Андрей Воронин - Инкассатор: Всадники апокалипсиса
Когда врач поднялся с кресла, Артюшин сквозь зубы проговорил:
– Что ж, это ваше дело! Только, ради бога, не затягивайте консилиум!
Доктор улыбнулся и направился в прихожую, где оставил на вешалке свою куртку, бросив напоследок:
– Тем более что хорошие люди предлагают вам помощь. Я вам оставил таблетки, вы должны их пить. Я знаю, что вы отказываетесь от медицинской помощи.
После ухода врача Артюшин взял лежащие на его тумбочке таблетки и полулежа, дотянувшись до умывальника, выбросил их в канализацию и смыл водой. От физического напряжения через минуту его стало тошнить. Потом его вырвало пеной и желчью. Но после того, как он выпил воды, ему стало легче и боль начала стихать.
Он посмотрел на вчерашний обед, стоявший на тумбочке, и поймал себя на мысли, что уже давно потерял аппетит. Добравшись до параши в соседней комнате, он чуть не упал на пол. Он только слил воду, постоял, уставившись в цветной, вымытый до блеска кафель, которым были покрыты стены ванной комнаты. Его взгляд скользнул по никелированной трубе для сушки полотенец, и он представил, как привяжет к ней бельевую веревку и сделает петлю. «Низко, – пронеслась шальная мысль, – придется становиться на колени...» Это была противная мысль, и он тут же отогнал ее от себя.
* * *Ближе к вечеру Бугрову позвонил Мазуркин и виноватым голосом доложил, что цена акций банка на фондовой бирже катастрофически пошла вниз. «Какая-то сволочь играет на понижение», – пояснил финансист.
– Так перехвати, черт возьми, инициативу! – рявкнул Бугров. – Бери акции на всю имеющуюся наличку.
Последовала томительная пауза.
– Скупай акции, но не афишируй. Если позволишь курсу скатиться еще до ста пунктов, можешь считать, что тебя больше нет. Понял или еще раз повторить?
– Я и так делаю все возможное, – обиженно возразил Мазуркин.
– К сожалению, этого недостаточно, – отрезал Бугров, – делай все невозможное.
– Чтобы остановить падение, нужны средства, а их у нас нет.
– Ну и черт с ним!
– Не знаю, но завтра о падении будут знать не только финансисты, но и клиенты и власти.
– Что-то ты меня ими пугать стал, – раздраженно заметил Бугров. – Не из пугливых!
Известие с биржи не потрясло Бугрова. Хоть он не был силен в финансах, он понимал, что рано или поздно во всех делах нужны деньги, которые закроют любые дыры. Проект гребного канала как раз и мог стать спасением. В череде проблем это была не самая приоритетная, ведь партия, которую он затеял, стоила многого. Смерти Шевцова и Одинцова, осуществленные по его приказу, должны были ударить прежде всего по правоохранительной системе города, подорвать ее престиж. И тут у него был замечательный повод показать свое лицо – выступить с инициативой о бездействии милиции, об оборотнях в погонах и разгулявшейся преступности.
В этот момент он даже улыбнулся себе – тогда ему не нужен будет ни Артюшин, ни Филатов с его друзьями из ФСБ. И его на гребне этой волны не тронут – иначе в глазах общества он станет мучеником. А в России мучеников любят.
Но все-таки для беспокойства была причина. Несколько лет он чувствовал себя королем в Москве и держал целый район столицы. Такое положение вещей было заслужено им в бандитских разборках. Однако в последнее время на его территории стали происходить неприятности. До поры до времени он не обращал на них внимания.
Но несколько дней назад погибли телохранители одного из подельников. На случай или беспредел заезжих гастролеров это было не похоже. Их похоронили на Химкинском кладбище. А самого подельника положили в частную клинику, где после сделанной операции он уже шел на поправку. Ему повезло: пуля, задев по касательной брюшную полость, прошла сквозь карман, в котором лежала запасная обойма от пистолета. Но вдруг положение его стало удручающим. Бугров сам выехал на место, возвращаясь из Дмитрова, где встречался с подмосковной братвой. Пульс у подельника почти не прощупывался, и Бугров велел охране отвезти его в государственную больницу, а молчание докторов подкрепить десятью кусками «зеленых». Однако через пару километров стало ясно, что до больницы он не дотянет. Охрана по мобильнику вызвала «скорую помощь» в район метро Таганская... Но сердце у подельника перестало биться за полторы минуты до прибытия неотложки...
Вспоминая вчерашний день и этот случай, Бугров впервые сдрейфил. То ли из-за излишней осторожности, то ли еще по какой причине он оставил тело подельника прямо на улице, приказал вынести тело из машины и положить его на скамейку. А потом уехал...
