Александр Тамоников - На линии огня
— Я не смогу солгать!
— А придется, Саша! Вспомни Афган. Там проведение отвлекающего маневра иногда было просто необходимо. Это позволяло выполнить поставленную задачу. Вот здесь следует прибегнуть к тактике отвлекающего маневра. И потом, разве это ложь? Это военная хитрость.
— Я думал обратиться в наше посольство, — сказал Черников.
— Куда? — рассмеялся Агранов. — Позволь узнать, с какой целью? Хотя можешь не отвечать. Рассчитываешь убедить посла разрешить брак со Златой?
— Да!
— Выбрось эту мысль из головы. До посла ты не дойдешь. Наши ребята не допустят этого — а они полностью контролируют работу посольства. Но даже если и добрался бы, то посол не стал бы решать твои проблемы, отправил бы в штаб группы. А вот там политорганы отыгрались бы на тебе по полной программе. Так что о посольстве забудь.
— Но тогда, получается, у нас со Златой нет никаких шансов жить вместе законно, как другие?
— У тебя, Саша, их не было изначально. Но времена меняются. Не исключено, что шансы появятся, и неплохие.
Черников с удивлением взглянул на Агранова:
— Что ты имеешь в виду?
— Объясню, но запомни: это секретная информация.
— Я умею хранить тайны.
— Поэтому и объясню. Страна на пороге перемен. Уж каких — другой вопрос, этого не знает никто. Экономика страны, можно сказать, накрывается большим медным тазом. Еще немного, и она рухнет. «Сам» не в порядке по состоянию здоровья и не может руководить так, как начинал. Значит, совсем скоро в Кремле объявится новый хозяин. Рулить страной по-старому он не будет, это приведет к краху. Значит, последуют реформы. А к чему у нас в России приводят реформы? По сути, к революции. Революция же подразумевает смену общественно-экономической формации. Короче, не буду забивать тебе баки всей этой ерундой, ты прослужи здесь два оставшихся года. А потом видно будет. Может, и получишь разрешение жениться на своей Злате. Как наверняка бы получил его в начале восьмидесятых годов. Наш дорогой Ильич относился к этому безразлично. Сейчас другое время, и тебе надо пережить его. А чтобы пережить, необходимо маневрировать.
— А если ничего за эти два года не изменится?
— Ну, тогда ты хоть проживешь их вместе со своей женщиной. А если ребеночка организуете, да ты признаешь его, а Злата оформит отцовство на тебя, тогда ситуация может еще больше упростится.
— Или, наоборот, осложнится…
— Или, наоборот, — согласился Агранов, — если страну возглавит диктатор. Но ты сам поставил себя в такое положение… Ладно, подводим итоги. Ты сегодня же разговариваешь со Златой, разъясняешь ей ситуацию. Она поймет и правильно отреагирует, потому что и с ней начнут, если уже не начали, вести работу ребята из чешской службы безопасности. Далее, «каешься» в прошлых грехах и обещаешь прекратить интимную связь со Златой. Я обрабатываю Злобина, успокаиваю начальство. Оно, в свою очередь, гасит прессинг Златы со стороны местной СБ. Обстановка устаканивается. А ты аккуратно, осторожно продолжаешь встречаться с любимой.
— Мы должны перейти на нелегальное положение?
— Да. И встречаться вам лучше у матери Златы, пани Марии. Уж она-то не выдаст вас.
— А кто сдал нас сейчас, Гена? — спросил Александр.
— Соседи, Саша. И твои, и Златы. Здесь стукачество в порядке вещей. Люди выполняют свой гражданский долг.
— Паскудство это, а не порядок!
— Согласен. Но не мы здесь диктуем условия. Мы помогаем диктовать их местной власти. И все на этом.
— Замполит обязательно будет расспрашивать о нашем разговоре. Или подошлет кого-нибудь из своих активистов.
— Ну и что? Отправляй всех ко мне. Скажи, мол, беседа носила строго конфиденциальный характер, и если у кого-то есть желание узнать ее суть, то вперед, к особисту! Он очень доходчиво, а главное быстро все объяснит. По полочкам разложит.
Черников впервые за весь день улыбнулся:
— После такого ответа замполит наверняка потеряет интерес к нашему разговору.
— Что нам и требуется. Ну иди! И смотри, не наделай глупостей. Меня подставишь — хрен с тобой, я отмажусь, сам влетишь и Злату утопишь.
— И надо было тебе это сказать на прощанье?
— Прощаться будем перед моим отъездом отсюда, а сейчас, если обидел, извини. Ты и меня пойми. Не должен я делать того, что делаю! Только не спрашивай, почему помогаю тебе. Сам найди ответ. До свидания, капитан Черников!
