Александр Звягинцев - Русский Рэмбо для бизнес-леди
– Обсуди этот вопрос со Скифом, – засмеялась Ольга и потянулась к сотовому телефону.
– Курва, – прошипел Сима. – Пробы ставить негде, а прикидываешься ангелом небесным!
– В волчьей стае вой по-волчьи, дорогой муженек, – усмехнулась Ольга. – Не заказал бы ты тогда Скифа, я б, как дура набитая, думала – мой гомик и мухи не обидит. Грустно…
– Да, да – дерьмо последнее я, а ты у нас прям целка неломаная!…
– Ломаная, еще как… И так и эдак… Увы, мы с тобой, муженек, два сапога – пара. Куда ж нам друг от друга?..
– Ты.., ты уже хочешь сказать, что не уйдешь к нему? – вытаращился сбитый с толку Сима.
– Притормози на повороте…
– Чо, не так?.. От него же за три версты казармой прет.
– А от тебя, муженек, прет, пардон, тюремной парашей, хоть пользуешься ты умопомрачительными французскими духами. Что ж, буду терпеть твой козлиный запах, к взаимной нашей выгоде… Не с чем уходить Ольге Коробовой в скифские пустынные горизонты…
– Я дебил, дебил! – Сима бухнулся на колени и обслюнявил губами ее руку. – Подумал, что ты сконтачилась уже с ним…
Ольга, с трудом сдерживая отвращение, выдернула руку.
– Поехал бы ты, Серафим, сегодня в какой-нибудь кабак, – стараясь не разрыдаться, сказала она. – Сыграй там в рулетку, упейся до поросячьего визга, найди себе какого-нибудь бойфренда. А-а?.. Мне сегодня и без тебя тошно. Уйди, бога ради, не то Волка выпущу!..
Сима поспешно закивал головой и на цыпочках вышел из гостиной.
Глава 20
В охранном агентстве "Секретная служба" произошли не только косметические перемены. Ольга не пожалела денег на ремонт и даже по своей инициативе наняла опытного дизайнера. Фасад бывшего детсада блестел искристой облицовкой со слюдяной крошкой. Прогнившие деревянные рамы заменили на алюминиевые пакет-блоки. Вычурные двери на замысловатых крылечках блестели эмалью. Ручки всех дверей сверкали позолотой.
Мамы и бабушки, гуляющие с детишками во дворе у своих загазованных шнырявшими автомобилями подъездов, кляли "новых русских" и со вздохом вспоминали, что когда-то, во времена жуткого "коммунистического гнета", в их дворе был небольшой, но такой необходимый детский садик.
Из целой стаи бродячих кошек в "Секретной службе" по требованию Баксика был оставлен лишь один роскошный сибирский кот Аркадий, которому было позволено дневать и ночевать на диване рядом со столом с телефоном. У аппарата постоянно дежурил граф Казимир Нидковский. По нижайшей просьбе пана Нидковского при посторонних его называли теперь господином советником фирмы.
Наряженный в модный английский костюмчик с галстуком-бабочкой Баксик на машине с личным шофером Ворона с утра отправлялся к учителям-репетиторам на обучение, но после обеда обязательно появлялся в детском садике. Все звали его Вороненком, против этого он не возражал, но буквально свирепел и бросался с кулачонками на Засечного, когда тот в шутку называл его "новейшим русским" или недорезанным буржуенком.
Зазвонил телефон. Трубку Нидковский положил с выражением лица полководца, получившего известие о полной капитуляции противника:
– В двадцать тридцать пана атамана Луковкина ожидает клиент на Лубянке.
– А на Петровке у тебя нет клиентов? – спросил Скиф.
– Будут и на Петровке, – пообещал граф. – Деньги – двигатель прогресса, Панове.
Нидковский был доволен работой, тем более долларовый эквивалент за нее он считал соответствующим его аристократическому происхождению. Но главное – он был доволен тем, что его простили и окружают его теперь "уродзенны" господа-офицеры, а не сявки со сто первого километра… Правда, Засечного он до сих пор боялся до дрожи в коленках.
* * *Клиента на Лубянке Скифу пришлось брать одному. Гаишники ни с того ни с сего вдруг тормознули "Жигули" с Засечным и Дымычем. Скиф несколько раз беспокойно оглянулся назад, но время поджимало.
Клиент оказался тихим и порядочным. В очках из желтого металла и мягкой фетровой шляпе, несмотря на морозец. Очевидно, привык ездить на машинах, не утруждая зимней шапкой голову.
Он поздоровался со Скифом, назвал номер заказа, который ему сообщил Нидковский, и с комфортом устроился на заднем сиденье.
