Владимир Колычев - Отпусти браткам грехи
– Думаешь, я совсем дурная? Мы, между прочим, экономику проходили... А сколько будет стоить одна акция?
– Пятьдесят рублей. Но это по номиналу. А реальная стоимость зависит от того, как работает предприятие...
– А как оно работает?
– Если взять мое, то работает хорошо.
– А сколько у тебя акций?
– Сколько есть, все мои.
– Я серьезно.
– А если серьезно, нет никаких акций. Я сам создал свое предприятие, с нуля, без всяких там уставных капиталов... Кредиты брал, их в новую технику вкладывал, плюс часть от прибыли... В общем, все, что есть, все мое...
Темой акций Гарик интересовался всерьез. Ему нужна была вся автобаза со всеми ее территориями. Начальство готовилось к приватизации предприятия, а Гарик уже дал команду переманивать к себе всех, кто работал на нем и получил чубайсовский ваучер. Хочешь работать – продавай свой приватизационный чек, нет – скоро будешь искать себе другое место... Дело движется, скоро Гарик завладеет всеми ваучерами, а Терехов поможет ему окончательно прибрать к рукам захиревшую базу... А она ему нужна. Но только в том случае, если Марина будет с ним.
– Ты прямо как буржуй.
– Я и есть буржуй...
– Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй!
– И не надейся... А что касается ананасов и рябчиков, так это все для тебя...
– И много ананасов?
– Много. Миллионы. Долларов.
– Да ладно, миллионы...
– Ты когда-нибудь держала миллион в руках?
– Я и доллар всего пару раз видела...
– Ничего такого, обычная бумага.
– Но на эту бумагу можно купить все.
– Все. Кроме счастья...
– А что для тебя счастье?
– Ты.
– Да? Тогда ты прав. Свое счастье ты за доллары не купишь.
И этот разговор закончился как обычно. В излюбленной своей манере Марина сыпнула ему соль на рану и скрылась в своей комнате.
* * *Днем было тепло, а ночью еще подхолаживало. К тому же печь нужно было топить, чтобы готовить пищу. А без дров ее не растопишь... Хресь! Бум!.. Хресь! Бум!.. Топор острый, тяжелый, удар быстрый и точный – дрова колются легко.
– А ты не похож на буржуя.
Марина стояла на крыльце, губами срывая виноградинки с грозди. Плечом оперлась о дверной косяк, ноги скрещены. Раскрепощенная поза, безмятежное настроение. За неделю она совсем здесь освоилась. Капризничает, но домой не просится. И угрозами не сыплет.
– А на кого я похож?
Гарик повернулся к ней лицом, воткнул топор в пень. Форма одежды номер «два», голый торс. Дров немного, и он еще не успел вспотеть. Но уже согрелся.
– На пролетария.
– Значит, я в пролете, ты это хотела сказать?
– Если насчет тебя, то да... Не смогу я полюбить тебя, Гарик, и не надейся...
– Стерпится – слюбится, – стараясь скрыть накатившее уныние, сказал он.
– Может, и стерпится. Но не слюбится...
– Хотя бы стерпится... Хочешь домой?
– Хочу.
– Могу отвезти.
– Ну наконец-то!
– Но с одним условием.
– Я так и знала.
– Мы будем жить вместе.
– Ты псих!
– Близости я не требую. Просто жить.
– Еще б ты близость требовал, придурок!
– За придурка спасибо...
– Кушай на здоровье!..
– Так что, условие не принимается?
– Нет.
– Могла бы и соврать, – усмехнулся он. – Сказала бы, что согласна, а потом в милицию...
– А я не умею врать... Я же не Танька, – язвительно усмехнулась Марина.
– Я с Танькой тебя и не сравниваю.
– Но жениться на ней собирался.
– Не совсем...
– Но ведь было?
– Я передумал...
– Танька говорила, что у тебя жена в Москве есть.
– По паспорту да, жена. А так нет...
– Ты ее бросил или она тебя?
– Я.
– Из-за чего? Изменила?
– Ты откуда знаешь? Танька сказала?
– Танька тебе тоже изменила...
– Знаю.
Гарик следил за Мариной и видел, как в гости к ней пожаловала Татьяна. Также видел, как она выходила с Лукьяном под ручку, пьяная, шальная; он куда-то ее повез... Может, и не было у них ничего, но ему абсолютно все равно.
– Ты так говоришь, как будто привык, что женщины тебе изменяют, – колко сказала Марина.
Гарик не обижался, когда она его обзывала. Но были вещи, которые могли вывести его из себя. Он мрачно глянул на нее.
– К этому трудно привыкнуть. Но если женщину не любишь, то все равно...
– А меня ты любишь?
– Да.
– А я с Кириллом жила, это измена?
