Сергей Зверев - И не таких гасили
Электрик, охранник, медсестра и пожарный мало смыслили в атомной физике, но очень даже неплохо разбирались в устройстве и принципе работы своей станции. Раз в месяц с персоналом АЭС проводились учения по ликвидации аварийных ситуаций. Для этого применялись отличные тренажеры — полномасштабные копии блочных пультов управления. Четверка людей с однотипными фамилиями прекрасно справлялась с заданиями и всегда сдавала зачеты на «отлично».
Сейчас все они, выйдя из разных помещений, направлялись к помещению, в котором размещался настоящий центр управления второго энергоблока. Это были не учения. Это была жизнь.
Прежде чем отправиться в путь, трое мужчин и одна женщина сверились с подстроенными часами, а потом оставили свои рабочие места — кто немного раньше, кто немного позже, в зависимости от расстояния, которое нужно было преодолеть. Электрик, который проводил плановый осмотр воздушных кондиционеров, вышел из кабинета главного инженера, не заметившего ни его присутствия, ни его отсутствия. Женщина покинула медпункт, где делала влажную уборку. Пожарный был вынужден прервать партию в домино, сославшись на расстройство желудка. Охранник улизнул с контрольно-пропускного пункта. По пути все они открыли свои стенные шкафчики и достали оттуда заранее собранные сумки с оружием, водой, провиантом, противогазами и прочим снаряжением.
Охранник добрался до центра управления первым и постучал служебной карточкой по бронированному стеклу. Дверь открылась с шипением пневматики. Дежурный инженер машинально поздоровался и стал пятиться, подчиняясь нажиму пистолетного ствола, упершегося ему в живот. Двое других инженеров еще не успели встать, когда в центр управления, один за другим, ворвались сообщники охранника.
Три инженера, дежурившие у пульта управления, не ожидали ничего подобного. Один из них жевал и все никак не мог проглотить половинку вареного яйца. Другой держал возле уха телефон, по которому беседовал с кем-то из домашних. Увидев направленный на него автомат, он быстро произнес: «Ладно, тут у нас проблемка» и отключил связь. Прозвучало это глупо, но, возможно, это был самый умный поступок, который инженер совершил в своей жизни. Пулю в живот он не получил. У него просто отобрали телефон, этим дело и ограничилось.
Через минуту три инженера стояли лицом к стене с руками на затылке, ожидая выстрелов в спину. Центр управления продолжал функционировать как ни в чем не бывало. Здесь находилось неисчислимое множество кнопок, тумблеров, экранов, лампочек, шкал и циферблатов. Если бы кто-то запомнил предназначение всех приборов, расположенных на пультах и стенах до самого потолка, он оказался бы не способным выучить дополнительно даже таблицу умножения. Но этого не требовалось. Все работало в автоматическом режиме, почти без участия людей.
Двигаясь быстро и слаженно, захватчики перемещались по помещению, бросая настороженные взгляды сквозь пуленепробиваемое панно, за которым виднелся пустынный коридор с синим полом и белыми стенами.
— Если вы сейчас уйдете, — пробормотал один из инженеров, — мы никому не скажем, честное слово.
Женщина ударила его по затылку рукояткой пистолета.
— Заткнись, осел, — произнесла она почти равнодушно. — Иначе пристрелю на месте.
Между тем пожарный и электрик двигали какие-то рубильники, нажимали кнопки, щелкали переключателями. Закончилось это тем, что оба одновременно подняли кулаки с оттопыренными большими пальцами. С этой минуты контроль над реактором второго энергоблока Калининской атомной электростанции осуществлялся только из центра управления, а все линии связи были отключены.
Глядя в стену перед собой, инженеры прислушивались к звукам за спиной и готовились к неминуемой смерти. Тот, что стоял слева, механически двигал челюстями, но никак не мог заставить себя сглотнуть и думал, что его труп найдут с непрожеванным яйцом во рту. Средний мысленно читал молитву, не в состоянии продвинутся дальше сакраментального «Отче наш, иже еси на небесех». Инженер, стоящий справа, вспоминал про заначку, в которой было уже около ста тысяч рублей, и гадал, кому она достанется.
Одним словом, все трое готовились к переходу в мир иной, делая это кто во что горазд. И они были потрясены, когда вооруженные люди велели им покинуть помещение.
— Панику советуем не поднимать, — сказал им на прощание охранник. — Просто сообщите о случившемся руководству и скажите, что переговоры будут вестись не с ними, а с правительством. Любая попытка приблизиться к центру приведет к отключению охладительной системы. Понимаете, чем это грозит?
