Гюнтер Лофлёр - Зарубежный криминальный роман
Между тем ситуация еще более обострилась. Добравшись до места происшествия, стражи порядка и законности установили, что от группы Хантера осталась лишь горстка людей, воющих, кашляющих, скрипящих зубами и катающихся по траве.
После того как порядка ради было запротоколировано, что два раскаленных железных остова, расположенных перед домом, являлись останками грузовиков, полицейский патруль счел свое дело завершенным.
Когда отцы Литтл Гарлема собрались второй раз, чтобы встретить у входа в школу своих детей, никто не осмелился их тронуть и пальцем. (Неделю спустя просочился слух, что учителя, выступившие против совместного обучения черных и белых детей и в знак протеста отказавшиеся от службы, снова приступили к учебным занятиям).
В тот день едва ли нашелся сторонник Хантера, который не был отправлен в больницу с диагнозом «отравление газом», или, по крайней мере, сильно побитый и деморализованный, подобран полицейским патрулем. Лишь немногие легко отделались и сами добрались до дома.
Четыре «легионера» из местной группировки Ивергрина остались уцелевшими: босс Хантер, шеф-организатор Бертон, командир отряда Кентон и главный командир Патрик Свифт. Весьма высокие должности, которые занимали эти господа, не позволили им непосредственно участвовать в событиях.
Когда руководство штаба собралось в доме мэра на свое тайное заседание, выяснилось, что их акция закончилась плачевно.
Мистер Хантер произнес во вступительной речи несколько утешительных слов:
— Господа, мы собрались здесь, чтобы после сегодняшней небольшой неудачи в Ивергрине посоветоваться насчет наших дальнейших дел.
Шеф полиции скрипнул зубами.
Мэр ратовал за жесткие ответные меры.
Бертон покачал склоненной головой.
— Мы должны принять все меры, чтобы замять скандал, — заявил Хантер. — Подумайте, что произойдет, если об этом деле заговорят в Вашингтоне или где-то еще. Свидетели происшествия должны оставаться на строго ограниченной территории, следует сделать все, чтобы подрезать языки любителям сенсаций. Произошла просто глупая пальба детей разных рас, безобидная игра. Без крови, всего два выбитых зуба, немного слез — и никаких жертв! Задайте местной прессе нужную линию поведения! Поскольку нам не удалось решить проблему жесткими действиями, мы должны сохранять спокойствие до наступления часа X. Ни в коем случае нельзя позволить себе затяжную борьбу. Полиция должна заботиться о беспрекословном исполнении закона. Нужно помешать кому бы то ни было проникать в наши планы и оповещать о них Ивергрин и его окрестности. Если мы позволим ниггерам ходить в школу, со временем у нас появятся заботы похуже. Прежде всего следует окончательно решить вопрос о власти. После этого мы сможем справиться с любой неприятностью.
XVII
Последние страницы рукописи Уиллинга, которые Бертон держит в портфеле, приближаясь на такси к квартире Эндерса, имеют следующее содержание:
«Меня втолкнули в подвальное помещение без окон. Там я провел около восьми часов, пока дверь не открыли и не потребовали от меня выйти к лифту. На этот раз меня привели почти на самую вершину спирального здания.
Мы с охранниками вошли в маленькую квадратную комнату. В ней не было никаких украшений, голые стены. Люди, доставившие меня из подвала, удалились. Мы остались вчетвером: Шмидт с раскрасневшимся от волнения лицом, Бертон, Джейн и я.
Джейн, как я понял, участвовала в этой конференции вопреки воле своего отца и Бертона. Она была бледна, как обычно, но в ее глазах горел яркий огонь.
Хантер блистал своим отсутствием. „Ничего удивительного, — сказал я себе. — По-видимому, так бывает всегда“. Действительно ли он является разыскиваемым бандитом и убийцей? Выяснить это было за пределами моих возможностей. Я мог только надеяться, что официальные органы, когда они прочтут мой доклад, пойдут по указанным мною следам.
После короткого чтения морали Бертон дал мне понять, что если я еще не умер, не прошел последний путь всех смертных, то в этом исключительно заслуга Джейн Шмидт, которая меня — провались все к черту! — по-видимому, так сильно любит, как я того ни в коем случае не заслужил.
Я разыграл удивление и вспомнил сказочку, которую ранее преподнес Джейн. Якобы, я потерял часы, мой юбилейный подарок.
