Юлиан Бардин - Империя страха
— Зачем? — искренне удивилась она. Считая лишним какие-либо пояснения, майор собственноручно задрал ей подол юбки, предварительно расстегнув куртку, и вцепился мертвой хваткой б эластичную ткань блестящих колготок, повторив:
— Раздевайся.
Ничего не понимая, Нина сняла с себя колготки и в нерешительности замерла, прикоснувшись тонкими пальчиками к резинке ажурных трусов.
Но Антон уже решительно зашагал прочь, унося с собой добытый грофей, лишь вполголоса бросив:
— Забудь сразу все, что ты увидишь, — и тогда будешь жить долго и весело.
Подойдя к товарищам, Лямзин достал из кармана перочинный ножик и разрезал предмет женского туалета на три части. Таким образом в его руках появились импровизированные маски.
— Надевайте, — тоном, не терпящим возражений, распорядился он.
Чижов торопливо выполнил приказ, а Гвоздик неожиданно заартачился:
— Ты что, в натуре, я бабский секель на голову не надену, — шепотом процедил он, шарахнувшись от «маски», как черт от ладана, — меня братва не поймет — это же косяк стопроцентный.
Не вдаваясь в подробности, майор коротко бросил:
— Там могут быть мусора. Ты же не хочешь, чтобы твою вывеску сфотографировали?
— Я думаю, братва тебя поймет, — вставил слово Чижов, чья улыбка осталась скрытой под тонким слоем блестящего нейлона.
Нехотя приняв из рук комитетчика «маску» для необходимой маскировки, Дегтярев натянул ее на голову, предварительно вывернув наизнанку.
Лямзин достал из-за пояса пистолет и отошел на метр от двери, приготовившись к решительному броску.
Когда спутники проделали то же самое, Антон с громким выдохом бросился на дверь, буквально снеся ее с петель. Троица ворвалась в тесный номер, наведя стволы на развалившихся на кровати братков. Какое-то время те пялились на непонятно откуда взявшихся мужчин, даже не пытаясь скрыть охватившего их страха.
Первым пришел в себя Змей — выбросив вперед левую руку, он молниеносно привлек к себе голую блондинку, прижав к ее горлу тонкое лезвие выкидного ножа. Закрываясь ею, как щитом, он нагловато процедил:
— Только подойдите, и я перережу этой курве глотку!
Несколько секунд «гости» раздумывали, не зная, как поступить. Однако быстрее всех в ситуации разобрался Гвоздик; сделав шаг навстречу противнику, он заговорил — дерзко, зло и непреклонно, процеживая фразы, как муку сквозь тонкое сито:
— Давай, рванина, мочкани эту курицу, а потом подумай о своей жопе. Нам за нее уже отстегнули башли, поэтому работу будем считать сделанной. — Неожиданно его тон стал притворно-обиженным: — Только вот не знаю, как втереть пахану, что это не я, а какой-то банабак зеленый отработал за меня мою кровную «капусту». Поэтому придется рвать твой пердильник на фашистский крест, — вор, вскинув ствол, прочертил в воздухе замысловатую фигуру, должную означать свастику. И затем добавил, кивнув на здоровенного детину: — Этого жлоба тоже придется спустить под лед.
Змей опешил от такого признания, поэтому выглядел уже не так решительно, как еще секунду тому назад, — рука, сжимавшая нож, безвольно повисла.
Чижов, казалось, только этого и ждал: бросившись вперед всем телом, как вратарь футбольной команды, отбивающий в полете мяч, он собственным корпусом сбил блондинку на пол, заняв ее место.
И в эту же секунду холодный блеск остро отточенной стали полоснул каскадера по плечу, распоров несколько слоев ткани, сквозь которую проступило мутное, багрово-алое пятно сочащейся крови.
Змей, поняв, что просчитался, готовился нанести решающий удар, целя в открывшуюся часть шеи Иваныча. Его рука взметнулась высоко вверх, разгоняясь для мощного, проникающего броска — казалось, еще секунда, и острие вопьется в живую плоть, как зубы ненасытного вампира.
И тут тишину комнаты разорвал оглушительный грохот выстрела; пуля, пробив лобную кость коротко стриженной головы, застряла в мозгу — из образовавшегося отверстия потекла тонкая струйка парящей темной крови, заливая острые, как у хитрого лиса, черты. Какое-то время рука, сжимавшая выкидуху, еще парила в воздухе, а затем расслабленно опустилась на смятую простыню широкой постели, разрезав тощий матрац.
Узрев бесславную кончину подельника, второй громила принялся дико озираться по сторонам, как будто искал выход из запутанного лабиринта.
