Фридрих Незнанский - Продолжение следует, или Воронежские страдания
Помощник губернатора поинтересовался, как скоро освободится господин Турецкий, чтобы можно было подослать за ним машину?
Короче говоря, получаса не прошло, как Александр Борисович входил в кабинет губернатора. Тот был один и встал навстречу, вышел из-за своего огромного стола. Пожали руки, губернатор пригласил сесть, сам сел напротив и, сложив руки перед собой, вопросительно уставился на Турецкого. Фокусов, что ли, ожидал, с юмором вдруг подумал Александр Борисович. Но он понимал ответственность, тем более исходящую от Меркулова, и острить не решился.
Вкратце изложил причины своего пребывания в Воронеже, отведя далеко на второй план историю с «заочной дуэлью» бывших когда-то партнеров. Но заметил, что губернатор не упустил и эту тему из своего внимания. Перешел к насущным проблемам.
Тут пришлось объяснить, что само дело, как теперь становится понятным, и выеденного яйца не стоило бы, если бы не два фактора: первый — это само по себе убийство чернокожего человека, и второй — убийство чернокожего иностранца. Случись это с каким-нибудь бомжом или той же бомжихой, и разговоров бы особых не случилось в городе. Такие бытовые, в сущности, убийства, к великому сожалению, стали едва ли не знамением времени. Жизнь человека обесценена, и никуда от этого не денешься. Но в данной ситуации именно случайное убийство неожиданно приобретает едва ли не международный резонанс, ибо кое-кто усматривает здесь удобный повод для дипломатического скандала, а следовательно, и возможность раскачать общественную стабильность, например в регионе, где скоро начнутся очередные предвыборные баталии. Отсюда может проистекать и естественный соблазн у той же оппозиции поиграть проблемами ущемления демократических свобод, фактами грубых нарушений прав человека — кого-то там разгоняли дубинками, и так далее. Ясно, что такое внимание имеет ярко выраженный тенденциозный характер.
И Александр Борисович изложил свои соображения по поводу молодых «быков», которыми, как показывает практика, с успехом манипулируют некие умные люди, сидящие не где-нибудь, а именно тут, в городе, возможно, совсем рядом с губернаторской резиденцией. И в связи с этим те события, которые могут произойти со дня на день, если не с часу на час, в общежитии, заселенном жителями бывших республик Советского Союза, — иностранными рабочими и прочим беспаспортным людом, определенно окажется очередной громкой бомбой, подводящей уже подготовленные умы представителей СМИ к мысли о «государственном» терроризме. Либо укажут на прямую связь государственной власти, в данном случае губернской, с радикальными националистическими силами, готовыми подавить любое проявление здравомыслия и свободы в угоду сохранения данной властью своих откровенных антидемократических позиций.
Получилось немножечко выспренно, но, главное, — по делу, желающий слышать, да услышит.
А затем Турецкий с легкой улыбкой рассказал губернатору о сегодняшнем допросе. Ну и о его положительных результатах, конечно. Встречную улыбку у того, однако, быстро сменила озабоченность.
— Скажите, Александр Борисович, вы не будете возражать, если мы наш разговор продолжим в присутствии некоторых заинтересованных лиц? Причем, может быть, я попрошу вас повторить кое-что из того, о чем вы уже мне рассказывали? Так сказать, ваши впечатления как бы со стороны? В частности, это касается и преамбулы — с этим дипломатом. А то у нас кое-кто, — как-то задумчиво сказал он, — категорически не желает видеть непосредственной связи.
— Нет проблем, — Турецкий развел руками.
И пока они пили с губернатором чай, а Турецкий по его просьбе поведал о «заочной дуэли», вызвав откровенный смех губернатора, которого искренне развеселила эта история, подошли руководители областных управлений ФСБ и милиции. Понятно, силовики — опора и надежда…
Кое-что повторил Турецкий, добавил своих рассуждений и губернатор. Вопрос этот, с его точки зрения, был более чем серьезен. Александр Борисович наблюдал за реакцией. Эфэсбэшник был мрачен и сосредоточен, что-то даже записывал в свой блокнот. Или делал вид. А вот «милиционер», очевидно, не собирался принимать всерьез того, на что особо напирал губернатор. То есть его совершенно не волновали, скорее, раздражали любые разговоры о проблемах неприятия частью городской молодежи присутствия в области гастарбайтеров и вообще приезжих иностранцев, главным образом, из стран Юго-Восточной Азии, как и нарастающие в связи с этим конфликты, результатами которых явились участившиеся митинги протеста и публичные обвинения в национализме, сыплющиеся со страниц демократической печати. Хулиганство — и все, читал Турецкий категорическое заключение в его глазах. Чрезвычайно удобная позиция. А с хулиганством надо бороться исключительно адекватными мерами.
