Александр Лукин - Сотрудник ЧК
– Чего ты горячку порешь! Дай человеку сказать.
Илларионов сорвал фуражку, в сердцах шмякнул ею об стол, опустился на лавку. С минуту смотрел в угол, подрыгивая худым коленом, а потом заговорил неожиданно спокойным голосом:
– Поработаешь тут! Тоже мне оперативники, за смертью с вами ходить! Послушаем, что ты надумал!
– Никаких арестов и никаких слежек пока не устраивать, – сказал Алексей.
Илларионов сильнее дрыгнул коленом, но сдержался.
– Я войду в организацию, – продолжал Алексей, – заслужу доверие. Много времени это не займет: они и сами, наверно, торопятся. Будут меня испытывать, как – не знаю, но тут уж вместе что-нибудь придумаем. Если получится, возьмем всю шайку разом и еще установим, какие у них связи, нет – арестовать Федосову всегда успеем. В любом случае я и без допросов узнаю, кто на них работает.
– Мазня! – загорячился Илларионов. – С такими вариантами еще неделю проваландаемся! А если шлепнут тебя?
– Ты обо мне заботишься?
– Что, если тебя уберут до того, как мы что-нибудь получим?
– Тогда делай по-своему. А сейчас надо воспользоваться случаем – другого такого не будет. Я считаю так: пусть Храмзов следит за мной. Не за Федосовой, а за мной, понимаешь? Он сумеет незаметно.
– Для охраны, что ли? – презрительно подымая бровь, спросил Илларионов.
– Чтобы быть в курсе и помочь, если понадобится, – сказал Алексей.
Илларионов бросил руки на колени, хотел возразить, но его перебил Храмзов.
– Михалев толково предлагает, – сказал он негромко. – Лучше все равно не придумаешь.
Поняв, что соотношение сил не в его пользу, Илларионов круто изменил тактику.
– Чудаки вы, люди! – сказал он. – Как будто я хуже хочу… Пожалуйста: план Михалева по разведывательной терми-но-логии гм… называется «двойная игра». У меня своя точка зрения на методы разведки, но я не настаиваю, пожалуйста. Все это можно было бы провернуть быстрей, но… – он приподнял плечи и сделал рукой жест, который означал: «было б с кем».
– Значит, никакой слежки устанавливать не будешь? – еще раз спросил Алексей.
– Пожалуйста, не буду.
– Ой, как хорошо! – воскликнула Маруся. Она с волнением следила за их спором. – Вот и договорились.
– Но рапорт я все-таки пошлю, – предупредил Алексей. – И напишу, что ты согласился с моим планом.
– Пиши, сделай милость…
– Сможешь доставить сегодня же? – спросил Алексей у Маруси.
– Я дядю Селемчука пошлю, до утра успеет! – ответила девушка, глядя на Алексея так, будто впервые видела.
– Да, Илларионов, сегодня убили вестового с пакетом?
– Убили.
– А что в пакете?
– Ничего особенного: уведомление в штаб фронта, что получена оперативная карта… Учти, Михалев, я должен знать о всех твоих действиях!
– Само собой разумеется! – сказал Алексей. Потом они, уже вполне мирно, договорились обо всех подробностях. Илларионов стал прежним – говорил солидно и энергично сосал трубку. Затем он ушел, а Володя с Алексеем остались: один – ночевать на Марусином сеновале, другой – писать рапорт.
ВСТРЕЧА НА ОСТРОВЕ
На почте был народ. Алексей уселся на скамью у двери и подождал. Дина встретила его беспокойным взглядом и чуть заметно кивнула.
Расхлябанная дверь поминутно хлопала, впуская и выпуская посетителей. Выбрав момент, когда на почте остались только вихрастый подросток в гимназической рубахе и женщина, под диктовку которой он что-то писал, Дина покашляла, привлекая внимание Алексея, и карандашом указала через свое плечо на вход в соседнюю комнату.
Он прошел туда через откидную Дверцу почтовой стойки.
В комнате с зарешеченными окнами, шкафами с множеством квадратных отделений для писем и чугунным штампом на столе был один человек – седой, с вытянутым лицом, составленным из небритых вертикальных складок. Он угрюмо покосился на Алексея поверх очков в металлической оправе.
– Папа, – сказала Дина, входя за Алексеем, – посиди за меня в зале.
Ни слова не говоря, старик удалился, далеко, точно боясь обжечься, обойдя Алексея.
Дина прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
– Ну, что скажете?
– Вот… пришел.
– Вы думали над нашим вчерашним разговором?
– Думал.
– И как?
– Я уже решил, Дина.
– Вы уверены?
– У меня другого пути нет, – тихо проговорил Алексей: эти слова он приготовил заранее.
Оттолкнувшись от двери, Дина сделала несколько шагов к нему.
– Вы понимаете, как это серьезно?
