Александр Афанасьев - Сила присутствия
Реза как раз возвратился из Пешавара. Едва только приехав, он услышал рассказ о том, что произошло, и о разговорах обо всем этом, ведущихся в медресе. Вали уже слышал о том, что творится, от брата Абдаллы, но тогда решил, что все постепенно утихнет. Да и получить в кассу двадцать процентов от выкупа за русских было бы неплохо. Возникли трудности с финансированием проблемы. Сейчас все уходило на джихад в Сирии.
Но случилось так, как оно обычно и бывает. Проблема, о которой ты не хотел думать, поразмыслила о тебе сама, догнала и дала по башке так, что мало не показалось.
Реза, обеспокоенный происходящим, даже не сел поужинать, а пешком направился к дому шейха Джавада. Тот, конечно же, принял его и пригласил за стол. Было подано мясо, зелень и кислый творог катышками, очень сытный. Его едят в пустынях, он и насыщает, и восполняет потери соли. Сюда это блюдо попало вместе с джихадистами.
– Уважаемый Джавад! – обратился к шейху Реза после того, как воздал должное его гостеприимству. – Я слышал, что у вас были гости…
– Да, – подтвердил шейх. – Вчера приезжали. Мой дом открыт для всех. Люди знают, что могут воспользоваться моим гостеприимством точно так же, как ты сейчас.
– Аллах да воздаст вам за вашу доброту, шейх, – сказал Реза. – Но разве среди этих гостей не было неверных? Неужели вы, столь уважаемый человек, будете вести дружбу с ними?
– Я не веду дружбу с неверными, Реза. Даже если бы и вел, ты не тот человек, которому я стал бы давать в этом отчет. Что же касается гостей, которые посетили меня, то один из них был правоверным, а другой – христианин. В шариате сказано, что правоверные могут дружить с ними, торговать. Любой договор с ними должен быть исполнен. Ведь Аллах не любит людей, отступающих от своего слова.
– Но христиане нарушили договор с правоверными и ведут против нас войну, шейх!
– Ты скор в своих суждениях и не опасаешься несправедливости, а это плохо. Христианин, который приезжал к нам, русский. Этот народ не ведет против нас войну. На нашей земле их оскорбили, попрали законы гостеприимства, украли двух людей и теперь требуют выкуп за них. Ты должен знать, что по традициям нашего народа и законам шариата похищение – одно из самых мерзких и ненавистных Аллаху преступлений. Ведь оно направлено не только против конкретного человека, но и всей его семьи и рода. Сказано в Коране, что договор с христианами надо исполнять. Иначе наказание Аллаха обрушится на головы тех, кто преступает закон.
– Русские ведут войну против наших братьев на Кавказе! Это месть им за то, что они совершили. Джихад против русских обязателен. Эту истину признали многие богословы.
– Если это так, то почему бы тем, кто проповедует джихад против русских, не вести его на своей земле, не оскорбляя нашу? И что это за джихад такой, когда взрывают гостиницу в городе и убивают правоверных мусульман? Кому адресована эта месть? Почему чужаки убивают наших братьев, сыновей и дочерей нашей земли? Аль-Усман пришел сюда из России и ведет себя недостойно. Вдобавок он еще навлекает на нашу голову кровную месть и кару Аллаха.
– Говоря так, ты навлекаешь кару Аллаха на свою голову.
Шейх нехорошо посмотрел на гостя и спросил:
– Ты мне угрожаешь, Реза? В моем доме?
Вали решил сдать назад.
– Я и не думал угрожать вам, почтеннейший Джавад. Я говорю о другом. Упоминая о том, что аль-Усман является чужаком и что погибли именно пакистанцы, вы рискуете впасть в грех. Ведь перед лицом Всевышнего все мусульмане абсолютно одинаковы.
– Реза, кем бы ты ни был сейчас, но ты сын этой земли, своего народа. Ты должен знать, как мы жили и живем. Мы дали вам приют в то время, когда вас преследовали и убивали. Нет на земле никакого другого народа, кроме пуштунского, который пролил бы столько крови, защищая вас. Мы можем умереть, но и при этом останемся сами собой. Но знай, что мы не позволим тем, кто пришел издалека, устанавливать здесь свои порядки. Это наша земля. Мы готовы погибнуть, защищая ее от любого недруга.
Реза понял, что ничего не добьется, встал и сказал:
– Воля ваша, уважаемый шейх. Но спросите своих детей и внуков, согласны ли они с вами.
– Я глава семьи и хозяин этого дома. Так было, есть и будет. Мои дети и внуки были, есть и останутся пуштунами. Им лучше умереть, чем принимать позор.
Реза ничего на это не ответил и ушел.
