Владимир Колычев - Ветеран бандитских войн
— Э-э… Ну, говорил! — кивнул он.
— И ты ему поверил! Ну а как ты мог ему не поверить, если он блаженный?! Он не может соврать! Он не может, а я могу! Не знаю, сойдет ему с рук убийство или нет, но своей цели он добился! Сам убил отца, а меня подставил. Вот я и говорю, что теперь его не остановишь! Он поверил в свою безнаказанность!.. А я дурака сваляла! Увидела Данилу и в прострацию впала! Пока Данилу не утопили, из прострации не вышла.
— И кто его топил?
— Гаврила! Получил свои двадцать тысяч, и вперед. А ночью за машиной пришел, к броду ее отогнал, там и утопил.
— Ночью?
— Ну не днем же! Чай, не в пустыне живем! Днем бы поехал, машину б увидели… Кто-нибудь видел «десятку» Данилы? Были свидетели?
— Нет. — Олег в раздумье покачал головой.
Действительно, никто не видел, как Данила выезжал из дома. И как топил машину, не видели.
— Данила на Ржавую корягу ночью приехал. Не знаю, что на него нашло. Может, белая горячка. Он Гавриле позвонил, Гаврила подъехал. Потом он тебе позвонил. И мне. Ты же помнишь, он пьяный был!
— Пьяный.
Олег тихонько ущипнул себя за мочку уха. Действительно, Данила пьянствовал всю ночь, во всяком случае, у него сложилось такое мнение. Нажрался, поймал «белку» и поехал на реку.
— И Гаврила пьяный был. Что-то они там не поделили, он его ремнем и придушил. А потом я появилась. Он решил меня подставить… — объясняла Рая. — Ну, денег срубить… Сказал, что нарочно все сделал. А мотив у меня, сказал, был. Данила меня насиловал втайне от тебя, я ему за это и отомстила. Скажи, Гавриле поверят?
— Ну-у…
— Может, и не поверят, но осадочек останется!
— Осадочек останется, — кивнул Олег.
— Через этот осадочек нам потом все кости перемоют!
— Перемоют, — не мог не согласиться он.
— Вот, и что мне оставалось делать? Я согласилась на двадцать тысяч, и Гаврила утопил труп своего отца. А потом и машину отогнал… Постой, он что, и с тебя деньги требовал? — спохватилась Рая.
— Нет, с меня не требовал…
— А зачем он тогда к тебе подъехал?
— Не подъезжал он, я сам его нашел. Сам у него спросил.
Олег наполнил рюмку, выпил, закусил конфетой и рассказал о своем разговоре с Гаврилой.
— Вот козел! — всплеснула руками Рая. — Ловко он тебя в это дело впутал! Неужели ты мог поверить, что я могла прикрыться твоим именем! Да мне лучше самой в тюрьму сесть, чем тебя посадить! Без тебя все прахом пойдет, а я что? Какой от меня толк?
— На тебе дети, на тебе дом.
— Значит, я на Даниле верхом скакала! Без трусов!.. — возмущенно хмыкнула Рая. — Теперь ты понимаешь, какой он ублюдок, этот Гаврила? А мы все его за Ваньку-дурака держали! Тихий омут, блин!
— Не было такого? — спросил Олег в надежде услышать «нет».
— Было! Но с Гаврилой! И то я не сама!..
— Мне бы могла сказать.
— А ты поверил?.. Ты с Данилой мне верил!.. Ты его наказал? Нет! — уколола его Рая.
— Все равно должна была сказать.
— Один раз всего было.
— А этого мало? — вскричал Олег.
— А это не ко мне, а к нему!.. Поехали к Гавриле! Поговоришь с ним, как мужик с мужиком!
— А поехали!
Олег рванул к машине и вместе с Раей отправился в Быковку. Гаврила был дома, Хорватов вытащил его на улицу, посадил в машину и вывез за околицу. Там, в поле, и схватил его за грудки.
— Ну и кто убил твоего отца? — заорал он.
— Я сам! — растерянно глянув на Раю, признался Гаврила.
— Зачем?
— Ну, выпили много… Батя сказал, что сейчас Рая приедет. Сказал, что я увижу, как он ее любить будет!
— Что?!
— Ну, он сказал, что у них всегда было. И Пашка, сказал, от него!
— Пашка?!
— Ну, Пашка же у вас умный. Он сказал, что от него только умные дети рождаются. А меня мама от Сашки-пастуха родила. Дебилом меня назвал… Ну, я и психанул! Снял ремень, и!.. Я же знаю, не мог Пашка от него быть! Пашка на тебя как две капли воды похож!
— Как две капли воды! — разжимая руки, кивнул Олег.
Это верно, не могла Рая родить Пашку от кого-то другого — уж тут никаких сомнений. И если Данила его в свои сыновья записал, значит, крыша у него точно поехала.
— Ну и что мне с тобой делать? — зло спросил он.
— Пощади! — Гаврила рухнул перед ним на колени.
— Сам завтра в милицию пойдешь, сам все расскажешь.