Воцарившуюся тишину нарушил едва слышный голос Антона, продолжавшего держать на мушке остывающий труп:
— По-моему, пора сматываться…
— Где цепочка? — обратился вор к распластавшейся на полу Леле.
Вяло протянув руку, она подобрала с кровати злополучное украшение и отдала его Дегтяреву.
— Собирайся, живо! — распорядился Лямзин, глядя на обнаженную хозяйку номера.
— И ты вставай! — пробурчал Иваныч, глядя на перепуганного амбала, — поедешь с нами. И не дай Бог тебе дернуться — пристрелю, как бешеного пса.
Майор подошел к Чижову и спросил, указывая на кровоточащую руку:
— Ты как?
— Да уж получше, чем он, — улыбнулся каскадер, кивая на безжизненное тело.
Между тем блондинка спешно запихнула себя в первые попавшиеся шмотки и выскочила в коридор к поджидавшей ее подруге.
— Расходимся, — властно произнес Антон. — Юра, ты с девками поднимись по лестнице наверх, а оттуда на лифте. Этого дебила мы возьмем с собой, — он указал на притихшего Дачника. — Встречаемся на стоянке.
Вопреки ожиданиям, на прозвучавший звук выстрела никто не отреагировал; по крайней мере, не было слышно суетливого топота ног, никто не кричал и не пытался остановить выходящих из гостиницы людей — все оставалось так, как будто вообще ничего не произошло.
Лямзин опасался, что дебиловатый субъект, оказавшись в людном месте, бросится звать на с помощь, ища поддержки у местных охранников. Но тот даже не пытался вырваться, послушно следуя за ними — казалось, что он вообще утратил способность мыслить и говорить, подобно придорожному камню.
Спустя несколько минут появился и Гвоздик в сопровождении насмерть перепуганных девиц — таким образом, все были в сборе.
Антон неторопливо приблизился к путанам и заговорил, делая ударение буквально на каждом слове:
— Сейчас я вам дам немного денег, а затем вы исчезнете — это в ваших же интересах. — К сказанному он добавил двести долларов, буквально впихнув их в трясущуюся ладонь Лели, и продолжил: — Конечно, можете остаться в городе и продолжать путанить, но в этом случае выбор у вас небогатый: либо сесть в тюрьму за соучастие в убийстве, либо всплыть по весне со дна какой-нибудь речки-вонючки. Решать вам.
Круто развернувшись, майор прошел к поджидавшей его машине, в которой уже разместились приятели, не спуская глаз со своего пленника.
Громко хлопнув дверью, Лямзин сказал, повернувшись к шоферу:
— Трогай, шеф, в сторону «Внукова». Частник не заставил просить себя дважды, и бежевый «жигуль» легко сорвался с места, вклиниваясь в густой поток спешащих за город машин.
Однако стоило им пересечь Кольцевую, как Антон вновь наклонился к водителю:
— Сверни-ка в лесочек, мне по нужде надо.
Сбавив скорость, водила недоверчиво посмотрел на пассажира — в его глазах читался откровенный испуг.
— Так зачем в лесочек, — притворно удивился он, — давай здесь тормозну, а ты сходишь?
— Сворачивай! — неожиданно грубо приказал Иваныч, перегнувшись с заднего сиденья.
Мужику ничего не оставалось делать, как выполнять указание, — в ту же секунду колеса соскочили с бетонной трассы и запрыгали- по чавкающим колдобинам, разбрасывая мокрую грязь.
Пару километров проехали в полном молчании, наконец Лямзин подал голос:
— Здесь останови.
Автомобиль замер, послушный воле хозяина, но двигатель продолжал работать.
Выйдя из машины, майор произнес, обращаясь к Чижову:
— Иваныч, давай его сюда, — говорящий имел в виду здоровенного детину, а затем повернулся к вору: — а ты, Юра, посиди с шефом, чтобы он не волновался.
Частник заметно нервничал, судорожно покусывая нижнюю губу, — в эту секунду он проклинал себя за то, что взял этих странных пассажиров, но отступать было поздно. Ему оставалось только ждать и уповать на то, что с ним ничего не случится.
Углубившись в редкий лесок, Лямзин остановился, медленно обернувшись к спутникам, — в его руке был зажат пистолет, из которого он недавно застрелил подельника громилы.
Наведя ствол в грудь Дачника, майор заговорил:
— Мы дадим тебе шанс остаться в живых… — он сделал многозначительную паузу, давая возможность Дачнику вникнуть в смысл сказанного, — если ты, конечно, скажешь, кто вас послал и откуда стало известно про цепочку. Часто заморгав короткими ресницами, громила, ни на секунду не задумавшись, торопливо выпалил:
— Послал нас Федя Жбан, но откуда он про все пронюхал, да и какая ценность в этой цепи — я не знаю, честное слово.
