Андрей Троицкий - Адская машина
— Слышь, я хорошо разбираюсь в этом дерьме, — сказал Стерн. — Меня очень трудно кинуть. И сейчас мне нужен настоящий героин, а не это говно, понял?!
Верхняя губа парня задергалась.
— Да пошел ты, умник! Не хочешь брать — не надо. К вечеру покупателей много набежит. Давай товар обратно.
Толкач вытащил из кармана вчетверо сложенную скомканную в шарик купюру, хотел вернуть деньги Стерну. Руки его дрожали.
Судя по ускользающему взгляду, по дрожи рук, по верхней губе, которая то опускалась, то поднималась, толкач сам баловался дрянью. Зарабатывал на дозу тем, что разбавлял свой товар.
Стерн зыркнул по сторонам. Пешеходов не видно, аптека закрылась на обед. Он распахнул плащ, вытащил из-под брючного ремня ТТ и ткнул стволом в живот парня.
— Тебя как зовут, дружок? — шепотом спросил Стерн.
— Ю... Ю... Юра.
Парень попятился, Стерн свободной рукой попридержал его за куртку, толкнул к стене.
— Вот что, Юрик... Ты меня прямо сейчас проводишь к тем людям, у кого берешь товар. Иначе, милый, я шлепну тебя прямо тут, на твоем рабочем месте. А потом сяду в машину и уеду. И меня даже искать не станут, потому что все заинтересованные лица знают, кто ты такой. Ты меня понял?
Юра заглянул в холодные глаза Стерна. И понял — этот человек не шутит.
— П-понял...
— Если я возьму, что мне надо, если все пройдет нормально, ты получишь премиальные. И главное, останешься цел. Куда идти?
— Прямо, по улице. Я покажу...
Стерн и Юрик прошагали два квартала. И еще долго плутали по городской окраине, по каким-то дворам, среди покосившихся деревянных сараев и разоренных детских площадок.
Нищета кругом была беспросветная. Ветхие, вросшие в землю, домики с провалившимися ржавыми крышами, с бельевых веревок гроздьями свешивались застиранные до дыр подштанники и серые простыни. Унылую картину дополняли худые собаки, перебегающие со двора на двор. Через полчаса путешествие подошло к концу.
Юрик, который всю дорогу изнемогал под тяжестью недобрых предчувствий, остановился у какого-то ржавого гаража и сказал:
— Вон тот синий дом за моей спиной. Средний подъезд, последний, третий этаж, двадцать вторая квартира. Эту хату снимают два таджика. Торгуют мелким оптом, сами развешивают, расфасовывают по пакетикам. А я дальше не... пойду. Кошмар какой-то...
— Твой главный кошмар — это я, — прищурился Стерн. — Если не пойдешь, не обижайся. Тебя отсюда увезут. На труповозке.
— Я не могу. Я брал у них... Короче, мне доверяют, а я...
— Не комплексуй, Юрик! Думай о премиальных. Сразу веселей станет.
Стерн потрепал своего нового знакомого по щеке.
— Вы сами все сможете сделать... — На глаза парня навернулись слезы. — Пожалуйста, не тащите меня с собой. Нужно только позвонить в дверь двумя короткими звонками и одним длинным. Это что-то вроде пароля. Если они дома, то откроют.
Стерн покачал головой.
— Пошли, — тихо сказал он. — Или... Место тут тихое, выстрелов никто не услышит. Делаю тебе последнее предложение. Ну, выбирай.
Юрик плюнул на землю и, понурив голову, зашагал к дому. Вошли в сырой темный подъезд, пропахший кошками. Он остановился, не дойдя одного лестничного марша до площадки третьего этажа. Обернулся к Стерну. От волнения губа парня снова задергалась, из носа закапало.
— Послушайте. Я сделаю все, что вы хотите. Только не тащите меня с собой.
— Я хочу только одного. Чтобы ты позвонил в дверь. И сказал, что ты привел с собой проверенного человека, своего друга, который возьмет сразу грамм десять-пятнадцать.
— Если я это сделаю, то не доживу до вечера. Крышу этим чуркам делают местные менты. Еще до захода солнца меня найдут, проломят голову, а потом утопят в Клязьме.
— Если ты не сделаешь, что я велю, сдохнешь еще раньше, — пообещал Стерн.
Юрик вздохнул, поднялся вверх на десять ступеней, остановился перед дверью, обитой черным дерматином. В нескольких местах дверную обивку порезали бритвой мальчишки, наружу вылез желтый поролон. Стерн прижался спиной к стене, он не хотел, чтобы хозяева, заглянув в дверной глазок, сразу же увидели постороннего.
— Звони, — скомандовал он.
Вытерев ладонью нос, Юрик трижды приложился пальцем к кнопке звонка.
Наступила такая тишина, что стало слышно, как за лестничным окном шуршат листья старых тополей. Юра стоял перед дверью и молил бога о том, чтобы хозяев съемной хаты не оказалось дома. Но тут в коридоре что-то скрипнуло, видимо, один из таджиков уже разглядывал гостя через глазок.