Александр Борисович понял теперь смысл сказанного Смородиновым, когда тот говорил, что после последнего митинга иностранных студентов и выступления нигерийского дипломата перед журналистами милицейского генерала увезли из кабинета губернатора едва ли не с инфарктом. Нет, жив-здоров курилка, ничто его не свалит. Ни губернатор, ни инфаркт. Из чего следует конкретный вывод: те дяденьки, которые руководят «пацанами-скинхедами», прекрасно знают, на кого они могут рассчитывать. Либо — кто опирается на них, обеспечивая поддержку, не исключено, в первую очередь, себе любимому. Поэтому всякие намеки будут восприниматься в штыки…
А интересно, генерал не собирается выдвигать на выборах свою кандидатуру? Впрочем, это был уже вопрос, скорее, риторический, и на кой хрен, грубо говоря, Александру Борисовичу требовался определенный ответ, он и сам не знал.
Но ему не понравилась идея губернатора повторить своим единомышленникам рассказ о том, как прошел сегодня допрос Бугаева, подозреваемого в убийстве иностранного дипломата. Турецкому, в принципе, уже начал надоедать этот цирк. И он лишь пожал плечами, предоставив возможность поговорить самому губернатору. А тот, как он убедился теперь, обожал выступать перед внимательными слушателями.
Эфэсбэшник хмыкал, поглядывая на Турецкого с юмором, а вот «милиционер», тот напротив, был заметно раздражен. Нарушения усмотрел, ну как же!
А ведь и вправду, как в воду глядел!
— Ну и как вы сами считаете? — милицейский генерал уставился на Турецкого уничтожающим взглядом, дослушав веселый рассказ губернатора о том, как совсем молодой парень по кличке Бык сдал-таки своих подельников.
— Что конкретно вас интересует?
— Насколько такой обман, ну или шантаж, называйте, как хотите, согласуется с нашими э-э… правовыми принципами?
— Опять не понял. Что конкретно смущает именно вас, генерал? Та листовка? Она пока существует в одном экземпляре, который я ему, кстати, и подарил на память, но может быть немедленно размножена в любом, угодном вам количестве, хотя никакой необходимости в этом пока не вижу. Она хорошо и вовремя сыграла свою роль, вот и пусть остается ему как предупреждение на будущее. В другой раз подумает, прежде чем сделать глупость. А на телевидение, если бы парень не раскололся сам и не упросил меня никому ее не показывать, я бы сегодня же передал этот материал лично. Так что же вам не нравится? Где вы углядели шантаж? Как раз напротив, задержанный сам пришел к выводу, что лично для него будет гораздо лучше, если он начнет немедленно сотрудничать со следствием, не дожидаясь, пока произойдут другие преступления. Этим, как я вижу, он и вашему ведомству отчасти помог, потому что с агентурной работой у вас, кажется, не все в порядке.
— Креститься надо! Кажется!.. — резко бросил генерал.
— Понял. Слушаюсь, — бодро ответил Турецкий и истово перекрестился.
Губернатор будто захлебнулся глотком чая. А что, веселый мужик… Но улыбаться в ответ Турецкий не собирался.
— А касательно сотрудничества обвиняемого со следствием, которое, возможно, вызывает у вас, генерал, аллергическую реакцию, могу с уверенностью ответить весьма кратко. На это обстоятельство, как на весьма желательный фактор, в первую очередь указывают и вся зарубежная, да и наша, отечественная, следственная практика. У вас имеются возражения? Так есть для этого Комитет по законодательству Государственной думы, внесите свои коррективы, надеюсь, уж там-то вас внимательно выслушают.
Эфэсбэшник громко хмыкнул, а «милиционер» сердито дернулся. Видать, у них тут свои собственные «тараканы».
— Перестаньте!.. А кто вам, вообще, разрешал относить это на телевидение? У вас там… в столице, такие вещи делаются по личной инициативе? С грубейшими нарушениями… э-э? И нигде не согласовывается? Но насколько я…
— Не знаю, генерал, насколько вы, а вот я и не догадывался, что у вас здесь детский сад, и я должен был спрашивать разрешения у старшей няни. Дело в том, что свои личные следственные действия я согласовываю только с теми, кто в этом деле действительно разбирается. Но как раз в данном случае, — Турецкий таинственно улыбнулся, — вы правы, чтоб не задавали потом… всяких вопросов, взял, да и согласовал, представьте себе! Поставил в известность заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Меркулова, который, собственно, и направил меня сюда. Такой уровень вас устраивает? Или надо было получить еще и ваше личное согласие, генерал?
