Никита Воронов - Сафари для покойника
– О-о-ш-ш!
Владимир Александрович обернулся и выслушал злобное, переходящее в матерную ругань шипение Генрикаса – парню не удалось удержать равновесие, и он все-таки оступился. Теперь, замочившись почти до пояса, литовец спешил выкарабкаться из ледяного потока. Виноградов протянул руку…
Торжественность момента оказалась смазанной.
После некоторой технической заминки двинулись дальше, обусловленным ранее походным порядком: проводник, бородатый Кондор, клиент в своей идиотской куртке с капюшоном, майор и сменивший подштанники литовец. Замыкал колонну второй проводник, помоложе и тоже из местных.
«Шестеро… Шестеро смелых!» – подумал Виноградов и вспомнил народную мудрость: самые мужественные люди те, кто ни черта не знает… По суровым законам логики, и он, и его спутники были обречены на то, чтобы остаться в дураках, – но каждый надеялся обмануть судьбу. Кроме, пожалуй, клиента…
– А ю о'кей? – поинтересовался Владимир Александрович.
Клиент улыбнулся застенчивой улыбкой недобитого интеллигента и кивнул. Молча. Он вообще почти не разговаривал – ни в лагере, ни сейчас, по дороге: на вопросы реагировал, но в основном жестами, показывая, что понял и согласен. Или не согласен – чего практически Не случалось. Услышав вчера произнесенное Владимиром Александровичем по-английски приветствие, этот плюгавый очкарик ограничился вежливым «хэллоу» и намеком на любопытство, мелькнувшим в глазах, – впрочем, оно сразу же уступило место равнодушной отстраненности.
Вообще, как заметил Виноградов, окружающий мир интересовал клиента мало. Только в той степени, в какой внешние факторы способны были повлиять на вынашиваемый им план.
Покойник… Еще один условно живой покойник в их милой компании. Этакий самоходный, монострелковый морг на полном самообслуживании! Все дружно шагают навстречу неизвестно чему, вместо того чтобы просто нажраться таблеток и тихо уснуть навсегда – с улыбкой и не стирая в кровь пятки многочасовым переходом.
Владимир Александрович так ведь и заявил тогда Полковнику:
– Я же старый, ленивый… Зачем мучиться?
– Это шанс, Виноградов! Е-дин-ственный! Неужели откажетесь?
И он, разумеется, согласился. Дело было уже на исходе ночи. Полковник, судя по всему, еще не ложился, а Владимира Александровича разбудили – во второй раз. Теперь телефонным звонком. Трубку, естественно, поднял привычный к неожиданностям Освальд:
– Йе? Шлюхаю, блин…
В ответ на его англо-русский коктейль на другом конце линии что-то сурово прошелестели, и Виноградов ощутил настойчивый тычок под ребра:
– Тебя! Бегом к Полковнику.
– Чего там такое еще?
– Не знаю! Давай топай… Вернешься – будь любезен, потише. А то как слон в посудной лавке.
Но больше в свою комнату Владимир Александрович не вернулся. Даже из вещей ничего забирать не пришлось.
– Вызывали?
– Да, заходите… Домой хочется? К жене, детям?
– А как вы думаете? – Что-то остроумнее придумать в пятом часу утра Виноградову не удалось.
– Тогда слушайте внимательно. – Полковник скептически посмотрел на заспанную физиономию собеседника: – Кофе налить?
– Пожалуй! – не стал возражать Владимир Александрович. – Если можно – покрепче. И без сахара…
Со слов хозяина ситуация складывалась следующая.
Жила-была в сытой стране Дании супружеская пара. Он – хирург, кардиолог, из очень хорошей семьи. Сам неплохо зарабатывает, да еще и наследство… Супруга – тоже врач, из семьи состоятельной и известной: дедушкин портрет в музее Сопротивления, папа чуть ли не четверть молочной промышленности страны контролирует… Чего еще надо? Приключений на задницу!
Потащились в Россию, волонтерами – по линии Красного Креста. И ладно бы в Питер, в Москву, у нас везде больных-голодных хватает! Так ведь нет… Приспичило на Кавказ. Он в госпитале остался, оперировать, а она повезла медикаменты по селам. В горы, где оппозиция контролирует.
– Погибла?
– Если бы только… Там оператор как раз оказался, то ли турок, то ли иранец – все почти заснял на пленку. И как ее насилуют, и как бензином обливают… Она живая еще горела!
– С-сволочи!
– Война, – пожал плечами Полковник. – Бывает… Тот парень, оператор, потом сюжет на Си-эн-эн продал или на Эй-би-си, я не помню точно.
Он разлил заварившийся кофе и продолжил рассказ.
