Александр Тамоников - На линии огня
— Да чего им, в конце концов, надо? — воскликнул Александр. — Спокойно жить не дают…
— Саша, все гораздо серьезней, чем ты думаешь.
— В смысле?
— Козин теперь от тебя не отстанет. Ему мало прекратить ваши отношения, особисту надо показать начальству, что он чуть ли не антисоветский заговор раскрыл.
— Это уже слишком! Какой может быть заговор между мной и Златой?
— Ты не знаешь комитетчиков? Да они из ерунды дело слепят.
— И что мне делать?
— Идти на рандеву с новым особистом.
— Прямо сейчас? Не переодевшись и не приняв душ?
— Тебе же лучше быстрее узнать, чего там накопал этот Козин. Вот блин, еще занозу прислали… Не мог папенька сыночка сразу в штаб группы запихнуть!
— У них свои планы. Что ж, вы правы, пойду к новому особисту, только побреюсь в техчасти.
— У тебя там телефон городской стоит?
Черников кивнул:
— Стоит. Точнее стоял до убытия на полигон. А что?
— Козин заходил к тебе, так что перед тем, как пользоваться старым телефоном, осмотри его.
— Неужели думаете, что особист мог поставить аппарат на прослушку? Проще уж было вообще обрубить линию.
— Не скажи… Впрочем, может, я и преувеличиваю способности и возможности особиста. Но телефон проверь, или не звони по нему Злате.
— Я все понял. Разрешите идти?
— Ступай с богом, Черников. Удачи тебе!
— Благодарю, Сергей Борисович.
Александр прошел в техническую часть. Осмотрел аппарат, ничего подозрительного не заметил. Набрал номер кафе. Ответила пани Мария:
— Алло!
— Здравствуйте, это я!
— Здравствуй, Саша!
— Могу я поговорить со Златой?
— Нет! Ее вызвали в Управление службы безопасности. Большего сказать не могу.
Она отключила телефон. Бросил трубку и Александр:
— Черт возьми, похоже, плохи дела. Но почему, почему?
Побрившись, сменив рубашку и ополоснувшись холодной водой из крана умывальника, Черников добрался до штаба полка, подошел к кабинету, на дверях которого уже висела табличка:
«Майор Козин Сергей Степанович».
И ни намека на должность. Впрочем, и у Агранова висела та же табличка, только размером поменьше.
Черников постучал. Из кабинета донесся довольно молодой голос:
— Войдите!
За столом сидел лощеный майор. Звезды на его погонах были вышиты золотой нитью как у генерала. Он что-то писал на листе бумаги.
— Товарищ майор, капитан Черников. Вы просили зайти к вам.
Майор оторвался от листа, положил ручку, взглянул на Александра:
— Так вот вы какой, капитан Черников Александр Владимирович, кавалер орденов «Красного Знамени» и «Красной Звезды», боевой, заслуженный офицер… Проходите!
Козин не протянул Черникову руку, просто указал на стул напротив своего рабочего стола:
— Присаживайтесь. Нам есть о чем серьезно поговорить.
Александр присел. Козин достал папку, открыл ее, прочитал несколько страниц, отложил в сторону.
— В общем, так, Александр Владимирович. Не в моих привычках вести пустые разговоры, поэтому перейдем сразу к делу. А конкретней, к вашим близким, слишком близким отношениям с гражданской ЧССР пани Златой Рингер.
— Я не понимаю, о чем вы собираетесь беседовать со мной, — сказал Черников. Отношения со Златой Рингер были прекращены еще месяц назад. И они не носили слишком близкого характера. Да, я спал с чешкой, но не более того…
Майор прервал Александра:
— Надо держать меня за простачка, Черников! Мне известно гораздо больше, чем вам кажется. И о том, как вы законспирировали свою связь с чешкой при помощи Агранова и Злобина, и то, что до сих пор поддерживаете близкие отношения со Златой Рингер. Ваш маневр не удался.
Александр повысил голос:
— Что вы хотите, майор?
— Ничего особенного. Всего лишь прекратить эту, порочащую звание советского офицера, связь.
— Вам это не удастся! Я не оставлю Злату, даже если мне придется уволиться из армии.
— Вы так думаете?
— Уверен!
— Я не был бы столь категоричен. И знаете почему? Потому что прямо сейчас и здесь вы напишете рапорт с просьбой о переводе в Союз. Собственноручно напишете, а вечером поездом Братислава — Москва отправитесь на родину. К новому месту службы. И вы сделаете это.
Черников усмехнулся:
— Да? А что я еще сделаю?
