Сергей Ермаков - Месть — штука тонкая
— Что происходит? — заорал Бобров. — Закройте немедленно дверь!!!
Секретарша, с любопытством заглянувшая в кабинет, отпрянула и плотно захлопнула дверь. Смирнова начала отползать от разгневанного мэра, шепча слова оправдания, но Илов ее не слушал, его просто колотило от злости. Он занес ногу для того, чтобы пнуть Смирнову прямо по голубым трусам.
— Прекратить! — приказал Бобров. — Оставь её, Илов! Ты что, совсем рехнулся на старости лет?!
— Она нас сдала, сучка. — Старик вовсе потерял самообладание, Бобров никогда от него не слышал даже грубого слова. — Всех заложила!
С этими словами он выхватил из кармана пачку газет и метнул их в Смирнову. Та закрылась обеими руками и громко зарыдала, причитая:
—Не я это, не я! Меня подставили!
—Да объяснит мне кто-нибудь, в чём дело? — прогремел Бобров.
—Я объясню, — как всегда спокойно, сказал, заходя в кабинет, Рябиновский. — Кто-то с помощью госпожи Смирновой весь компромат, который мы тщательно скрывали, выплеснул на страницы областных газет. Пока то, что напечатано на бумаге, — это ерунда. Но ведь тот, кто все это протолкнул в прессу, основывался на реальных документах. А вот если эти самые документы попадут в руки… гм… как бы это сказать… То вам, господа, не поздоровится.
—Нам не поздоровится, — поправил доктора наук Илов.
—Нет, Христофор Ульянович, не поздоровится вам, — утвердительно повторил Рябиновский, — ни под одним из указанных в статье документов моей подписи нет!
Бобров схватил газету со стола и быстро пробежал глазами статью. Все, что было скрыто за семью печатями, вышло наружу. Теперь каждый школьник знает, что он, губернатор, вор и проходимец. Под статьей красовалась подпись: «Смирнова».
—Ах ты, блядское отродье! — рассвирепел Бобров. — Я тобой жопу вытру!
—Тихо, тихо, губернатор, — постарался успокоить гнев Боброва Рябиновский, — Наташа не виновата. Это происки наших врагов. Мы еще можем все исправить. Надо срочно по всем каналам и во все газеты дать опровержение. Расписать, что это наши недруги, чтобы нарушить стабильность в регионе, подтасовывают лживые факты, порочащие самых честных представителей власти. Вставайте, Наталья Семеновна, нужно дальше работать. Спасать ситуацию. Испуганная донельзя Смирнова отползла к стенке и с трудом поднялась на ноги.
—Ты думаешь, это поможет? — спросил Бобров. — Ведь по фактам, изложенным в газете, начнется проверка. А если, не дай бог, ксерокопии документов, о которых тут говорится, попадут в руки соответствующих органов в столице, то нам лучше упаковывать чемоданы.
—Нужно срочно заметать следы, — сказал Рябиновский, — а вам, Иван Петрович, я посоветую срочно отбыть пока в служебную командировку за рубеж. Например, в Швейцарию. Пока все не уляжется.
—А мне что делать? — спросил Илов. — Ведь меня тоже обложили.
—Тебе… — только успел сказать Рябиновский, как вдруг в кабинет губернатора без стука влетел прокурор Власов и, увидев Илова, как тигр, бросился к нему.
Никто из присутствующих не успел осознать, что происходит, как Власов поставленным ударом в челюсть сокрушил мэра города, и тот рухнул на пол. Прокурор, не теряя времени, бросился сверху и стал головой старика колотить об пол, отчего вставная челюсть Илова выскочила наружу и, сделав сальто-мортале, упала на ковёр.
—Да вы что сегодня, с ума посходили? — заорал Бобров. — Немедленно прекратить!
Но Власов и не думал прекращать. Он стал душить мэра. Рябиновский не спешил вмешиваться, и тогда Бобров сам кинулся на помощь старику. Зная, что прокурор в гневе страшен, судьбу он искушать не стал: по пути схватил со стола хрустальный кубок и нанес им удар по макушке прокурору. Тот закатил глаза и завалился на бок. Кубок разбился вдребезги. Мэр едва дышал. Рябиновский и Бобров подняли его и уложили на ряд выстроившихся у стены стульев.
— Что сегодня, вспышка на солнце? — спросил у Рябиновского губернатор.
— Какой-то бред, — сам ничего не понимая, ответил доктор наук.
Тем временем прокурор пришел в себя, сел на ковре и, потирая ушибленную макушку, поведал:
— Он заказал, чтобы моего сына убили! Гад этот! Из-за твоей, Бобров, дочери!
— Слушай, ты мою дочь сюда не путай! — воскликнул Бобров. — Она тут ни при чём!