— Я во чтобы то ни стало хотел их найти — сказал я. — Я основательно, но, к сожалению, безуспешно обшарил весь Центральный парк. Если я вопреки всем планам очутился во дворе „Антиблистера“, то лишь потому, что меня насторожил шум на Дарк-лейн, и я оказался бессилен — на свою беду! — перед возникшим у меня непреодолимым любопытством.
Бертон снова заверил меня, что моей выдумке он не верит — ни единому слову, а я повторил — на этот раз менее дерзко свой недавний ответ: это его право.
Началась долгая канитель. За каждым словом следовало возражение. Бертон был неутомим в попытках уличить меня в обмане доверия. Джейн и я делали все, чтобы ослабить его аргументы. Наконец, мы пришли к одному, в некоторой степени достойному меня, компромиссу. Было решено, чтобы на следующий день я сопровождал Бертона в его поездке в Европу. Джейн придется немного подождать, пока будут сделаны необходимые приготовления, а потом поехать вслед за мной с тем условием, что за это время мне удастся умерить свое любопытство и обуздать свою же болтливость. Если я с этим не справлюсь, доверие фирмы ко мне будет окончательно Исчерпано, и я буду немедленно уничтожен. С одной стороны, это очень прискорбно — из-за Джейн; но в конце концов в этом буду виноват только я сам. В любом случае для меня будет важным восемь дней условного заключения использовать так, чтобы потом подыскать себе выгодную работу. Поскольку я вроде как собирался создавать семью, это становится тем более необходимым.
По истечении последних двадцати четырех часов о моем пребывании в фирме не может быть и речи, особенно в качестве ответственного руководителя филиала за границей.
Я знал, что обязан жизнью ходатайству Джейн и, в некоторой степени, готовности к компромиссу дряхлеющего Шмидта, который в старости воспылал отеческой любовью к своей падчерице.
Будучи уверенным в том, что „Шмидт и Хантер Лтд“ руководили всеми органами власти, включая полицию, и контролировали все, что происходит в Ивергрине и его окрестностях, я на следующий день в сопровождении Бертона и трех его спутников поднялся на борт самолета, который направлялся во Франкфурт-на-Майне. Места были выбраны так, что Бертон сидел позади меня, два его человека — у меня по бокам, а третий — впереди. Я не сомневался, что при малейшей попытке сопротивления, меня пристрелят на месте. Конечно, было продумано заранее, чтобы их поведение в таком случае выглядело оправданным.
Из аэропорта меня повезли в гостиницу утопающего в садах городка Берген. Моими соседями по номеру оказались два немца. Вскоре я заметил, что эта парочка опекает меня на каждом шагу. Потом к ним добавился пучеглазый тип. Это ничтожество в ботинках с подошвами из микропорки казался моим тайным телохранителем. Иногда его заменяли кем-то другим, но где бы я не появлялся, везде витал злой дух Бертона. Знает Бог, старый Шмидт немало потратился ради счастья своей дочери.
Соблюдая формальности, я подыскал себе место, куда я должен был поступить на работу в начале мая. С рекомендацией Бертона в кармане устроиться на работу было сущим пустяком.
По ночам я тайно записывал все, что испытал за последнюю неделю. В маленьком ресторане я познакомился с преподавателем истории, имени которого я по известным причинам не хотел бы упоминать, так как давно уже понял: жизнь в Федеративной Республике Германия оказалась далеко не такой свободной, как мне представлялось вначале. Действительно, я был крайне наивен, считая, что все козыри у меня в руках, пока не занял место в самолете, Летевшем во Франкфурт.
Тем временем я с горечью убедился, что и тут „Шмидт и Хантер“ кое-что значат, и что Бертон на хорошем счету у здешней полиции.
Конечно, изменения возможны только после того, как удастся пробиться в высшие инстанции США и схватить тем самым быка за рога. Поэтому я должен найти возможность опубликовать свой доклад.
Это будет схваткой не на жизнь, а на смерть. Не только для меня и „Шмидта и Хантера Лтд“, но и для сотен, если не тысяч, может быть, даже миллионов других, кого коснется программа „Легиона свободы“.
А она выглядит так:
1. Создать в Техасе и Луизиане единый целостный экономический комплекс, универсальное предприятие, которое может послужить базисом для подчинения себе всей американской экономики.
2. Одновременно с этим завязать связи на других континентах, чтобы основать за рубежом ряд сильных экономических колоний.