Два инженера в унисон сказали «да», а третий, губы которого были перепачканы яичным желтком, лишь кивнул. Его кадык дергался, как будто внутри его гортани поселилась ящерица или лягушка. Потом дверь за ними захлопнулась и, не сговариваясь, они побежали по длинному коридору, вдоль бесконечных переплетений труб.
— Ушли, — доложил электрик, следивший за ними.
Медсестра сорвала с головы белую шапочку и принялась промокать взмокшее лицо. Охранник деловито раскладывал на полу запасные обоймы, гранаты и противогазы. Пожарный посмотрел на часы, включил мобильный телефон, подождал ответа и доложил:
— От объекта номер два. Старт. Белла.
* * *Примерно то же самое происходило на Ленинградской и Ростовской АЭС. Ощущая холодный комок на месте сердца, Антонов слушал голоса, попеременно звучащие в наушниках:
— От объекта номер два. Старт. Белла.
— От объекта номер один. Старт. Белла.
— Объект номер три. Старт. Белла.
Темногорская отвечала коротко и односложно:
— Есть… Есть… Есть…
Антонов слышал ее голос так же отчетливо, как однотипные реплики, поступавшие в бункер. Учитывая сложную систему связи, доклады поступали с секундными запозданиями, но все равно это происходило в реальном времени.
В реальном времени конца света!
— Калининская АЭС взята, — разъяснила Темногорская, хотя в этом не было необходимости. — За ней пали Ленинградская АЭС и Ростовская.
Лось, заглянувший на командный пункт, шумно выдохнул и истово перекрестился. Морфлот, заглядывавший в зазор между торсом Лося и его лапищей, глупо улыбался. Обух энергично орудовал пальцем в ноздре. Павлина находилась в трансе. Темногорская торжествующе смотрела на Антонова.
— А теперь, — сказала она, — последует мое послание кремлевскому тирану. Для этого достаточно активизировать готовую запись, но я решила сделать это вживую. Я вам не говорила, что мой голос пропускается через специальную программу?
— Нет, — ответил Антонов.
— Вы слышите меня, но на выходе голос преобразуется в мужской. — Помолчав, Темногорская недовольно осведомилась: — Почему вы не спрашиваете, зачем?
Антонов понял, что если не подыгрывать ей, то она очень скоро утратит к нему интерес и, чего доброго, отдаст на растерзание Лосю. Ей необходимо было перед кем-то выпендриваться. Она снова и снова хотела слышать дифирамбы в свой адрес: ах, какая умная, ах, какая проницательная!
— Думаю, — медленно произнес Антонов, — чтобы вас было невозможно опознать. Ведь у спецслужб имеются свои программы. Идентифицирующие людей по голосам.
— Правильно, — кивнула Темногорская. — Но есть еще одна причина. Дело в том, что в нашем мире процветает мужской шовинизм. Если захватчикам или чекистам станет ясно, что они имеют дело с женщиной, они будут относиться ко мне без должного уважения.
— Как вы собираетесь связаться с президентом? Я всегда считал, что это непростая задача.
— Возможно. Но все звонки президенту и в его администрацию записываются, а потом анализируются. И можно не сомневаться, что через несколько минут президента оторвут от важных государственных дел, чтобы… чтобы… — Темногорская начала похохатывать, содрогаясь всей своей необъятной тушей. — …чтобы сообщить ему пренеприятное известие.
Внезапно она сделалась предельно серьезной. Сняла очки, зажмурилась, потерла розовую вмятину, оставшуюся на переносице. Посмотрела на Антонова сначала без всякой оптики — маленькими, подслеповатыми глазами. Потом, не отрывая взгляда, нацепила очки, поправив дужки обеими руками и сказала… Нет, не сказала. Провозгласила.
— Сейчас вы услышите то, что предстоит услышать президенту. Постарайтесь представить себя на его месте. Представить, что он почувствует, когда осознает суть ультиматума.
Чтобы показать, как он захвачен этим театром одного актера, Антонов попросил:
— А можно ли сделать так, чтобы на мои наушники транслировался уже измененный голос? Для эффекта присутствия.
— Разумно, — согласилась Темногорская. — Ноу проблем.
Ее толстые пальцы пробежались по клавиатуре. Затем она выпрямилась и несколько раз прочистила горло, упиваясь взглядами охранников и пленников, обращенными на ее персону.
