Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак
Но троица понимала: рано или поздно эта их лафа должна была кончиться. Она и кончилась, когда у молоденького лоха голова пошла кругом от внезапно свалившегося на него богатства и он, козел, положил себе в карман чуть больше, чем ему причиталось. Вот тогда-то обиженные кремлевские обитатели взвыли — и компанию «Голден-АДА» со скандалом прикрыли, а зарвавшегося хапугу объявили в международный розыск, поймали через год в Греции и посадили в «Матросскую Тишину» отдохнуть…
— Сейчас надо подумать, как нам лучше договориться с Оппенгеймерами, — задумчиво произнес Федор Иванович и по привычке покрутил длинный ус. — Это приоритетная задача. Голден-адовский скандал сильно пошатнул наши позиции. Полагаю, мне с Петром Петровичем надо поехать туда и разобраться на месте. А ты, Аркадий, оставайся в Будапеште и продолжай разрабатывать линию этого самоуверенного придурка Сапрыкина. Если сведения от Сайкина верны, там можно очень нехило поживиться. Сколько, ты говоришь, он перевел?
Обладатель пышной черной шевелюры, Аркадий Ильич. откинулся на спинку кресла и неопределенно пожал плечами:
— Трудно сказать. Два раза речь шла о «пятерочке». А что за «пятерочка» — хрен его знает. Может, пять миллионов, а может, и пятьсот тысяч. Может, долларов, а может, и песет. Не знаю. Вот встречусь с ним завтра — тогда все и прояснится.
— Что, сильно напугал клиента? — усмехнулся Петр Петрович и снова водрузил на нос очки.
— Похоже на то. Как нас учили в Дзержинке — при разработке объекта с потенцией к сотрудничеству надо его ошарашить объемом компрометирующего материала, а затем уже действовать нежно и ласково. При личной встрече буду с ним нежен.
Перед самым отъездом в Будапешт Аркадий Ильич встретился со своим давним приятелем Олегом Сайкиным — деловитым господинчиком с непокорной шевелюрой темно-каштановых волос и веселыми зелеными глазами. Еще в пору службы на Лубянке, в секретном управлении активных мероприятий, Олег Александрович считался непревзойденным асом сбора всевозможной информации с применением разнообразных технических средств, проще говоря — жучков, которые он умудрялся ставить в самых невероятных местах — в телевизорах и радиоприемниках, в унитазах и под паркетом, в ботинках и даже в волосах своих клиентов. Последовав примеру многих своих сослуживцев и выйдя в досрочную отставку, полковник Сайкин проявил невиданную предприимчивость и вскоре открыл информационно-аналитическую фирму «Меркурий», куда пригласил многих бывших сотрудников КГБ-ФСК ФСБ и всяческий иной сброд, имевший немалый опыт оперативной работы. Олег Александрович взялся за прибыльное дело с умом и с размахом — он никогда не «ложился» ни под одну из конкурировавших групп политического влияния, поэтому умудрился не только не нажить себе врагов в Кремле и около, но и сохранить деловые отношения со всеми ключевыми игроками российской политики, оказывая им всем посильные услуга.
Помимо выполнения конкретных заказов, поступавших к нему от разных государственных структур й коммерческих фирм, Сайкин имел собственную базу данных, ведя сбор информации по самым заметным фигурам российской политики и бизнеса, включая даже такие, казалось бы, безобидные сферы, как книгоиздательский бизнес или мясомолочная промышленность. Как показала многолетняя практика, телефонные переговоры генерального директора, допустим, издательства «МАСТ-Пресс» со своим питерским автором могли сильно заинтересовать замминистра печати. А переговоры руководителя крупного издательства «ЭКСПО-ПРЕСС» о левых поставках неучтенной бумаги могли заинтересовать уже совершенно другие органы. Словом, Сайкин предусмотрительно ставил на прослушку всех, к кому мог найти доступ. Понимая, что его тайные операции по прослушиванию телефонных и «комнатных» разговоров могут однажды выйти ему боком, Олег Александрович действовал всегда чрезвычайно осмотрительно, просчитывая наперед все возможные последствия своих шагов. Только один раз Сайкин едва не прокололся — когда убили Юру Соловьева, одного из его тайных осведомителей, который по его просьбе поставил две мини-видеокамеры в борделе на Бутырском валу, куда любили захаживать многие клиенты «Меркурия». Сайкин вел там съемку их сексуальных утех на всякий случай, без определенной цели, зная, что в один прекрасный момент пятиминутный документальный фильм о встрече господина имярек с проституткой может оказаться востребованным — как это и случилось тогда с Генеральным прокурором…
Короче говоря, генерал Неустроев получил от Олега Сайкина десять листов распечаток телефонных разговоров Александра Ивановича Сапрыкина и после прочтения их сделал для себя интересный вывод: работник кремлевской администрации задумал очень любопытный финансовый гешефт за границей — предположительно в Андорре — и этот гешефт был связан, с концерном «Госснабвооружение». Памятуя о скандале, разгоревшемся в прошлом ноябре вокруг этого загадочного концерна, Неустроев навел справки и выяснил, что после таинственного исчезновения заместителя директора «Госснабвооружения» Игнатова туда пришел новый человек, причем бывший сотрудник ГРУ, но проработал там недолго, не больше трех месяцев, и — тоже исчез… Как исчез впоследствии и финансовый директор концерна… В общем, по всему было видно, что «Госснабвооружение» кому-то сильно не давало покоя. Но следствие велось как-то вяловато и никаких результатов не дало. Или кому-то было выгодно, чтобы результаты отсутствовали… И немудрено: в деле оружейного концерна фигурировали колоссальные финансовые средства — десятки, сотни миллионов долларов, якобы выведенных из-под налогообложения и переведенных в офшорные банки… Андорра, смекнул тогда Неустроев, в телефонных разговорах Сапрыкина промелькнула не случайно. А потом промелькнула и фамилия Усов… Все дальнейшее было делом простой и привычной техники. Несколько звонков в Пограничную службу, в Таможенный комитет, в дирекцию аэропорта Шереметьево — и две фамилии, Сапрыкин и Усов, оказались связаны одним и тем же человеком. Так гражданин Сапрыкин — Усов оказался на коротком поводке… Теперь оставалось только раскрутить его на доверительный разговор и убедить в насущной необходимости «поделиться».
