Сергей Зверев - Пираты государственной безопасности
– Уже полтора часа, – взглянул на часы Игорь. – Как думаешь, почему так долго не выходят на связь?
– В трюме сидят. С кодовым замком возятся.
– Почему же не рванут люк пластитом? Они ведь прихватили заряд!
Михаил покосился на стоявшего в двух шагах кавказца с автоматом и тихо спросил:
– Ты, когда крутился около твиндека, стук слышал?
– Да, – кивнул бывший капитан-лейтенант.
– Неужели ничего не понял?
– Что я должен был понять?
– Там, внизу, остались живые люди.
Новость настолько поразила молодого человека, что он на пару секунд потерял дар речи, а потом пролепетал:
– А я подумал, чепуха какая-то, может, упало что-то, или конструкция в машине обрушилась.
– Не обрушилась. В общем, после взрывов выжили трое, все заперты в герметичном твиндеке. Арнольдыч минут двадцать перестукивался – запрашивал цифры наборного кода.
– Выяснил?
– Не получилось. Эти ребята, похоже, держатся из последних сил.
– Задыхаются?
В этот момент издалека послышался до боли знакомый звук.
– Тихо! – вскинул голову Михаил. – «Вертушка»! Слышишь?
– Да. И, по-моему, «кашка»…
Вскоре пловцы заметили несколько разноцветных огоньков, плавно перемещавшихся по темному небу. Вертолет приближался к «Фурии»…
Вертолет Баталова был подготовлен к вылету за несколько минут: в бак залили топливо, с лопастей сняли швартовые растяжки, а к бортовому разъему подключили кабель электропитания.
Заурбек Адамович и один из помощников заняли места в кабине, но запустить двигатель не успели – на круглой площадке опять возникла фигура капитана.
– Босс! На локаторе появилась отметка воздушной цели! – крикнул он, тыча пальцем вверх.
– Самолет? – высунулся из кабины кавказец.
– Вряд ли. Поисковые самолеты приходили только днем и только с берега, а эта отметка появилась со стороны неизвестного судна.
Баталов снял с головы гарнитуру, выругался и покинул пилотское кресло.
– Как далеко находится воздушное судно? – полез он в карман за сигаретами.
– Близко. Да вот оно, – кивком указал капитан на пучок из разноцветных точек, бесшумно скользящих по черноте ночного неба.
В это время в воздухе послышался далекий стрекочущий звук.
– «Вертушка»! – прищурился Заурбек. – Постой-постой… Да это же… – Он рывком сдернул с груди капитана бинокль и поднес к глазам окуляры: – Это «Ка-27».
– Простите, босс, я не понял.
– Судя по звуку, это «Ка-27» – российский корабельный вертолет. Идет прямо на нас…
Солидно прогудев, компактный соосный вертолет прошел над «Фурией», едва не коснувшись колесами шасси верхушки мачты. Левый борт слегка окрашивался красным навигационным огоньком, правый – зеленым. Под хвостовой балкой яркими вспышками мигал проблесковый маяк, а контуры верхнего несущего винта подсвечивали крохотные желтые, запрятанные в законцовках лопастей.
Знаков принадлежности видно не было, но Баталов успел разглядеть на ближайшей киль-шайбе изображение красной звезды в белой окантовке.
Проводив «вертушку» ненавидящим взглядом, он процедил:
– Откуда он взялся? И чего ему тут нужно?
– Не знаю, – развел руками капитан. – Полагаю, он взлетел с большого судна.
– Сколько у нас времени до подхода военного корабля?
– Сейчас уточню оставшуюся дистанцию, – метнулся пожилой моряк в ходовую рубку.
Подойдя к краю вертолетной площадки, кавказец перегнулся через ограждение и крикнул сидящим у станции связи боевым пловцам:
– Что слышно с глубины?
– Ничего, – пожал плечами Жук. – Пока молчат.
– Запрашивайте ваших коллег и торопите со всплытием!
– Постоянно запрашиваем. Не слышат – они внутри судна…
Баталов метался по площадке, словно прячась от вертолета, нарезавшего круги над «Фурией».
– Какого черта ему надо?! Где капитан?! – кричал он каждому, кто попадался на глаза. – Срочно снимаемся с якоря! Где эти чертовы боевые пловцы?..
Со стороны все это напоминало буйное помешательство, сумасшествие на почве рушившихся надежд.
Однако стоило капитану появиться с докладом, как Заурбек вновь обрел спокойствие и способность здраво мыслить.
– До российского военного корабля ровно сорок миль, – четко отрапортовал моряк. – Его скорость – около тридцати узлов. Через час двадцать – час тридцать будет здесь.