В это время зазвонил телефон. Блестящий красный телефон, стоящий отдельно. Все замерли. Бобров на полусогнутых подошел к нему и поднял трубку. Голос в телефоне был спокойным, обрывки фраз долетали до притихших «вершителей судеб», и с каждым словом губернатор все более бледнел и бледнел. Когда в телефоне послышались короткие гудки, Бобров опустился в кресло и пробормотал:
— У них там есть уже оригиналы документов.
Где «там», все поняли. Объяснять не приходилось. Стало ясно, что поздно писать опровержение.
—Все в России воруют, — тихонько пискнула Смирнова, — выкрутимся.
—Не про всех в газетах пишут! — ответил ей Рябиновский. — Ну что ж, дорогие друзья, мне, пожалуй, пора на работу в НИИ.
—А мы? — хором спросили оставшиеся.
Рябиновский пожал плечами и улыбнулся. Он медленно пошел к двери, открыл ее и исчез в проеме. Бобров знал, что ему делать. Он, ни слова никому не сказав, прошел мимо поверженного мэра, оглушенного прокурора и униженного пресс-секретаря и исчез вслед за Рябиновским.
—Надо бежать! — прохрипел Илов.
—Куда? — спросила Смирнова.
—За границу, — ответил Илов, — пока есть время.
—Ты сына моего убил, — грозно сказал Власов, преграждая мэру дорогу к выходу, — ты за это ответишь.
—Ты сумасшедший! — воскликнул Илов. — Зачем мне нужна смерть твоего сына?
—Чтобы женить своего Альберта на Насте Бобровой и захапать себе ее денежки! — обличительно завопил Власов.
—У меня самого денег не меньше, чем у Боброва! — заорал в ответ Илов. — Ты головой своей думай хоть иногда! Или у тебя приступ идиотизма? То мусульманского имама избиваешь, то генерала Лютого посадил ни за что ни про что! В городе из-за этого беспорядки!
—Ах, как ты о городе печешься, старый козёл! — в ответ грубо сказал Власов. — Ты этот город до нитки обобрал!
—А ты такой честный? — возмутился мэр. — Сколько подонков ты на волю выпустил за взятки, скольких расхитителей покрывал?
—И тебя в том числе! — добавил Власов.
—Из-за того, что ты два дня всю милицию за собой таскал, час назад на похоронах Фофана с товарищами произошла резня, — завопил Илов, — «синие» зэки порезали половину наших парней! Ты в этом виноват!
—Мне насрать на всех парней, кроме моего сына, которого ты убил! — завопил Власов, пытаясь догнать старика, который бегал от него вокруг огромного губернаторского стола.
—Ты с ума спятил! — прохрипел Илов.
В беге он был не слишком силен.
— Мужчины, не ссорьтесь, мы же одно целое, — вступила в разговор Смирнова, — нас намеренно кто-то сталкивает лбами! Надо подумать! Всегда есть выход из ситуации!
— Заткнись, стерва! — прикрикнул Власов. — Из-за тебя все это случилось! Не могла за своими журналистами смотреть получше, что они пишут и что они знают!
— Всё, я пошёл! — сказал старый мэр, видя, что внимание прокурора отвлеклось на Смирнову. — Мне вас слушать надоело!
— Нет, ты мне ответишь! — завопил Власов, прыгнул через стол, схватил старика за шиворот и дернул на себя.
Тот не удержался, покачнулся на месте, стал падать, развернулся вокруг своей оси и, падая, затылком ударился сначала об угол стола, потом о край стула и в довершение об пол. Может быть, лет десять назад эти удары причинили бы мэру только легкую головную боль, но в теперешней ситуации сказался его почтенный возраст. Старческие кости хрустнули, шейные позвонки надломились, и Илов скоропостижно отдал богу душу. Его тело упало на пол, голова безжизненно и странно вывернулась, Смирнова взвизгнула, сразу поняв, что случилось.
— А-а, — заверещала она, — ты его убил!
— Нет, нет, — испуганно крутил головой Власов, — он сам упал. Ты же видела, ты скажешь, что он сам упал!
— Ты его толкнул! — возопила Смирнова. — Ты его толкнул!
— Нет, нет, он сам упал, — Власов схватил Смирнову в крепкие, но не дружественные объятия, — скажи, что он сам упал! Пошёл и вдруг упал! А то и тебя убью!
Смирнова не на шутку испугалась и согласилась лжесвидетельствовать.
— Нет, давай уйдем, а потом скажем, что, когда уходили, он был жив, — предложил Власов, — я пойду первым, а ты за мной.
Раздавленная сегодняшним днем, Смирнова только согласно кивнула. Прокурор вышел в приемную и хотел было пойти через центральный вход, но секретарша губернатора его остановила.
— Там народ внизу собрался, — сказала она. — Пройдите через служебный вход.
— Какой ещё народ! — возмутился прокурор. — Что мне народ?
— Обычный народ с плакатами, — равнодушно ответила секретарша, крася ногти, — требуют отдать вас под суд.