— Кто там?
— Это я.
Щелкнул сначала верхний, а затем нижний замок. Дверь открылась, Стерн отпрянул от стены, зашел за спину Юрика. На пороге стоял низкорослый смуглолицый человек в клетчатой рубахе с длинными рукавами и тренировочных брюках. Глаза таджика глубоко запали, кожа на щеках и на лбу истончилась, сделалась морщинистой, серо-желтой. Видимо, этот хмырь сам сидел на игле уже не первый год.
— Руслан, со мной товарищ, — показал Юрик себе за плечо большим пальцем. — Он хочет кое-что взять. Мой старый приятель, я за него отвечаю, как за самого себя.
Голос парня звучал не то чтобы уверенно, но не дрожал. Из темноты прихожей наметанным глазом таджик понял, что незнакомец, которого привел торговец, не наркоман и не сбытчик дряни, это видно без очков.
И не мент из Москвы, иначе Руслана предупредили бы местные ребятки из городского управления. Тогда кто же он? Если продаешь дрянь первому встречному, да еще на своей квартире, жди беды.
— Ты не знаешь, как дела делаются? — хмуро спросил Руслан. — Ну вот. А ты приходишь ко мне, когда тебе хочется. Без звонка, днем.
— Просто очень надо.
— Сейчас нет ничего. — Таджик говорил тихим голосом, почти шепотом. — Заходи вечером, часов в семь. Один приходи. Поговорим.
— Но мне сейчас нужно. — Юрик шмыгнул мокрым носом. — Не хочешь продавать ему — продай мне.
— Все, разговору конец. Вечером придешь.
Таджик хотел захлопнуть дверь, но тут из-за спины парня, вперед шагнул Стерн. Он успел сунуть ногу между дверью и косяком, легко оттолкнул в сторону таджика, обернулся к Юрику.
— Давай заходи! — Стерн ухватил парня за куртку, дернул на себя.
Едва Юрик перелетел порог, Стерн повернул замок, накинул дверную цепочку. Даже в полумраке прихожей можно было разглядеть, что хозяин хаты напуган.
— Эй, ты чего делаешь? Тебе сказано: ничего нет. Пусть он придет вечером. Один, без тебя.
— Мне нужна дурь, — ответил Стерн. — Грамм десять. Сейчас.
Таджик стал задом отступать в глубину прихожей, к приоткрытой двери в комнату.
— У меня нет ничего, — повторил он.
Стерн подскочил к таджику, сгреб его за ворот рубашки и встряхнул. От рубашки отлетела пуговица. Лицо Руслана мгновенно побагровело, как налившийся спелым соком гранат.
— Ахмет, брат, убивают...
Таджик закричал таким тонким визгливым голосом, что, кажется, его вопль был слышен во дворе.
Двумя пальцами Стерн попытался сдавить кадык противника, но Руслан прижал подбородок к груди, резко выбросил вперед руку. И тыльной стороной ладони врезал Стерну под нижнюю челюсть. Да так неожиданно, что тот прикусил кончик языка. Руслан рванулся в комнату. Стерн дотянулся до беглеца, ухватил его за ворот рубашки, резко притянул к себе. А справа двинул в висок ребром ладони.
На пороге комнаты уже возник спешащий на помощь бритый наголо здоровенный мужик. Из одежды на нем были лишь темные спортивные трусы с лампасами. Раздутый, в складках жира живот навевал нелепые мысли о мужской беременности, а пухлые сиськи Ахмеда висели, как у дородной кормящей бабы.
В правой руке, выставленной вперед, Ахмет сжимал рукоятку пистолета Макарова. В его пудовом кулаке боевой пистолет казался детской игрушкой, стреляющей струйкой воды.
Стерн притянул к себе Руслана и медленно, сдавливая ему горло, стал отступать к входной двери. Ахмет сделал шаг вперед. Рука с пушкой вибрировала из стороны в сторону, ствол то задирался вверх, то опускался вниз.
Ахмет был готов прикончить незнакомца, не задумываясь о последствиях, но боялся промазать и вместо ворвавшегося в квартиру непрошеного гостя пристрелить родного брата. Юрик, не зная, как вести себя, прижался спиной к двери и закрыл уши ладонями. Он понял, что произойдет в следующие секунды, но не знал, как ему поступать в такой ситуации.
— У меня нет оружия, — крикнул Стерн, выигрывая время. — Не стреляй. Мы поладим.
Он опустил свободную руку под плащ, нащупал рукоятку пистолета. Положил полусогнутый указательный палец на спусковой крючок.
Руслан, спиной почувствовав манипуляции Стерна, хотел предупредить брата о смертельной опасности, но из сдавленного горла вылетело лишь шипение. Юрик наконец, осознав, что попал в эпицентр крутой разборки, сделал попытку улизнуть. Он повернулся к двери, сбросил цепочку и стал поворачивать замок, дергать на себя металлическую ручку, но дверь почему-то не открывалась.
