подбежал к их столику и бросился обнимать Фельдмана, похлопывая по спине.
Дорогой Чарльз, как я рад видеть вас, — на прекрасном английском проговорил он.
Я страшно рад, что наконец‑то выбрался в твой родной прекрасный Тбилиси, — ответил Чарльз. — Позволь представить тебя моим коллегам. Это Важа Джобенидзе. Занимал крупный пост в Посольстве Грузии в Вашингтоне, а теперь он — пресс–секретарь Президента страны. Важа, знакомься: Мэри Барнс, гранд–дама американской журналистики, а это Сэм Хлебникофф. Он пишет преимущественно для русских газет.
Вы русский? — с плохо скрытой неприязнью спросил Важа.
Я американский, — отделался шуткой Савелий.
Он американец русского происхождения из Калифорнии, — успокоил своего приятеля Фельдман, пододвигая Важе свободный стул.
А вы что‑то имеете против русских? — решил сыграть в наивного американского дурачка Бешеный. — Насколько я читал о россиянах, они продают вам нефть и газ по ценам, существенно ниже мировых.
И этим хотят опять поработить нас! — немедленно завелся Важа.
А как вы прокомментируете тот факт, господин Важа, — подала голос уплетавшая холодного молочного поросенка за обе щеки Мэри, — что американские спецслужбы зафиксировали телефонный звонок из Нью- Йорка вскоре после трагедии 11 сентября? Некто, говоривший по–арабски, звонил в Тбилиси и радостно сообщил об успехе операции, и при этом его тбилисский собеседник выражал свой восторг тоже на арабском?
Очередная грязная провокация российских спецслужб, которые мечтают поссорить США и Грузию! — не раздумывая, почти закричал Важа.
Но ведь вы не будете отрицать, что в Тбилиси официально пребывает посол чеченских сепаратистов, получающих деньги от исламских фундаменталистов. — Мэри Барнс была упряма и дотошна, и было видно, что она как следует подготовилась к этой поездке. — Я, как потомственная католичка, с большим опасением отношусь к воинам ислама, которых вдохновляют и субсидируют разные там ваххабиты.
Грузины добрый и щедрый народ, — с неприкрытым вызовом заявил Важа. — Мы помогали и будем помогать беженцам, старикам, женщинам, детям. А посол, он только так называется. На самом деле он лишь распределяет гуманитарную помощь беженцам.
Значит, вы утверждаете, что в Панкисском ущелье нет чеченских террористов? — не отставала Мэри.
Это все подлые выдумки русских, которые только и ищут предлог, чтобы нас опять оккупировать, — авторитетно заявил Важа с завидным упрямством.
Тут уж не выдержал Савелий:
Старый Гурам, которого я знал с детства, сын достопочтенного грузинского дворянина–офицера, чудом спасшегося от большевиков, всегда гордился тем, что Грузия и Армения добровольно вошли в состав Российской империи, ища защиты и покровительства у русского царя от Персии и Оттоманской империи, которые постоянно нападали на эти небольшие православные страны. — Савелий старался говорить спокойно, не показывая собственного отношения. — Он всегда с гордостью всем рассказывал, каким уважением грузинская аристократия пользовалась при российском императорском дворе. Разве не так?
