Фридрих Незнанский - Продолжение следует, или Воронежские страдания
Но теракт в общежитии губернатор начальнику ГУВД не спустит, поэтому, возможно, и волноваться не стоит. И торопить события — тоже. Александр Борисович был уверен: слухи о том, что Бык дал показания следователю, уже наверняка достигли ушей тех, кому эта информация нужна как воздух. Но вся прелесть в том, что никто толком не знает, в чем признался задержанный. То есть неизвестен уровень его компетенции. Значит, начнутся зондирования, «случайные» вопросики, намеки всякие пойдут, а главный мент уже предупрежден, что его возможная игра уже разгадана, и вряд ли станет рисковать своим положением. Одно дело устраивать «патриотическую» фронду, а совсем другое — идти против губернатора в открытую. Хотя черт их тут всех знает! Во всяком случае, Александр Борисович попросил всех причастных к расследованию постараться, ради собственного же блага, держать языки за зубами и избегать нечаянных утечек. Не осложнять свои биографии. Сказано им было как бы в шутку, но тон оставался серьезным, а само предупреждение — недвусмысленным.
После этого он закрыл совещание, предложил всем отдохнуть, а сам взялся за мобильник, чтобы звонить Корженецкому.
Глава тринадцатая
Паника
Известие о том, что менты взяли Быка, Василий Савельевич Денягин получил от своего шефа, депутата областного собрания Мирона Сидоровича Перепутного. Тот возглавлял в местном законодательном органе комиссию — маленький аналог большого Комитета по безопасности Государственной думы. На своем уровне. А события, развернувшиеся в городе в последние дни, касались интересов его комиссии непосредственно. Ему и доложили. А он вызвал своего помощника.
Мирон, возглавлявший Главное управление внутренних дел еще при прежнем губернаторе, прекрасно разбирался в расстановке сил в губернии, знал, кто чем дышит, а чего не знал, про то ему докладывали помощники. И еще он со времени предыдущей службы в правоохранительных органах умел говорить таким ледяным тоном, что у его «собеседников», если их можно было назвать таковыми, стыли поджилки. Впрочем, все это испытал на себе Василий Савельевич в кабинете депутата.
Помощник, в принципе, считается самым доверенным лицом. Да? Как бы не так! Мирон Сидорович, даже не предложив Васе присесть, высказал многое, что он думает о нем, особенно в связи с работой московской следственной группы, о которой вынужден узнавать из чужих источников, фактически от посторонних, имея при этом собственную оперативную службу.
— Можешь объяснить, чем твои болваны занимались последнее время? — спокойно спрашивал Мирон, а у Денягина ледяные мурашки бегали по спине. — Представь подробный отчет о своих выплатах. Далее. Ты в курсе, что один из твоих козлов… то есть быков — в СИЗО? И мало того, что сидит, еще и дает показания?
— Ну, отчасти… но… — смутился Денягин — весь его гонор ветром сдуло. — То есть я знаю, что парня задержали. Но он — совершенно пустое место. Влад…
— Попрошу без кличек! — резко перебил Мирон — тучный и лысый, багровея макушкой, значит, был очень сердит.
— Слушаюсь. Ответственный заявляет категорически, что у того нет ни малейших данных. Фамилии и адреса у них не приняты, а клички…
— Ты так уверен, — кивнул Мирон и уставился «проницательным», в его понимании, взглядом на помощника. — А то, что тот бык преспокойно сдал своих товарищей вместе с этим твоим ответственным, об этом тебе известно? Губернатору известно! — уже загрохотал депутат. — Машовец все знает! Ты что творишь? Совсем разучился работать?! Так ступай на пенсию!..
Денягин растерянно молчал. Видимо, его несчастный вид если не разжалобил, то немного хотя бы утишил ярость шефа, и депутат, подвигав по пустому полированному столу расставленными в стороны пальцами, как крупными клешнями, еще раз уничтожающим взглядом уставился на помощника и приказал:
— Убери их… С глаз долой!
— Всех? — даже вздрогнул Денягин.
— Засвеченных! Муд… ррр… — и грозно пробурчал что-то нечленораздельное.
— Совсем? — осторожно спросил помощник.
— Как хочешь. Головой ответишь… Что у тебя по той общаге?
— Практически все будет готово, только…
— Можешь накрыться медным тазом, — злорадно произнес депутат. — Тот москвич уже подробно расписал Ваньке всю твою диспозицию. Вот так, блин, работать надо! В присутствии Самого и Машовца — вот как тебе такое понравится, а?
— Так это… Мирон Сидорович, может нам москвича… ну… немного?..
