Отдаленные последствия. Иракская сага - Корецкий Данил Аркадьевич
Второй стражник разувал гордого Фолза.
Бен-Барух с ужасом вертел в руках простреленный шлем, будто не веря глазам, вставлял в пробоину палец, изумленно качал головой и цокал языком. Третий стражник незаметно исчез – очевидно, доложить о происшествии, подтверждающем могущество нежданных гостей.
Капитан морской пехоты Маккойн взял обстановку под полный контроль. Как, впрочем, бывало всегда.
Бозонель. Научный городок
Это была самая подробная военная карта, которую смогли достать. Рядом на столе лежала распечатка, изображающая тот же участок, сфотографированный спутником «Гео-Ай» с 680-километровой орбиты.
– Пятьдесят сантиметров на пиксель,– уточнил мсье Жераль будто это имело большое значение в данной ситуации. В голосе главного конструктора звучала скрытая гордость.– А что, мало? Так больше не бывает, это ж старая калоша, ЦРУ давно списал бы его, если бы Гугл не позарился...
На распечатке – окрашенная бурым и желтым унылая местность, пересекаемая еле заметной лентой дороги – единственной дороги на сотни квадратных километров вокруг. Словно компенсируя эту скудность, изображение покрывали дуги, окружности и прямые, нанесенные на плоттере в Малой физической лаборатории. Пересечение всех этих линий образовывало эллипс размером около ста метров в длину и порядка пятнадцати в поперечнике, который находился как раз над дорогой. Эллипс был обведен желтым маркером.
– Это точная проекция? – спросил Жан-Жак Плюи.
Спросил лишь для порядка. В Малой лаборатории серьезные ребята, они могли бы рассчитать проекцию оси ускорителя хоть на соседнюю галактику, если бы это понадобилось.
– Плюс-минус сантиметры,– сказал Жераль. Тоже для порядка.
– Отлично,– сказал Плюи.– Свяжитесь с Берналем и Куше, пусть вылетают туда прямо сейчас. До Багдада три часа лету, плюс еще два часа на какой-нибудь местной авиалинии, ну и взять машину, добраться до места... У них ведь там есть прокат машин? И аренда передвижных буровых установок? Максимум еще два часа. И час, чтобы развернуть полевую лабораторию.
Плюи взглянул на часы и потер ладони нервным жестом.
– В девятнадцать ноль-ноль... Ладно, пусть в двадцать ноль-ноль, чтобы с запасом – Берналь и Куше смогут приступить к работе, а мы, следовательно, сможем запустить повторный тест...
Он поднял глаза от карты.
– Что тут смешного, я не пойму?
– Ровным счетом ничего,– ответил Жераль, с трудом стирая улыбку.– Вы газеты читаете, мсье Плюи? Радио слушаете?
– Читаю, слушаю радио, смотрю телевизор, даже новости в Интернете. И что?
– Тогда вы должны знать, что в Ираке идет война. Вряд ли поездка Берналя и Куше будет выглядеть столь благостно и пройдет так гладко, как вы нарисовали....
– При чем тут война? – перебил Плюи.– Я не собираюсь ни с кем воевать! Наши люди возьмут образцы грунта с поверхности и пробурят скважину метров на тридцать, чтобы отобрать подземные пробы. Потом они установят несколько энергодатчиков, расставят видеокамеры, усядутся в шезлонги под тентами, будут наблюдать и фиксировать ход эксперимента. Точнее, его последствия!
– А может, вместо шезлонгов, несчастные окажутся на пальмах? – жестко спросил мсье Жераль.– Подвешенные за ноги, без кожи и с отрубленными головами? Вы видели кадры военной хроники?
– Но мы попросим американцев обеспечить их охрану,– растерянно сказал Плюи.– Это ведь проект века, он зарегистрирован в ЮНЕСКО!
– А кого волнует? – спокойно заметил главный конструктор.– Думаете, командование 82-й дивизии сильно озабочено проблемой отдаленных последствий? Или генералы из корпуса морской пехоты США? Или сам начальник штаба объединенных сил? Ошибаетесь, им на это плевать!
Плюи посмотрел на него и осекся.
– Погодите. Вы хотите сказать, что...
– Факс был отправлен еще вчера вечером, мсье Плюи. Как только удалось локализовать проекцию с точностью до сотни километров. Сегодня пришел ответ. Штаб генерала Делавера сейчас не может обеспечить безопасность наших специалистов и советует отложить поездку до более спокойных времен. С наилучшими пожеланиями и т. д. и т. п.
