Сергей Зверев - Всплытие невозможно
– Берегись! – крикнула Катя, вскакивая с места.
К Беляцкому уже неслись два пса. Одного Петр сбил в прыжке прикладом автомата, другого ударил ногой. Ас бросил свою жертву и стал в стойку перед Беляцким. Два диких пса рычали, скалили клыки. Из красной пасти капала слюна. Но подойти они остерегались. Ас был крупнее.
– Назад, назад… – говорила Катя, сжимая в руке горящую головню, которой до того помешивала поленья в печке.
Беляцкий пятился, отходил к блиндажу и Ас. Оба они нырнули в невысокий проем. А снаружи уже объявилась собачья стая. Сколько там было животных – не сосчитать.
– Однако… – только и произнесла Катя. – На открытом пространстве они бы нас растерзали.
Собаки рычали. Крупный пес с одним отгрызенным в схватках ухом выступил вперед.
– Похоже, вожак, – определил на глаз Решетников.
Пес припал к земле, готовясь к прыжку. Катя ткнула в проем пылающую головню. В ответ раздалось грозное рычание.
– Собаки огня не боятся, – произнес Беляцкий, держа вожака на прицеле.
– Это одичавшие собаки, – проговорил Решетников. – Они – боятся.
Противостояние длилось минут пять. Затем вожак поднялся, несколько раз прошелся перед входом, косясь на рдеющую головню. Напоследок он оскалил пасть, повернулся задом, несколько раз ударил лапами, разбрасывая землю, и двинулся в заросли. Стая подалась за ним следом.
– Кажется, все, – произнесла Катя. – Ушли.
– Далеко ли? – отозвался Беляцкий и опустил автомат. Щелкнул предохранитель.
Ас все еще рычал, а затем посмотрел на Катю и, быстро подбежав к ней, лизнул ладонь. Потом вдруг он повернулся и бросился прочь из блиндажа.
– Стой, ты куда? – крикнула Сабурова. – Порвут же!
Но пса было уже не остановить, он ломанулся в заросли и исчез из вида.
– Собачья натура, – произнес Решетников. – Наверное, сучку почуял. У них от этого запаха крышу конкретно сносит.
– Ну вот, только имя дали, а он и убежал… – сказала Катя, засовывая в печку еще одну головню.
Через пару часов вернулись и Саблин с Зиганиди. Боцман распорядился, чтобы Николай вел подводников к авиабазе, а сам с Беляцким и Сабуровой отправился к побережью.
* * *Кают-компания на флагманском фрегате «Сохо» густо пропахла табачным дымом. Доморадов курил одну сигарету за другой. Адмирал Пак Нам Чхоль по своему обыкновению ходил вдоль широкого стола с разложенной на нем картой.
– Вы уверены, что для подъема субмарины будет достаточно четырех надувных понтонов? – спросил адмирал.
– Вот расчеты, – устало произнес Александр и зашелестел бумагами. – Можете проверить.
– Учтите, от успеха мероприятия полностью зависит ваше будущее.
– Я помню об этом. Идеально было бы соорудить три тоннеля для тросов под «Щукой» и использовать шесть понтонов. Но на это нет времени.
– Сколько еще может продержаться без свежего воздуха экипаж?
– Я не знаю точно, сколько человек находится на борту. А потому не стал бы рисковать. Запасы воздуха, даже если учитывать возможность регенерации углекислоты при помощи кристаллов калия, практически исчерпаны. Экипаж может задохнуться. А вам самим без русских специалистов-подводников никогда не оживить субмарину. Советую возобновить вентиляцию при помощи шноркеля, не дожидаясь подъема.
Пак Нам Чхоль задумчиво смотрел на струйку дыма, поднимающуюся над кончиком сигареты, зажатой в губах инженера.
– Ваш совет спутать винты подлодки тросами уже реализован. Наши аквалангисты сделали это, не вызвав подозрений у вашего командира – он остался уверен, что мы проделываем тоннели под субмариной. Я отдам приказ возобновить вентиляцию. Так что не беспокойтесь о судьбе своих сограждан и товарищей. Все теперь зависит только от них. Если согласятся на сотрудничество… – Пак Нам Чхоль замолчал, потому как было понятно – если договориться не удастся, будущего у подводников нет. Руководству КНДР придется заметать следы своих преступлений.
– Я могу идти? Я смертельно устал, – Доморадов вопросительно глянул на адмирала.
– Только не пейте так много.
– Постараюсь.
Доморадов поднялся из-за стола. Бумаги соскользнули на пол и рассыпались, но он даже не стал нагибаться, чтобы поднять их, и вышел из каюты. Адмирал покачал головой, склонился, поднял листок, на котором была нарисована схема подъема субмарины.