Гарик молча отвернулся от нее, взял в одну руку топор, в другую полено. Но только размахнулся, как увидел выскочивших из лесу людей в милицейской форме. Это были омоновцы, и бежали они к нему, нацеливая на него короткоствольные автоматы. Вот тебе, Марина, и Судный день...
Глава 18
Валера опустился в кресло, нервно взлохматил рукой голову.
– Я хочу знать, что сделал с тобой этот дебил?
– Это ты о ком? – с показной наивностью спросила Марина.
– О Гарике.
– Он не дебил. Он книги умные читает...
– Так поступить мог только дебил. Похитить человека средь бела дня. Знаешь, что ему за это будет?
– Что?
– В тюрьму пойдет, вот что!
– А-а...
– Не надо акать. Ты мне скажи, что он с тобой делал.
– Кормил вкусно, я, кажется, поправилась. Рыбу ловила, цветочки собирала... Знаешь, мне даже понравилось...
– Не обижал?
– В каком смысле?
– В женском!
– А-а, это... Нет, даже пальцем не прикоснулся...
– Понравилось, говоришь?
– Ну, не то чтобы очень. Но домик интересный, природа, озеро... Только волков много вокруг...
– Ты их видела? – усмехнулся Валера.
– Не видела. Но слышала.
– Колонки акустические ты слышала. Были волки, но в магнитофонной записи.
– Он что, обманул меня?
Марина должна была разозлиться, но ей, напротив, стало смешно.
– Ну вот, а говоришь, что он дебил. Дебил бы до такого не додумался... А его что, правда посадят?
– Ну конечно!
– Плохо... Ты мне скажи, Кирилл за мной приезжал?
– Кирилл?! – не сразу понял Валера.
– Ну да, когда свадьба должна была быть...
– Ты про это... Да, приезжал... Мы с ног сбились тебя искать, а он приехал, часа в три... Церемония на час назначена, а он в три приехал. Но было уже все равно...
– Тебе все равно, а мне нет...
Оказывается, Кирилл приехал за ней с большим опозданием. Ему все равно, и его родителям до лампочки, успеет их сын на свадьбу или нет... Удивительно, но Марина не расстроилась. Кирилл бабник и раздолбай, зачем он ей такой нужен?...
* * *Гарик хорошо помнил эту камеру. Здесь пять лет назад его избили менты, за сослуживца своего отомстили. Но в этот раз обошлось без рукоприкладства.
Два дня он провел здесь. Ни допросов, ни очных ставок, тишь да гладь. Но сегодня им должен был заняться следователь. Начальник дежурной части еще вчера сказал ему об этом.
Дверь с лязгом закрылась, на пороге возник заспанный сержант.
– Серегин, ля, на выход! С вещами!
Конвоир доставил его на второй этаж, ткнул в стену лицом возле знакомой двери. К Шишову его привели. Вряд ли Валерий Семенович обрадуется встрече с ним.
– Ты неисправим, Серегин, – с грозовой хмарью глянул на него майор; небрежным движением руки показал на свободный стул.
– Какой есть...
– На что ты рассчитывал, Серегин? Неужели ты думал, что я не понял, кто похитил Марину?
– А нашли как?
– Позвонили, сказали.
– Кто позвонил? – всколыхнулся Гарик.
Он-то думал, что сыщики за Настей проследили, когда она продукты в лес повезла.
– Не важно, – замялся Шишов.
– Может, и не важно. Но очень интересно, какая сволочь меня вложила...
– Ну, почему сволочь? Порядочный человек. Я бы сказал, анонимно-порядочный человек. Звонок анонимный был, если тебе от этого станет легче...
– Да нет, не легче. Тяжелей...
– Все равно бы тебя нашли... Не забывай, где я служу...
– Ну да, ну да... Что мне теперь будет?
– Благодарность от президента и почетная грамота от ассамблеи ООН.
– На сколько лет?
– Ни на сколько... Повезло тебе, Серегин. Марина не имеет к тебе претензий. А заявление написала. Что по своей воле с тобой поехала...
– Так что, я свободен? – с чувством двойной радости спросил Гарик.
– Свободен... Но и Марина, не забывай, свободный человек...
– И может жить со своим Кириллом?
– Представь себе.
– А не представляю... Как будто вы не знаете, что это за человек...
– Хороший человек. В отличие от тебя учится в институте.
– Да институт фигня. И без института можно человеком стать... И если брат у тебя бандит, тоже ничего, в общем-то, страшного. Если голова на плечах, то все побоку. Если хочешь человеком стать, станешь...
– Это у кого брат бандит? – озадачился Шишов.
– Э-э, да вы, я смотрю, не в курсе... Если голова на месте, сами все узнаете. А если нет, то какой смысл мне с вами разговаривать?
– Не забывайся, Серегин, – рассердился майор.
– Короче, я свободен, да? Могу идти?...
Шишов гневно свел к переносице брови, открыл было рот, чтобы обрушить на него кару словесную, но, передумав, отчаянно махнул рукой...