И Аркадий Ильич, будучи профессионалом высочайшего класса, прекрасно представлял себе, как это можно сделать.
Глава 19
Бывая в Нью-Йорке; а в последние несколько лет это случалось довольно-таки часто, Варяг любил забираться на самую верхотуру полукилометрового белого столпа Всемирного торгового центра — на крышу, откуда, как с высоты птичьего полета, открывалась захватывающая дух панорама огромного города и величавой океанской гавани с островком, где стояла одинокая статуя женщины с каменным факелом в вытянутой руке.
Вот и теперь, повинуясь старой привычке, он соблазнил Лизу и Лену увлекательным аттракционом. Они отстояли в длинной очереди жаждущих попасть на вершину самого высокого небоскреба Нью-Йорка, преодолели на скоростном лифте сотню с лишком этажей, потом поднялись по узкой лестнице еще выше— и ступили на продуваемую всеми ветрами смотровую площадку.
Варяг подошел к металлическим перилам и устремил взгляд вниз, туда, где копошились муравьи-люди и муравьи-автомобили. Его всегда поражало это зрелище: суета микроскопических существ у подножия величайшего памятника индустриальной цивилизации. Но сейчас мысли его улетели далеко…
Ему предстоял завтра серьезный разговор с Леонидом Суриковым — он вызвал бывшего замгенерального директора «Госснабвооружения» из Рио-де-Жанейро, позвонив ему вчера вечером и попросив срочно приехать повидаться. Варяг даже пообещал ему оплатить все дорожные расходы, но Суриков сдержанно отклонил щедрое предложение, сказав, что все. равно собирается посетить Нью-Йорк по делам вместе со своим шефом — военным атташе посольства России Богдановским. Договорились на час в Центральном парке на той же скамейке, где состоялась их первая встреча полгода назад.
Получая за последнее время целый поток важной секретной информации от всех служб, включенных в розыскную работу, Владислав пока никак не мог понять одной вещи — зачем Александр Иванович Сапрыкин влез в финансовые дела «Госснабвооружения» и почему, найдя офшорные счета концерна в Андорре, он тотчас не отрапортовал высокому кремлевскому начальству о блестящей победе. Не давала ему покоя и другая мысль: какая связь существует между Сапрыкиным и Пал Палычем Усовым, осуществившим перевод денег на Багамы. Варяг не исключал, что Усов мог быть доверенным лицом господина Сапрыкина, а может быть… Может быть, наоборот, тем, на кого работал Сапрыкин… Потому как, сколь бы всемогущим ни казался Александр Иванович, не мог он действовать в одиночку. У нас такие дела в одиночку не делаются. По всему выходило, размышлял Варяг, что именно Сапрыкин, а не воры и не МВД разработал план заговора и похищения и именно Сапрыкин вошел в контакт с ссучившимися ворами — членами большого сходняка и потом уж облапошил всех участников заговора — и Урусова, и воров. Тайком от ментуры и от Шоты Сапрыкин распорядился засунуть смотрящего в каменный подземный мешок на заброшенной стройке, а сам посадил в «Госснабвооружение» своего человечка… Зачем? Ответ мог быть только один: Сапрыкину кровь из носу надо было найти эти деньги. Но в его планы не входило сообщать об этом. по инстанциям вверх. Но знал ли он, что это деньги общака? Если знал — неужели решился пойти на такой смертельный риск? Неужели не понимал, что, узнай воры о краже, они бы ему кишки наружу вывернули и на голову намотали? Или же он действовал по чьей-то наводке? Может быть, у Сапрыкина за спиной стоит кто-нибудь из воров? В любом случае, похоже, у Сапрыкина все рыло в пушистом пуху. И если копнуть поглубже, то есть вероятность, что про этого деятеля может выясниться нечто очень интересное и неожиданное.