– Значит, у нас есть время, чтобы успеть закончить операцию?
– Так точно. Но еще нужно сняться с якоря, взять курс на Гайану и дойти до ее территориальных вод.
– Это уже без меня. Я должен улететь на «вертушке», – любовно похлопал Баталов по лакированному борту вертолета и потянул капитана за руку: – Пошли. Пора разобраться с пловцами, иначе они все испортят…
Жук по-прежнему сидел на корточках, прислонив ухо к динамику станции гидроакустической связи. Молодой Фурцев стоял рядом, запрокинув голову, и рассматривал круживший над кораблем вертолет.
– Что слышно? – деловито поинтересовался подошедший Баталов.
– Молчат, – ответил Михаил.
– Какие мысли по поводу их молчания?
Переглянувшись с Фурцевым, Жук поднялся и ответил с тяжелым вздохом:
– Всякое может быть. Лично меня эта тишина уже напрягает.
– Ты, – указал кавказец на Игоря, – садись к станции и слушай. А ты, – ткнул он пальцем в Михаила, – готовь четыре комплекта снаряжения.
– Четыре? Но нас только двое…
– Знаю! – отрезал Баталов. – С вами пойдет Тимур и… – он отыскал взглядом самого крепкого парня из своей охраны, – и он.
– А кто же останется на связи?
– Я сам займусь вашей станцией.
Боевые пловцы поменялись местами. Игорь присел перед раскрытым «чемоданчиком» станции, а Михаил без промедления направился к сложенному у трапа снаряжению.
На том Заурбек Адамович не остановился и продолжал источать энергетику.
– Магомед! – крикнул он Хасаеву.
– Да, шеф, – подбежал тот.
– Перед тем как эти четверо спустятся в спасательный катер, закинь в воду парочку зарядов. Не хотелось бы, чтобы акулы сожрали их раньше времени…
Глава седьмая
Атлантический океан, восемьдесят миль
к северо-востоку от Джорджтауна
Настоящее время
Правой рукой я удерживаю пружинный механизм лимба, а левой тяну на себя проклятую ручку основного запора. Мне помогает Георгий.
Он немного сместился в сторону от люка, я максимально отодвигаюсь к противоположной стене коридора. Это на тот случай, если внутри герметичного твиндека давление окажется выше, чем снаружи. Сомнительно, что имеется разница давления, ведь «Капитан Федосеев» – не подводная лодка, где все отсеки сварены профессиональными корабелами и имеют многократный запас прочности. К тому же мне хорошо помнится фраза «ужасно болят уши», переданная кем-то из отсека посредством стука. Значит, давление там такое же приличное, как и здесь. Однако, как поговаривали в моем «Фрегате», «чудес не бывает, а фигня случается», поэтому и приходится подстраховываться.
Уцепившись за ручку, упираемся ногами в стену и тянем изо всех сил. Тянем, пока проклятый люк не сдается.
Вначале в недрах замка что-то глухо щелкает, люк резко сдвигается в нашу сторону на пару сантиметров, а потом послушно и плавно приоткрывает круглое жерло проема.
Ну, слава богу!
Внутри темнота и… та же морская вода. Странно. Твиндек же, по словам Баталова, должен быть герметичным! Впрочем, взрывами запросто могло повести силовые наборы стен или повредить сварные швы.
Ладно, выводы сделаем позже. Пора проведать несчастных обитателей убежища.
Хватаем свои вещички, освещаем пространство перед собой и по очереди входим в твиндек.
Первое, что выхватывает луч фонаря в довольно мутной воде, – темный предмет, покоящийся на полу посередине длинного помещения. Подхожу ближе, рассматриваю.
Чемодан! Внешне похож на обычный дорожный чемодан, но этот явно покрепче – бока и ребра жесткости выполнены из металла. Вероятно, это и есть «ценный груз», ради которого Баталов замыслил и организовал свою операцию.
Прямо под собой натыкаюсь на брошенный малогабаритный автомат, второй, точно такой же, Георгий находит в паре метров от чемодана.
С грузом в чемодане разберемся позже, сначала нужно отыскать людей. Бросив на пол авоську, осматриваем внутренний объем твиндека…
Ага, вверху серебристым покрывалом плещется поверхность воды, ограниченная прямоугольным периметром из высоких стен. На поверхности – прямо над круглым люком – плавают три человеческих тела. Живы ли они?
Устремляемся вверх.
Всплываю первым и оказываюсь перед темноволосым мужчиной лет сорока пяти. Открытый рот неистово прокачивает воздух, глаза, как у натянутого на глобус филина, в руке пистолет, стволом которого он испуганно тычет в стекло моей маски.