В кадре случайно оказался сам Магаев. Нет, он не участвовал, как можно! Просто стоял рядом – и не мешал охране развлекаться… И в конце концов это кино увидел датчанин.
Он был врач, поэтому в психиатрическую клинику не попал. Но оказался мужчиной – и поэтому вышел в конце концов на Полковника. Сделал заказ – на голову Магаева. На собственноручную ликвидацию, ни больше ни меньше!
– А те, кто непосредственно?..
– Они его не интересовали! Звери, животные дикие.
– Логично. Хотя я бы их, пожалуй, тоже…
– Ну это-то было бы элементарно, – развел руки Полковник. – А вот Магаев…
Доктор хотел уничтожить этого человека сам. Лично! Последствия его не интересовали. Он все-таки немножечко сошел с ума, этот очкарик с лицом милосердного ангела… Поэтому контракт был составлен следующим образом. Датчанин отдает распоряжение, юридически оформленное и заверенное, о перечислении на указанный Полковником счет суммы, примерно равной полумиллиону долларов. Но получить эту сумму возможно только после официально подтвержденного факта гибели Магаева – причем неважно, останется ли доктор жив, иди деньги будут переданы уже после его смерти, в безусловном порядке…
– Интересный договорчик! А как на счет?..
– Мы хорошо платим своим адвокатам! – отмел сомнения Виноградова собеседник. – Я же только общую идею контракта сказал, там такое множество всякой правовой белиберды… В общем, вариант абсолютно законный.
– Это колоссальная сумма, даже по их меркам.
– У него фактически нет наследников. Шум поднимать никто не станет.
Владимир Александрович не сомневался, что Полковник просчитал все варианты. А тот заговорил снова.
Сначала провели разведку. Потратили время, деньги… Пришлось отказаться от варианта работы под крышей федеральных сил – во-первых, из доктора никак не получался российский милиционер, а во-вторых, Магаев куда быстрее уничтожил бы очередную карательную экспедицию, чем хоть один спецназовец подкрался к нему на пулеметный выстрел.
– Он, Магомед, вообще хитрый очень. Осторожный! – прищурился Полковник.
– Вы знакомы? – почувствовал Вино градов.
– Мы на сестрах женаты, – помедлив, кивнул хозяин. – Соседи… Я его никогда не любил!
После такой откровенности оставалось только слушать дальше.
Клиент и Полковник договорились так: фирма обеспечивает доставку датчанина пред грозные очи Магаева. Пистолет, патроны… У него будет шанс – убить! Тогда Полковник получает деньги. Если первым отправится на тот свет клиент, миссию по доведению дела до конца принимает на себя фирма… и все равно в результате получает оговоренную сумму.
– Ловко придумано! – Что-то в схеме Виноградову не нравилось, было какое-то уязвимое звено. Но додумать мысль до конца не удалось.
– Клиент согласился. Он уже пятый день сидит на границе во временном лагере. Ждет…
– Чего ждет?
– Не чего, а – кого! Вас, господин Виноградов.
Полковник сделал эффектную паузу:
– Я хочу дать вам шанс. Шанс вернуться домой… Нужно всего-навсего сопроводить клиента на аудиенцию к моему родственнику. А потом – делайте что хотите!
– Вы шутите? – У Владимира Александровича перехватило горло. Захотелось плакать.
– Нет, я не шучу. Вы окажете услугу – и мы в расчете. За все причиненные вами неприятности.
– Да меня первый же боевик шлепнет! И клиента заодно.
– Вероятно… Но может быть, нет? – Очевидно, в колоде у Полковника имелись еще козыри.
– Я же русский! Русский офицер. Офицер ми-ли-ции… – попытался втолковать Полковнику и без того не нуждающееся в разъяснении Виноградов.
– А зачем об этом кричать на каждом углу? Да, ребята в горах не любят парней в погонах… И единственные русские, да и не только русские, которых терпит Магаев, – кто?
– Не знаю!
– Это пресса… Газетчики, телевизионщики. Понял, нет?
– Вы собираетесь отправить клиента под видом репортера?
– Умный каюй! Догадался. Он от датской газеты как будто, названия не помню… А ты тоже иностранец, переводчик – вон, документ уже готов.
Паспорт, большой и пестрый, с гербом далекой латиноамериканской республики тихо подмигивал Владимиру Александровичу его собственной, переклеенной не просохшим еще силиконом фотографией. Виноградов видел уже такую «липу» – года полтора назад этот бизнес считался очень выгодным, потенциальные эмигранты с охотой платили пять-шесть тысяч долларов за иллюзию свободного выезда из России на случай непредвиденных политических перемен. Потом, правда, были специальные разъяснения консульства.