— Давай, Гена, не волнуйся, не подведу. И спасибо тебе.
— Удачи!
Черников вышел из штаба полка. Настроение его заметно улучшилось. Он направился в расположение отдельного батальона.
В этот день он ушел из части раньше обычного, завтра, в субботу — парково-хозяйственный день, сутки его дежурства ответственным по батальону. Из гарнизона Черников направился, не заходя домой, в гостинец «Под каштаном». В кафе клиентов не было. Александр поздоровался с пани Марией и прошел за столик в углу. Из подсобки вышла Злата, приблизилась к нему, присела рядом:
— Что-нибудь случилось, Саша?
— Нам надо поговорить.
— Может, кофе принести или выпить? А то ты слишком смурной, это пугает меня.
Капитан взял в руку ладонь молодой женщины:
— Не надо ничего. И пугаться тоже. Выслушай меня очень внимательно.
— Хорошо, слушаю!
Александр передал женщине суть бесед с комбатом и особенно подробно с особистом гарнизона:
— Вот такие дела, золотая ты моя Злата!
Девушка вздохнула:
— Права была мама, нам не дадут быть вместе.
— Мы будем вместе, Злата, надо только вести себя иначе.
— Прятаться ото всех?
— Не то, чтобы прятаться, но быть аккуратней.
— Что ж, если другого выхода нет… А ты знаешь, сегодня с утра у меня был разговор с офицером чехословацкой службы безопасности.
— Да? И о чем?
— О том же. Но, капитан Плех, так он представился, долго со мной не беседовал. Спросил, правда ли, что я живу с тобой, советским офицером? Ответила, да, правда. Он спросил, знаю ли я, что это, мягко говоря, не приветствуется. Я ему встречный вопрос: а если у нас любовь? Плех как-то сожалеюще вздохнул. Любовь, сказал, это хорошо, но есть еще и интересы государства. Я спросила, каким образом наша любовь, наша совместная жизнь влияет на интересы государства. Он ответил, что я еще очень молода и наивна. А потом посоветовал мне прекратить всякие отношения с тобой, дабы не навлечь и на себя, и на маму беду. Я хотела спросить, при чем здесь мама, но Плех достал блокнот, написал что-то на страничке, вырвал ее и передал мне, со словами: «Как только вы прекратите связь с советским офицером, пожалуйста, позвоните по указанному в записке телефону». Встал и, откланявшись, ушел.
— Где эта записка? — спросил Черников.
— У меня.
— Дай, пожалуйста.
Злата достала из кармана передника листок из записной книжки, протянула его Александру.
Черников прочитал:
— Капитан СБ, Зденек Плех. Телефон №… Ясно.
— Что теперь делать, Саша? Позвонить ему?
— Не сразу. Надо, чтобы наш фиктивный разрыв выглядел правдиво. Я завтра объявлю в части, что прекратил с тобой все отношения, а ты немного потяни время. До понедельника.
— Как же мы будем встречаться?
— Самый безопасный вариант — на квартире твоей мамы. Но согласится ли пани Мария скрывать нас?
— Согласится, — не задумываясь, ответила Злата.
— Но ей на людях надо показывать, что она осуждает то, что дочь связалась с русским офицером.
— И это она сделает.
— Встречаться будем днем. Это неудобно, но пока все не успокоится, так будет безопасней. Позже вернемся к обычной жизни.
— Святая Мария, почему нам не дают жить, как обычным людям?
— Потому, что я офицер иностранного государства. Все, Злата, сегодня каждый ночует у себя. Завтра я позвоню из части сюда, и ты скажешь, когда и куда мне прийти. Я приду, и мы забудем обо всем, что нам мешает.
Молодая женщина улыбнулась:
— Да! Хоть эти несколько часов будут приятными.
— Я пошел, и больше заходить в кафе не буду.
Александр поцеловал любимую женщину и, кивнув пани Марии, вышел из кафе. Эту ночь он провел дома. И дважды за ночь к нему являлся посыльный по штабу. Солдат не скрывал, что замполит приказал дежурному периодически проверять, дома ли находится Черников. А утром, в 5.00, Александр, выйдя из квартиры, увидел в фойе парторга, старшего лейтенанта Михаила Овсянина.
— А ты что тут делаешь, Миша? — удивился Черников. — Уж не к соседке ли моей нырял?
— Да нет, Саша. Елисеев приказал посмотреть, как ты пойдешь на службу. В смысле, один или с дамой.
— Тебе показать квартиру?
— Да брось ты! Что я, ищейка? Мне плевать, с кем ты ночевал и есть ли кто у тебя на хате.
— А как же партийная мораль? Ты должен в унисон петь с замполитом.