Говорил спокойно и неторопливо, словно просил кого-нибудь из домочадцев принести ему домашние тапочки.
– У меня хроническая бессонница – вот такая выходит петрушка. Пожалуйста, повозите меня с часок по самым темным и пустынным улицам Москвы. Уляжется утомление, и придет желанное торможение, а за ним и здоровый сон.
Скиф подумал, что такому солидному барину не хватает трости с набалдашником из слоновой кости, чтобы совсем стать похожим на именитого купца из царских времен.
– Не молчите. Радио или магнитофон действуют мне на нервы, а вот простая человеческая речь, идущая от души, успокаивает. Если хотите, расскажите мне о себе, вашей собаке или кошке, если они у вас есть. Расскажите о сынишке, который вчера разбил стекло. Или о жене, которая нашла в носке вашу заначку. Это куда интересней, чем выдумки киношников или писателей.
Голос человека был тих и безмятежен, как у диктора в программе радио "После полуночи".
Скиф присмотрелся к его отражению в зеркале.
Лицо ему показалось знакомым, как бывает всегда при встрече с людьми с правильными лицами, без особых примет и изъянов.
Он плавно тронул машину с места и тихо покатил по пустой улице, держась подальше от света ярких фонарей.
– Обо мне нечего рассказывать. Шофер, он и в Африке шофер. Все мы люди стандартные и подробно описанные в литературе. Вы ведь писатель?
– О да, целый день сижу и пишу, – охотно согласился пассажир.
– А что вы пишете, если не секрет?
– Кое-что – секрет, а что-то для служебного пользования. Но есть материалы и для открытой печати.
– Значит, вы коммерческий журналист, если у вас есть секретные материалы, – сыграл под простачка Скиф, принимая правила игры, навязанные клиентом.
– Что правда, то правда, большей частью коммерческий. Вот вы ведь тоже занимаетесь только чистой коммерцией? – с печальным вздохом поинтересовался пассажир.
– Только коммерцией, – подтвердил Скиф. – Ничего для души. И, главное, никакой политики.
– А что у вас есть для души?
– С детства выпиливал лобзиком, – скромно потупился Скиф.
– А сейчас не получается?
– Времени нет. И пилочки фигурные куда-то запропастились. Ни на одном рынке не сыскать. Да и денег нынче на хобби не напасешься.
Пассажир откинулся на сиденье и счастливо улыбнулся. Видимо, в его душу вселялся желанный покой.
Скиф мягко притормозил у темной подворотни, чтобы не потревожить клиента.
– А теперь, когда вы успокоились от ваших нервных стрессов, – сказал Скиф, – говорите прямо, что вам от меня нужно, Николай Трофимович?
– Узнали… – с удовлетворением в голосе откинулся на сиденье пассажир. – Приятно иметь дело с умным человеком Узнали по фотографии или по словесному портрету?
– Чутье подсказало. А сказать правду – вы удивительно схожи лицом с вашим сыном и голос, и манера разговаривать – вы с Тото будто близнецы-братья.
Да и адресок знакомый…
Приятное путешествие по ночной Москве совсем уж успокоило клиента. Он даже веки смежил от удовольствия.
– На пенсии вам бы спокойней спалось, – заметил Скиф.
– Нервы горят не на службе. Кровью сердце обливается за родную страну, когда видишь, в какую бездну пытаются ее свернуть иные радикальные вольнодумцы.
– Насколько я наслышан, генерал-майор КГБ Костров собаку съел на преследовании вольнодумства в СССР.
– Правильно, но с какими целями?.. А я отвечу – с благородными, – с гордостью ответил генерал. – И не жалею об этом.
– И чего же вы хотите от простого человека?
– Простой дружбы и человеческого разумения.
– Между удавом и кроликом?
Костров усмехнулся и встретился в зеркале со взглядом Скифа:
– С кем вы боретесь. Скиф, и от кого бежите? Разложим по полочкам. Вы знаете, что вы попали под амнистию? То есть уголовное преследование тут вам не грозит. Даже если взять в расчет.., американского офицера, зарезанного вами в Боснии во время войны… Но кто докажет?.. Вопрос спорный, да и американцы действуют не самыми правовыми методами.
Ну а теперь-то вообще!..
– Что вообще?
– С некоторых пор вы очень богатый человек, хотя сами того не подозреваете.
Скиф саркастически хмыкнул в ответ.
– Да-да, вы настолько богаты, что даже в тюремной камере у вас всегда будет телевизор, кормить вас будут из ресторана с воли, а каждое утро в тюрьме у вас будет начинаться с массажиста и ванны джакузи.
Да-да, не смейтесь. Случись что, будете вспоминать мои слова.