— Еще вы соберете свои вещи и быстренько передадите дела начальнику автослужбы батальона.
— А не пошли бы вы к черту, товарищ майор?
Особист вздохнул:
— Срываетесь, Александр Владимирович! Грубите, вместо того чтобы благодарить…
— Благодарить? Кого? Вас?
— Да, меня! Я предлагаю вам наиболее оптимальный вариант избежать проблем. Исключительно из уважения к вашим заслугам перед страной.
— Вот как? Но я ничего писать не буду. И это мое последнее слово. Дальше поступайте, как считаете должным. Но от Златы я не откажусь.
— Знаете, Александр Владимирович, а вы мне симпатичны, несмотря на вашу грубость. Ведете себя достойно, но… глупо. Естественно, я не могу силой заставить вас написать рапорт. Как и удержать в этом кабинете.
Черников поднялся:
— В таком случае, я ухожу.
Особист поднял руку:
— Не спешите. Дослушайте меня до конца.
— Говорите!
На этот раз усмехнулся особист:
— Спасибо за разрешение. В общем, так: если вы добровольно не пишете рапорта и не уезжаете «чистым» сегодня в Союз, то завтра утром чешская служба безопасности арестует Злату Рингер и обвинит ее в сотрудничестве с западногерманской разведкой, а также в попытке завербовать советского офицера — конкретно вас, капитан Черников. Сделать это будет проще простого, учитывая то, что господин Рингер, отец Златы, являлся членом контрреволюционной организации и был убит при оказании вооруженного сопротивления подразделению советских Вооруженных Сил при вводе войск в Чехословакию в августе 1968 года. Не знаю, говорила ли вам госпожа Рингер, что в Западной Германии у нее живет двоюродный дядя, офицер управления разведки бундесвера? Вряд ли. Возможно, она не знает о таком родственнике, однако Злата и сама открыто выступала против присутствия советских войск в Чехословакии, называя оказание интернациональной помощи оккупацией. Впрочем, решение проблемы с ней — это дело местной службы безопасности. Так что, если вам наплевать на собственную судьбу, пожалейте молодую женщину. Ведь в случае, если ей предъявят столь серьезные обвинения, то наказание последует очень строгое.
Черников возмутился:
— Но это же подло!
— Что делать? Иногда приходится прибегать к подобным мерам. И не хочется, но приходится. Особенно сейчас, когда в Кремле проводится политика всеобщего наведения порядка. Или вы забыли, кто у нас сейчас глава государства?
— Я ничего не забыл.
— Тогда пишите рапорт.
— А где гарантия, что после моего отъезда Злату оставят в покое?
— Вы же не глупый человек, Черников. Кто отпустил бы вас, если служба безопасности Чехословакии начала бы преследование вашей подруги? Ее не тронут. Это я вам обещаю.
— Я не верю вам!
— Ваше дело, но никаких иных гарантий вы не получите.
— Хорошо. Ради Златы я напишу рапорт и покину страну. Но учтите, майор: если я узнаю — а я узнаю! — что Злату не оставили в покое и, не дай бог, посадили по надуманному, сфабрикованному обвинению, то я найду вас в Союзе. Найду и убью! Слово офицера. И никакое положение вашего отца лично вам не поможет. Если же не смогу отомстить я, вас уничтожат другие люди. Вам, в случае обмана, не жить по-любому!
— Пусть будет так. Но уверяю вас, как только вы окажетесь в Союзе, госпожу Рингер оставят в покое.
Особист привстал, положил перед Александром лист бумаги и ручку.
— Куда меня отправят служить? — спросил Черников.
— Это решат в штабе ТуркВО. Но думаю, должность предложат неплохую, так как в личном деле не будет ни единой записи о вашей связи с чешкой. Я уже позаботился об этом.
— И как это вы быстро все организовали, майор? Только приехали — и тут же раскопали информацию по мне и Злате… Не скажете на прощанье, кто помог в этом?
Козин улыбнулся:
— Чтобы успокоить вас, скажу, что это не офицеры гарнизона.
— Чешская служба безопасности? Лично Зденек Плех?
— Да какая теперь разница?
— А как вам удалось так быстро подготовить документы для убытия отсюда? Ведь нужно подписать приказ у командующего, оформить визу, билет заказать… И все это сделать в выходные дни.
— Служба у меня такая, капитан.
— Далеко пойдете! Те, кто прут по костям, поднимаются высоко. Одно плохо: с высоты и падать больнее.
— Вы не обо мне, о себе думайте. И о Злате Рингер.
— И все же сука ты, майор! Паскудная у тебя служба, как и все ведомство, что ты представляешь.