«Совет племени надо собирать как можно быстрее, – подумал шейх. – Русский был прав. Враги не могут ничего сделать с нами, но бьют по нашим детям и внукам. Они хотят, чтобы те перестали быть пуштунами. Если это так, то мы лучше перебьем всех этих бандитов из лагерей до последнего человека, пусть даже падем в бою, но не допустим, чтобы свершилось такое».
Реза вернулся домой в очень нервном и возбужденном состоянии. Он понимал, что сейчас произошло, и клял себя за несдержанный язык. Последние слова, которые вали сказал шейху Джаваду, были тем, о чем он думал, но именно поэтому их говорить и не стоило. Они оказались объявлением войны, а драться пуштунам было не привыкать.
Он совершил полуночный намаз, чтобы успокоиться, после чего наскоро сделал видеозапись на флешку, где разъяснил ситуацию. Вали тут же, не откладывая, снарядил гонца. Эта флешка должна была через цепочку посредников оказаться на самом верху иерархической лестницы Аль-Каиды.
Вали спал очень мало. Едва только проснувшись, он опять приказал снаряжать машину.
Он взял с собой только минимальную охрану, доехал до соседнего города и оставил машину там, потому что проходимой дороги для нее дальше не было. Тут все знали, кто он такой. Поэтому торговец, который снаряжал в горы караван из нескольких осликов, нагруженных мукой и рисом, взял его с собой. Этот человек уже давно поставлял в горные лагеря продовольствие, знал, кому именно он его привозит. Но покупатели были хорошие, с деньгами, платили исправно. Этого ему было достаточно.
Дорога шла в горы. Ослики едва шагали, кое-как избегали камней, возмущенно ревели. Погонщики подталкивали их палками, чтобы они шли дальше.
В конце концов караван пришел в небольшую деревню, приткнувшуюся на горном склоне у самой вершины. Когда-то давно здесь жили несколько семей, всего человек двести. Они занимались примитивным сельским хозяйством, рубили лес на дрова и поделки. Сейчас все эти люди выселились отсюда, а в горах не смолкал грохот автоматов. В опустевшие дома вселились бандиты, в том числе и авторитетные амиры. Если бы нашелся человек, который сбросил бы сюда вакуумную бомбу, то он оказал бы миру очень большую услугу.
Реза подошел к двери и постучал. Створка открылась, и на него глянул автомат. Вали медленно поднял руки.
– Салам алейкум! – сказал он.
Аль-Усман находился здесь проездом. Он должен был повстречаться с некоторыми амирами и договориться о совместном, массовом наступлении на Кабул весной, чтобы сбросить безбожное правительство и установить на многострадальной афганской земле шариат, предписанный Аллахом. Боевик принял Резу хорошо, обнял и назвал братом. Тот и другой участвовали в джихаде, иногда действовали вместе, поэтому знали друг друга. Аль-Усман приказал подать чай, лепешки с мясом, извинился и сказал, что больше у него ничего нет. Реза заверил амира, что этого вполне достаточно.
– Хвала Аллаху, что мы встретились, брат, – сказал аль-Усман. – Прошло совсем немного времени с тех пор, как мы сражались вместе, но кажется, что миновали многие годы.
Эти слова, внешне ничего плохого не значащие, на самом деле были явным вызовом и жестоким оскорблением. Ведь из них следовало, что Реза больше не стоит на джихаде. Вали не мог понять, почему аль-Усман так говорит. Да, тот был амиром, но и только. Еще он почти не брал у Резы денег.
Все это могло говорить о том, что у него есть поддержка на самом верху тайной иерархии Аль-Каиды. Вопрос только в том, кто именно ее оказывал. Не надо забывать, что Аль-Каида создавалась арабами. Они занимали важнейшие посты в ней, а таких людей, как Реза, негласно считали как бы мусульманами второго сорта. По их мнению, тот человек, для которого арабский язык не родной, не сможет постичь всю мудрость Корана. Но ведь аль-Усман тоже не араб. Он чеченец.
– Я хотел бы поговорить с тобой о твоем пленнике, – резко перешел к делу Реза, показывая, как он недоволен.
– О каком пленнике?
– О том, про которого записал обращение Абдалла.
Аль-Усман разыграл удивление.
– Прости, брат. Ты говорил про одного пленника, а их двое. Я подумал, что ты в чем-то ошибаешься.
– Нет, это ты в чем-то ошибаешься. Я хотел бы тебя поправить, брат, указать тебе на верный путь, пока не произошло непоправимое.
– О чем ты говоришь, брат?
– Я говорю о том пленнике, который мусульманин. Ты избил его на глазах шейха Джавада, по-прежнему не разрешаешь ему совершать намаз и все остальные обряды, как это положено…
– Брат, я сколько раз говорил – русские очень хитры. Если им надо, то они сделаются правоверными, но в душе останутся приспешниками шайтана. Этот негодяй просто прикидывается мусульманином, вот и все. Я не могу позволить ему делать то, о чем ты говоришь. Это разложит мой джамаат и лишит людей веры.