Гаврила растерянно посмотрела на Раю.
— Зачем в милицию? — сказала она. — Пусть Данила на его совести остается.
— Он человека убил!
— Он своего отца убил. Сам с этим пусть и живет!
— Я уеду!.. Мы с Анютой соберемся и уедем отсюда! — схватив Олега за ногу, проскулил Гаврила.
И тут же получил коленкой в нос. А потом кулаком в ухо. Затем снова ногой — в живот… Это ему за Раю!.. И пусть радуется, что ментам его не сдают.
Олег оттолкнул недоноска и направился к машине.
— Уезжай, скотина! И чтобы духу твоего здесь не было! — донеслось из-за спины.
— Уеду, Райчонок! Честное слово, уеду! — зарыдал Гаврила.
Рая оставила его, села к Олегу в машину.
— Не надо в милицию… — сказала она. — В нас пальцами будут тыкать, когда узнают, почему он отца своего убил. А вдруг я грешила с Данилой? Попробуй, докажи, что не было.
— А с этим было?
Олег открыл дверцу, чтобы выйти из машины. Надо было вернуться к Гавриле и добавить еще. Если он убил своего отца, то и Раю мог изнасиловать.
— Не надо! — Она схватила мужа за руку. — Он и так унижен!.. Ты же видишь, он больной! На голову больной! Разве можно на него обижаться?
— Убью!
Олег и хотел размазать Гаврилу по стенке, но Рая вцепилась в него мертвой хваткой. Да он и сам понимал, что имеет дело с недоразвитым ничтожеством, на которого и обижаться-то грех.
— Это я сама виновата! — удерживая Олега, громко шептала Рая. — Я назвала его дауном, он очень обиделся. Он потом на коленях передо мной ползал, прощения просил. Он реально даун, ты должен это понять!
— Даун!
— Пусть уезжает! А мы с тобой попробуем начать все заново.
— Что заново? — Олег непонимающе глянул на Раю.
— Ты разуверился во мне! Ты считаешь меня убийцей! Ты считаешь меня шлюхой! Это не так! Но нам придется начать все заново, чтобы ты поверил мне! Я не такая и должна тебе это доказать. Для этого нам нужно начать новую жизнь!
— Да меня и старая жизнь устраивает, — пожал плечами Олег.
Не так уж и плохо жилось ему в недавнем прошлом. Рая любила его, занималась детьми, хранила огонь в семейном очаге. И если она не убивала Данилу, то и не надо ничего начинать. А то, что было с Гаврилой, надо просто забыть.
— Ну, тогда ты должен мне поверить! — Рая проникновенно смотрела мужу в глаза.
Она очень хотела, чтобы Олег ей поверил.
И он хотел ей верить. И верил. Только вот сомнения все равно остались.
Глава 21
Улица Горького, знакомый дом, квартира, которую невозможно забыть. В этой квартире он был счастлив с Викой, а в соседней — спал с Эльвирой. Давно все это было, как будто в другой жизни.
В той другой жизни он потерял Вику, воевал с бандитами Патрика, потом появилась Рая, возникли проблемы с Аскольдом. Рая тогда вошла в раж — убила двух бандитов, чтобы вызволить Олега, затем хладнокровно расправилась и с самим Аскольдом. С тех пор об Эльвире ни слуху ни духу. И после истории с убийством Данилы у Олега зародились страшные подозрения. Он заставлял себя поверить, что Данилу действительно убил Гаврила, но сомнения одолевали. Разнобой какой-то в показаниях получался. Рая говорила одно, Гаврила — другое. Не говорил Гаврила, что собирался шантажировать Раю, не потому он убил своего отца. Не хотел Олег думать плохо о своей жене, но в убийстве Эльвиры заподозрил. Вдруг Рая и ее приговорила, отомстив за связь с Олегом.
Если так, то в квартире уже другой хозяин, но в любом случае он узнает, что стало с Эльвирой…
Дверь открылась, и он увидел ее. Не было никакого другого хозяина, перед ним стояла Эльвира. Постарела она, немного располнела, но вряд ли подурнела. Как была роскошной женщиной, так ею и оставалась.
— Не верю своим глазам! — Она даже не пыталась скрывать сарказм, глядя на Олега.
— Впустишь?
— Ну заходи, раз уж пришел…
Эльвира впустила его в квартиру, закрыла дверь. Когда она защелкивала замок, Олег заметил золотое кольцо на безымянном пальце правой руки.
Она провела его в гостиную, показала на кресло за журнальным столиком. Только тогда он обратил ее внимание на кольцо.
— Ты замужем?
— Да. И уже давно…
— Я был в твоем супермаркете, спрашивал про тебя.
— Не знаю.
Она ушла на кухню, он услышал, как щелкнула зажигалка. Возможно, Эльвира закурила, чтобы унять волнение. Обратно в комнату она вернулась с двумя чашечками кофе на подносе.
— Ты хоть и сволочь, Хорватов, но я, так уж и быть, за тобой поухаживаю.