Пак Нам Чхоль колебался, но затем все же включил переговорное устройство…
…Командир Дулов тяжело дышал. Воздух казался густым от химических запахов. Если бы на борту оставался весь экипаж, то люди бы уже теряли сознание, а так запасов кислорода хватало еще на сутки, а то и больше. Снаружи доносились звуки, гудел гидромонитор, размывая под лодкой ил и песок. Время от времени что-то беспорядочно ударяло в корпус. Возможно, аквалангисты задевали за корпус баллонами. Переговорное устройство внезапно ожило. На другом конце линии зазвучал знакомый голос северокорейского старлея:
– Мы сумели вновь подсоединиться к вашему шноркелю. Подтвердите готовность начать вентиляцию.
– Подтверждаю, – произнес в микрофон Дулов.
Из вентиляционных решеток потек свежий воздух.
– Вентиляция идет, – проговорил командир «Щуки».
– Мы уже заканчиваем работы по подводке тросов. Как там экипаж?
– Терпимо. Больше потерь нет.
Дулов не спешил раскрывать перед противником карты. Он разыгрывал ситуацию так, будто никто не покидал подлодку, будто он не подозревает о коварных планах корейцев. Голос его звучал ровно, без тени эмоций.
– Держитесь, – прозвучал из динамика голос. – Скоро мы вас поднимем. Предоставим помощь раненым.
– Надеюсь на это, – не удержался Дулов от двусмысленного замечания.
Но Ким Ен Джун не почувствовал подвоха или же просто не показал этого.
А под водой продолжали свою работу водолазы, они сменялись через каждые полчаса каторжной работы. Гидромонитор вгрызался в донные отложения. Видимость была практически нулевой, даже свет мощных подводных прожекторов не мог пробить густую взвесь. Теперь уже стенки тоннеля укрепляли щитами и подпорками, предохраняя их от оползания…
… Александр Доморадов спускался в свою каюту. От недосыпания кружилась голова. Инженер миновал вооруженного охранника и двинулся вдоль длинного узкого коридора – шел, придерживаясь за стену. Пока еще он не выпил ни грамма спиртного, и организм требовал очередной дозы.
Доморадов переступил порог и закрыл дверь на защелку. Ветер покачивал занавеску на открытом иллюминаторе. Бутылка ненавистной корейской водки с заспиртованной в ней змеей была извлечена из-под подушки. Александр свернул пробку и плеснул на дно стакана. Он только собрался выпить, как его взгляд остановился на столе, покрытом разложенными бумагами. Чертежи, черновые расчеты… Ему показалось, что бумаги лежат не так, как он их оставил, покидая каюту. Зрительная память у Александра была отличная.
– Не хватало еще, чтобы люди адмирала здесь так нагло копались в мое отсутствие, – оценил произошедшее Доморадов.
На полу виднелись влажные пятна. Он поставил бутылку поверх бумаг, вновь поднес стакан к губам. И тут российский инженер услышал, как тихо скрипнула дверца стенного шкафа, но обернуться не успел. Чья-то сильная рука в мокром гидрокостюме обхватила его горло – прижала кадык так, что он с трудом мог дышать.
– Так ты, падла, жив? – прозвучал вкрадчивый шепот. – И мало того, что жив, так еще и помогаешь врагам…
Доморадов сжался, затем дернулся. Спиртное пролилось на пол.
– Не дергайся, – прозвучал совет.
– Кто вы? – проговорил почти беззвучно Александр.
– Только тихо.
Хватка ослабла, Доморадова оттолкнули от себя. Он споткнулся, сел на кровать и широко открыл глаза, глядя на Виталия Саблина:
– Вы?.. Ты?..
– Урод, – произнес Боцман, глядя в упор на Доморадова. – Сымитировал свою гибель и продался? Нашел кому…
– Меня похитили.
– Не верю. Хотя могу допустить и такое. Я тебя в бинокль на земснаряде увидел, признал. Оказалось, что не ошибся.
– Я им не помогаю.
– Опять не верю. – Боцман ткнул рукой в бумаги на столе. – Схемы рисуешь. Значит, это твоя идея – опутать тросами винты «Щуки», чтобы она после всплытия потеряла ход? Вижу, что твоя. Что еще они задумали?
– Если не веришь мне, я не буду отвечать.
– Ответишь в любом случае.
– Они хотят захватить подлодку и экипаж.
– Это я и без тебя понял. Ты конкретику давай выкладывай.
Доморадов машинально поднес стакан к губам, но потом заметил, что тот пуст, и отставил его на кровать.
– Думай что хочешь, а я правду говорю. Связать винты лодки тросами – это помощь нашим.
– Каким же образом лишить лодку хода вдруг стало помощью? – прищурился Боцман.
– На «Щуке» не только винты. Там есть и тихоходный водометный движитель. Он спроектирован специально для случаев, когда субмарине придется выпутываться из заградительных сетей, тросов. Водомет ничего на себя намотать не может. Спутать винты я предложил, чтобы усыпить бдительность их адмирала. Лодка всплывет и сможет уйти своим ходом. О водометах я ничего им не сказал, они не знают об их существовании.