За трупом своего знакомого он вернулся сам, без охраны, через несколько часов. Труп оставили на ночь в гараже особняка – на дощатом настиле, положенном на сдвинутые капоты двух машин. В ту ночь Бугров спускался к нему во двор, взяв фонарик. Длинное, плоское тело подельника казалось отчужденно-беспомощным. Кто-то из охраны в его сложенные на груди руки вставил сигарету. Бугров выдернул сигарету и бросил ее под машину.
Постояв несколько минут над трупом и не получив от свидания никакого успокоения, он отвел взгляд от заострившегося желтого лица и пошел на выход, а потом приказал отвезти тело на кладбище и похоронить. Этот случай не на шутку растревожил Бугрова. Всю ночь он ворочался в постели.
Прошедший день он считал позорным. Утром состоялся «разбор полетов». Хапа рассказал о том, что произошло в тот день. Неизвестные убили братка во время сбора дани с предпринимателей на рынке, как раз в тот момент, когда он возвращался с деньгами назад. Все было похоже на то, что кто-то не согласен с контролем Бугра над частью Москвы.
Похоже, что и падение акций банка было не случайным.
Бугров сам перезвонил Мазуркину и спросил, не было ли каких-нибудь непонятных предложений банку за последнее время.
Оказывается, такие предложения поступали. Только Мазуркин не посчитал нужным говорить об этом:
– Приходил один. Одет хорошо. Сразу завел речь о большом кредите, сказал, что, если банк поможет, десять процентов причитаться будет мне.
– А ты что? – едва сдерживая ярость, спросил Бугров.
– Зачем мне это, Петр. Андреевич? У меня и так все есть, – не задумываясь, ответил Мазуркин.
– И что дальше? Ну, в смысле, что он еще сказал?
– Я отказал. Но он спокойно заявил, что я не догадался, что не кредит нужен, а это такса такая. И придвинул мне листок бумаги с цифрой в семьсот тысяч долларов. Сказал, что позвонит.
– Ты ему о «крыше» сказал?
– Он сам сказал, что знает, под кем банк. Назвал вашу фамилию.
– И дальше что?
– А то, сказал, что от Михая он.
– От кого?!!
– От Михая.
Бугров сразу понял, о ком речь. Михай был вором в законе, с конца восьмидесятых держал пол-Москвы в страхе. Его несколько раз сажали, но он из зоны справлялся с делами не хуже, чем на воле. А потом его замочили, как говорили – свои. Теперь получалось, что все это было, как говорят в местах не столь отдаленных, фуфло. Бугров при Михае только начинал свой путь и платил ему дань. А когда его якобы застрелили, перестал не только платить в общак, но и прихватил с собой его часть. Теперь получалась хреновая ситуация. Но мог ли Михай реально претендовать на лидерство среди местной братвы после того, что произошло?
И тем не менее Бугров спросил у Мазуркина:
– А сложно нам такую сумму найти?
– Можно. Но это все, что нам удастся наскрести, – ответил финансист. – Вы же знаете, что в банке всегда должен быть стабилизационный фонд.
– Я знаю, – сухо перебил Мазуркина Бугров. – А кредит, о котором мы с тобой говорили? Я имею в виду банк «Золотой запас»...
– Там слишком высокие ставки... В банке «Столичный», где приемлемые проценты, мы уже взяли кредит, другие наши средства брошены в Тюмень, на разработку новых нефтяных месторождений... Кроме того, до первого числа мы должны произвести выплаты акционерам общества. Это последний срок, после чего к нам могут быть применены солидные штрафные санкции...
– Не много ли этих санкций? – Бугров взглянул на часы.
– Петр Андреевич, а в чем проблема?
– Потом объясню.
– А мне что делать, когда они перезвонят?
– Говори, что не при делах – посоветовал Бугров.
Сказав эту фразу, он глубоко задумался.
«Не будь наивным, – сказал он себе. – Михаю наверняка все известно. Но есть другой вариант – списать на кого-нибудь этот старый должок. Но на кого? Правила есть правила. И насколько серьезно это предложение?»
Оставался другой вариант – устранить ненужную в этой игре фигуру Михая. «Это было бы проще всего, и концы в воду», – подумал Бугров, отпив из стакана минералки.
Через несколько минут Бугров позвонил Хапе, и тот очень быстро появился в кабинете.
– Что там со стволами и как заложники? – спросил Бугров.
– Все идет по плану.
– Безопасность превыше всего, мы никак не должны светиться. Думаю, те, кому надо, проглотили наш сюрприз. Эту братву, которую мы набрали в подворотне, не жалко. Главное, чтобы комитетчики клюнули. И тогда у нас будет повод одним ударом покончить с их расследованием. Я сейчас с тобой съезжу туда, хочу удостовериться, выполнили ли вы задачу и все ли заложники на месте. А как с оружием для братвы? Доставил?