– Я все обдумал…
– Я очень рада, если так, – сказала она, глядя на него с недоверием, которого вчера не было. – Я рассказала о вас… моим друзьям. И должна признаться, они обвинили меня в легкомыслии.
Алексей нахмурился. Неприятный холодок – предчувствие неудачи – подступил к горлу.
– Но мне все-таки удалось их уговорить, – продолжала Дина. – Они согласились встретиться с вами.
– Конечно, – проговорил Алексей, – я ничем не могу доказать, что я… что мне можно доверять, но они сами увидят.
Дина подошла вплотную, положила ладонь на верхний карман его френча.
– Я вам верю, Алеша! Я знаю, я чувствую, что вы – наш! Мы им вместе докажем, верно? – И казалось, сама себя убедив, повеселела, оживилась и заговорила быстро, вполголоса, оглядываясь на окна: – Вечером ко мне, часов в девять, как вчера, я вас отведу… Кстати, вы не можете достать лодку?
– Лодку?
– Хотя, где вам взять!
– Надолго нужна лодка?
– Часа на два..
– Может быть, смогу, – сказал Алексей. Он вспомнил про Марусиного дядю Селемчука. – Я с одним рыбаком познакомился. Попрошу у него, авось даст.
– Попросите. Если не достанете, приходите так, я сама что-нибудь раздобуду, а достанете – тем лучше. Посвистите мне тихонько, я выйду. Если все будет в порядке, я зажгу лампу в моей комнате, а занавески задерну. Если лампа будет гореть, а занавески раскрыты- тогда подождите. И будьте осторожны, Алеша, смотрите, чтобы за вами кто-нибудь не увязался,
– Ясно…
Через полчаса Алексей вместе с Марусей побывал у дяди Селемчука. Тот еще не вернулся из Херсона, но его жена, сухонькая деловитая старушка, которую Маруся звала тетей Любой, сама отвела их на берег, где стоял кособокий шалаш и на кольях висели рыболовные сети. У дяди Селемчука было две лодки. На одной, получше, с парусом, он уехал сам, другая была зачалена в мелком и узком затоне – плоскодонная, чуть больше душегубки. Эту лодчонку тетя Люба разрешила взять. Ее вывели из затона и спрятали в камышах.
Потом, зайдя к Марусе, Алексей поговорил с Храмзовым, который со вчерашнего вечера прохлаждался на сеновале, и пошел в штаб исполнять в оставшееся время обязанности писаря.
…Алексей выехал, когда совсем стемнело. Ночь была ясная, ветерок сдул туман с реки; вода рябилась и от лунного света казалась студеной.
Алексей спустился по течению до самой пароходной пристани, в темноте не заметив федосовского сада. Пришлось возвращаться. Он повел лодку вдоль берега и скоро увидел купальню. Она слабо серела во мраке, сливаясь с какими-то кустами. А за ней, на берегу, довольно высоком отсюда, мерцал сквозь деревья голубоватый огонек – окно в комнате Дины.
Привязав лодку к свае, обросшей речной слизью, Алексей поднялся на мостки и, миновав лужок, перелез через изгородь.
В доме спали. Динино окно было открыто, занавески задернуты. Алексей свистнул, подождал и свистнул еще раз.
На занавески легла тень.
– Слышу! Свет погас.
Через минуту отворилась дверь, заскрипела галька на дорожке и подошла Дина, закутанная в темный платок.
– Это вы, Алеша?
– Я.
– Лодку не достали?
– Достал. Там, у купальни…
– Ну! Молодец! Нет, честное слово, вы мне нравитесь! – она сжала его руку у кисти. – Пойдемте скорее: нас уже ждут.
Они сбежали к берегу. Алексей помог Дине сойти в зыбкую, пляшущую на воде лодчонку, спрыгнул сам и, отвязав конец, сильно оттолкнулся. Лодка вылетела на освещенное луной пространство. Алексей взялся за весла и направил ее в тень, к плавням.
– Теперь куда?
– По течению. Я покажу… Заскрипели уключины.
– Тихо! – испугалась Дина. – Нас услышат! Садитесь на корму, гребите одним веслом…
Держась друг за друга, они поменялись местами.
…Медленно придвинулась пристань. На дебаркадере светился огонь. Горели фонари, и были хорошо видны люди с мешками, ожидавшие последнего парохода из Херсона. Слышались их голоса. Плакал ребенок. По дебаркадеру шагал кто-то с винтовкой.
– Ради бога, осторожней! – шепнула Дина. – Ближе к берегу…
Возле пристани река разветвлялась. Один рукав тянулся прямо, другой – «проезжий», по которому ходили суда, – заворачивал вправо.
– Ближе к берегу! – шепотом командовала Дина.
Они свернули в «проезжий» рукав. Лодка скользила, почти касаясь бортом камышей. Алексей осторожно погружал весло, загребал сильно и беззвучно.
Пристань начала постепенно отдаляться. Когда их уже невозможно было разглядеть с пирса, Дина приказала: