Юлия Латынина - Охота на изюбря
— Здравствуйте, — сказала Ирина и протянула маленькую руку в черной дешевой перчатке.
— Здравствуйте, — кивнул Денис, — как вам подарок?
— Какой подарок?
Денис кивнул на ярко-красную «тойоту».
— Он же ее вам купил.
У Ирины сделалось удивленное лицо, Денис хлопнул себя по лбу и с не совсем наигранным ужасом произнес:
— Боже мой, Ирина Григорьевна! Я же ему весь кайф поломал! Не говорите Славке, а то он меня побьет!
Ирина расхохоталась. Ей почему-то стало весело и легко, гораздо легче, чем с тяжелым, опасным Извольским.
— А как вас зовут?
— Денис. Черяга. Я у Славы зам.
— По чему? По экономике?
Денис улыбнулся, показывая белые ровные зубы.
— По безопасности.
Они замолкли, не зная, что сказать друг другу. Ирина озабоченно посмотрела на часы — до начала лекции оставалось меньше пятнадцати минут, где, в конце концов, Извольский?
— Вы меня не довезете? — жалобно спросила Ира. Черяга отрицательно покачал головой.
— Нет. Слава сейчас выйдет. А вот и он…
Извольский, по-прежнему в летнем плаще, сбежал с бетонных ступенек. Как ни странно, он не стал гневаться, завидев Иру с Денисом возле красной «тойоты», а только махнул рукой:
— Все разболтал, да?
В руках его был пластиковый пакет с документами, ключами и техпаспортом.
— Вячеслав Аркадьевич, — сказала Ирина, — я не могу принять такой подарок…
— Вот еще, — фыркнул Извольский, впихивая ей в руки пакет, — я же не «мерс» тебе дарю! Я разбил твою тачку, надо же тебе на чем-то ездить…
У раскрытых ворот уже урчала большая машина, длинная и светло-серая.
— Ира, я должен ехать, — сказал Извольский, — может быть, мы поужинаем вечером? Я заеду за тобой.
Ирина смущенно кивнула.
Черяга с Извольским пошли к серой машине. Ирина наконец решилась.
— Вячеслав Аркадьевич, — спросила она, — а кто такой Сляб?
Извольский обернулся. Легкий, почти летний плащ странно выглядел посереди ноябрьской Москвы.
— Уже услышала? — добродушно сказал директор, — это меня так прозвали. Никакого почтения к шефу…
Светло— серая машина скользнула из ворот, как щука из заводи. «Все мозги на пальто вылетели, Сляб снял пальто и выкинул». Ирина поежилась. Что бы ни рассказывал сегодня Извольский о красивых операциях с подставными компаниями, -российский бизнес красивыми операциями не ограничивался. «Чезаре Борджиа вошел в замок, где его ожидали мятежные командиры, обнял их и сказал, что все прощено и забыто. Потом он подал знак, и его свита бросилась на изменников с мечами». Ирину вдруг откуда-то охватило внезапное и пронзительное, как порыв северного ветра, предчувствие беды.
На лекцию она опоздала на пятнадцать минут. Водитель, отозванный в сторонку Черягой, довез ее до университета на ее собственной «тойоте».
Только уже входя в аудиторию, Ирина сообразила странную вещь: сибирский директор обещал заехать за ней, но не спросил ее адреса. Конечно, адрес ему сказали. А еще ему наверняка сказали, как со скандалом делили квартиру, и как внезапно умерла мать, и что кроме бабушки Насти и кошки Маши у нее никого нет… Ей стало неприятно, как будто она стала разбирать испортившийся телефон и нашла в нем чужой «жучок».
Встреча, на которую уехали Извольский с Черягой, была та самая встреча в «Росторгбанке» по поводу взятого «Ахтарск-контрактом» кредита.
Встреча прошла в суровой и недружественной обстановке. Черяга, не вдаваясь в особые подробности, заявил, что гарантия подложная и что человек, который подписал контракт, сгреб деньги и распилил их с бандитами. Представители банка волновались, кричали, что у них есть пленка, на которой Неклясов признает свою гарантию, но по прослушивании пленки оказалось, что Неклясов именно говорит о старых кредитах, по полтора-два миллиона, которые давно были погашены.
Вдобавок на встрече не было президента банка, а был лишь его зам и начальник кредитного управления, и Вячеслав Извольский был, разумеется, этим взбешен. Это все равно, что если бы хан приехал во вражескую ставку, а его встретили два евнуха вместо самого полководца.
В конце концов договорились встретиться завтра, уже с президентом банка, тем более что пришедший на переговоры начальник управления не имел никаких полномочий решить дело миром и казался страшно испуганным своим собственным ляпом.
Уже в конце разговора Денису позвонили.
Выходя из банка, Денис наклонился к Извольскому и сказал:
— Кажется, нашли Заславского.
— Где?
— Тебе обязательно туда ехать? Он, вроде бы, не свежий.
Но Слябу приспичило-таки поехать, мало ему было одного загубленного пальто.
Коля Заславский лежал лицом вниз в небольшом овражке, километрах в десяти от московской кольцевой дороги. Он был в дорогом костюме и в том самом плаще, который он почти никогда не надевал.
Когда его перевернули и задрали рубашку, на белом подгнивающем животе обнаружился след от утюга.
Видимо, сообщники Заславского решили использовать свою жертву до конца и потребовали от него его собственных денег. Может быть, Заславский перевел на свой счет часть от восемнадцати миллионов, и Лось резонно решил, что эта часть мертвому Заславскому уже ни к чему, а ему, Лосю, весьма пригодится.
Заславский лежал в овраге как минимум со вчера, место было безлюдное, поверх оврага шли деревянные дачные домики, пустые в это время года. Заславского нашли деревенские мальчишки: теперь они, как грачи, сидели на ближних деревьях, обозревая уйму понаехавших уазиков, а при виде темно-серого «мерса», в котором приехал Сляб, разразились восторженным уханьем.
— Смотри, какая тачка!
Извольский вышел из «мерса», спустился по непролазной грязи к ручью и постоял над мертвым Колей. Он смотрел на покойника, как смотрят на погасший бычок, выброшенный в унитаз.
— Там у ребят проблемы, — вполголоса сказал Черяге подошедший сзади Гордон.
— А?
— Со спецназовцами. С «Ураном». Катят бочку что вот, мол, прилетел ахтарский СОБР и какого черта он делал в Подмосковье.
— А такого черта он и делал, — ответил Черяга, — что если московский спецназ охраняет бандитов, так не к спецназу же по поводу бандитов обращаться!
— В общем, учти, — сказал Гордон, — там начальству по жизни нечего сказать, спецназовцы действительно облажались. Но неофициально они просто на ушах стоят. Я так слышал, что вы этого армянина пасете и правильно делаете, потому что наверняка на него наедут, чтобы он отказался от своих слов, что его спецназовцы похитили. А без этого получается, что они оба там были случайно, а ваши взяли одного и застрелили…
Извольский подошел к собеседникам. Ботинки его и брюки были в изрядной грязи.
— Давно он тут лежит? — спросил Сляб.
— Как минимум со вчерашней ночи, — ответил Гордон, — я так полагаю, что его с дачи Лося прямо сюда и повезли. Камаз, наверное, приехал сказать Досю, чтобы тот не выдрючивался и завалил Заславского, а Лось сказал, что все уже на мази. Опоздали мы вчера часика на полтора.
— Поехали, — сказал Сляб.
Роскошный «мере» застрял в непролазной грязи и поцарапал днище. Менты из «газиков» сбежались его выталкивать. Шел мокрый холодный дождь, небо было цвета протухшей свинины, и мальчишки на деревьях восторженно комментировали каждое усилие ментов:
— Во! Смотри! Ща поддон картера пропорет!
Остаток дня Извольский провел в офисе. Было окончательно ясно, что банк непременно подаст в суд, а суд непременно наложит арест на активы «АМК-инвеста». Чтобы не иметь лишней головной боли, фирму следовало разгрузить ото всяческого привлекательного имущества и обязательств.
Самым лакомым куском, разумеется, были акции Ахтарского металлургического комбината, но и без них было много чего интересного.
Было само здание московского офиса, принадлежавшее «АМК-инвесту», он же владел загородной представительской резиденцией. Наконец, была куча контрактов, деньги по которым причитались именно «АМК-инвесту», и теперь надо было оформить уступку прав требования, чтобы деньги по договору причитались кому-то другому, скажем, фирме «Интертрейд» или еще как. Наконец, надобно было внимательно проследить за тем, чтобы во всех дочерних фирмах, в которых доля «АМК-инвеста» превышала пятьдесят один процент, эта доля сократилась хотя бы до двадцати пяти процентов минус одна акция.
Словом, фирму следовало раздеть, и по сложности и муторности процесс этот не уступал процессу снятия одежек с капустного кочана — это страшно подумать, сколько их надо ободрать, прежде чем доберешься до кочерыжки.
Натурально, по вечной своей привычке процесс контролировал сам Извольский. Права требования были переуступлены, имущество передано на баланс «Фениксу», — точнее, были составлены и подписаны соответствующие договоры, но даты на них высокие договаривающиеся стороны не проставили. В конце концов, не было смысла гробить фирму с устоявшейся репутацией, не дожидаясь завтрашнего разговора с президентом «Росторгбанка».