Плюи стукнул костяшками пальцев по краю стола и потянулся в карман за сигаретой.
– Я знаю, все боятся повторного тестирования.– Плюи затянулся сигаретой, посмотрел на слегка подрагивающий кончик и воткнул сигарету в пепельницу.– Но формальной причины запретить его, пока что нет. Мнения в совете директоров разделились, и мой голос оказался решающим. Я считаю, что мы должны в ближайшее время провести повторный запуск при тех же условиях, но с противоположным энергетическим вектором, как подсказали наши коллеги из Сорбонны. Если наш уборщик вернется обратно, все станет на свои места. Если же затянуть повторное тестирование, то найдутся умники, которые отыщут в протоколах испытаний какую-нибудь зацепку, показывающую, что эксперимент вышел из-под нашего контроля.
– Он и так вышел из-под контроля.
– Ничего подобного! Мы же смогли остановить процесс.
– В этот раз – да.
– И в следующий раз – тоже. Единственное, чего мы не знаем, это место приложения энергии...
– Чудовищной энергии, смею заметить.
– Вы заговорили терминами наших оппонентов и бульварной прессы. Но это неважно.– Плюи встал из-за стола.– В конце концов, может, оно и к лучшему, что Берналь и Куше никуда не едут... Думаю, да. Так будет проще, мы не будем рисковать жизнями сотрудников и посылать заложников иракским террористам...
Плюи решительно пересек кабинет, открыл дверь, остановился и, не оборачиваясь, бросил:
– Как говорят господа музыканты: тестирование состоится при любой погоде!
Усиленный взвод и подданные Аль-Хасана
– Уних нет винтовок, ни одной,– тихо сказал Прикквистер, устраиваясь на броне «Лейви» рядом со Смитом.– И ни одного автомата.
– Ага,– сказал Смит, поглаживая приклад «М-16».– Иракские ролевики, последователи Толкиена. Только мечи у них не деревянные. И рожи бандитские.
Только что они прогулялись по базару, прошлись вдоль прилавков, рассматривая конскую упряжь, толстые яркие ковры, халаты, сапоги, грубые женские платья, кинжалы и ножи, груды лепешек и овощей, кувшины с козьим молоком – словом, все, что предлагалось для удовлетворения человеческих потребностей. Только были в этом ассортименте некие странности, хотя молодые матросы и не могли определить – в чем они состоят. Ну, например, не попадалось ничего из современной мелочовки, обязательно присутствующей на всех рынках мира. Ни электрических лампочек, ни батареек, ни фонариков, ни замков, ни стеклянной посуды. Зато в изобилии присутствовали предметы прошлых эпох: масляные лампы, тяжелые кувшины, миски и чашки из обожженной глины...
– Да, рожи угрюмые...– согласился Прикквистер.
Над площадью висела тишина, прерываемая лишь редкими покашливаниями в толпе да тяжелым хлопаньем полотнищ на башне. Между цепью пехотинцев и обитателями крепости как-то сама собой образовалась нейтральная полоса шириной в полтора десятка шагов, которую никто не решался заступить. Тощий пес выбежал из толпы, просочившись между ног, уселся в песок перед бронетранспортером, осмотрелся кругом, словно спрашивая: «Я не понял, чегото случилось, а?» – затем деликатно обнюхал горячий трак, фыркнул и снова исчез.
В первые минуты для Прикквистера они были просто винегретом из непривычно приземистых фигур, таких же непривычных одежд, которые были бы скорее уместны на съемочной площадке исторической драмы, чем в охваченном войной Ираке; из пряничной пестроты дворцовых стен, за которыми только что исчезли Мако, Фолз, Ахмед и Макфлай; из терракотовых кубических блоков – то ли казарм, то ли хозяйственных построек; из терпкого запаха немытых тел и горячего битума, плывущего над площадью; и еще какой-то пряной пищи, которую готовили, видно, где-то неподалеку.
Потом Прикквистер увидел – где именно. В глубине крепостного двора, за толпой, немолодой человек в длинном халате и войлочной шапке, стоящий рядом с котлом, подвешенным над углями, помешивал что-то длинной лопаткой, не обращая ни на кого внимания, время от времени подносил лопатку ко рту, пробуя варево на вкус, и удовлетворенно качал головой.