— Да, Васька, — разочарованно протянул депутат, — совсем ты плохой становишься. Вовсе разучился мышей ловить. Сплошные проколы! Негр этот московский… Спортсмен, на хрен он кому сдался… Бомжиха какая-то… И теперь с общагой — полный уже крандец!.. Слушай… а зачем я тебя держу? Для проформы, что ли? Пользы от тебя — никакой. Деньги тратишь… — Он резко ткнул пальцем в помощника: — Отчет — на стол! И ступай отсюда. Помни, что сказал, я два раза не повторяю. И к быку своему не лезь, там только тебя и ждут сейчас. Исполняй!
И взмах его руки повторил устную команду, но с несколько иным смыслом: «Выметайся!» Так, во всяком случае, понял ее Денягин, и медленно, нарочито сдерживая шаг, чтобы не показать никому собственной ярости и обиды на шефа, направился в свой кабинет.
Он запер за собой дверь. Достал из шкафчика откупоренную бутылку коньяка, налил больше половины стакана, глубоко вздохнул, резко выдохнул и влил коньяк в рот и выдохнул уже остатки воздуха. Вытер ладонью враз вспотевший лоб и сел наконец.
Надо было принимать решение. Очень не хотелось этого делать, но намек Мирона был недвусмысленным…
Василий Савельевич разбирался в ситуации. Он прекрасно знал, что губернатор готов уже загодя направить президенту письмо с просьбой решить его дальнейшую судьбу в губернии. Догадывался, что ответ из Кремля, скорее всего, будет положительным. То же самое предполагал и губернатор, встречавшийся постоянно и накоротке с полномочным представителем президента по Центральному федеральному округу. И, следовательно, любая ошибка со стороны тех, кто губернатору оппонирует, будет им немедленно расценена как выпад против него лично. Это ведь только разговоры, что он — человек мягкий и рассудительный, нет, не видели его в критических ситуациях. А Денягин видел. Только сделал тогда ошибку: не ту сторону принял, вот и чуть не оказался у разбитого корыта. Мирон спас, вспомнил былые заслуги. Но больше такой вариант не повторится.
Однако решение надо принимать…
Денягин достал мобильник, нашел нужное имя и нажал «вызов».
— «Золотая рыбка», — ответили ему.
— Леха, как там у тебя?
— Пока нормально, — лениво, чуть врастяжку, как надоедливому клиенту, ответил бармен. И, чуть понизив голос, добавил: — С утра крутятся тут…
— Свои? Чужие?
— А кто их разберет? Одного вроде знаю, других не видел. Пьют пиво, смотрят.
— Эти, — подчеркнул Денягин, — появлялись?
— Нет.
— Сделай так, чтоб их и не было.
— Понял, Василь Савельич.
— Не называй! — напрягся Денягин.
— Так никого близко нет. Ладно, я понял. — И громко закончил: — Заходите, места у нас всегда есть. И свежие копчушки…
В баре те, то есть быки, не появлялись, успокоился Денягин. Но уже там кто-то крутится. Да, а Мирон-то не ошибается, москвичи споро работают. Василию Савельевичу известно было о приезде группы следователей, но он ни за что не поверил бы, что они сумеют так быстро расколоть Быка. Влад уверял… Ах, Влад, ну что теперь с тобой делать прикажешь?! Да, придется убирать. Подальше. И чтоб сидел там, носа не высовывая… Толковый парень, но что-то с ним в последнее время случилось. Группу свою расколол… Потом эта ошибка с дипломатом. А теперь еще и со спортсменом… Ну тот-то возбуждать ничего не стал и даже заявление забрал из отделения, да поздновато вышло. Москвичи ухватились. Вот где ошибка… И в довершение всего, о чем еще не знал Мирон, — и слава богу! — в прокуратуре уже и на Влада фоторобот готовят. Это ж надо! Столько промахов подряд!.. Нет, зря он, Денягин, посвящал парня в свои планы, слабоват оказался, а жаль…
Денягин снова взялся за мобильник.
Влад отозвался.
— Два вопроса, — резко начал Василий Савельевич. — Первый. Твои пацаны должны исчезнуть. Лучше из города. Их уже ищут. Сдал вас всех Бык.
— Не может быть… — растерянно возразил Влад. — Василь Савельич, я…
— Заткнись, — жестко продолжил Денягин. — Ты меня не знаешь, а я — тебя. На тебя уже фоторобот есть. Родня какая-нибудь имеется? Не в Воронеже?
— А зачем?
— Я спрашиваю! — зарычал Денягин.
— Ну-у… Есть. В Липецке. Тетка.
— Вот чтоб сегодня до конца дня тебя уже не было здесь. Исчезни с глаз! Ври матери, что хочешь, но чтоб она не знала, где ты. И не искала.
— Не понял. А насколько это… ехать-то?
— Пока я не скажу, не знаю сам. Сейчас к тебе подъедет Серый, отдашь ему свой паспорт, а он тебе привезет билет на поезд. И бабки передаст от меня, на первое время. Особо не рассчитывай, не заработали! Серый тебя и проводит. Приедешь — позвонишь, скажешь одно слово: «Да», и больше на меня не выходи, понадобишься, сам позвоню. Понял?
