Виктор Степанычев - Невозвращенцы
Гордеев отреагировал на встречу мгновенно, перейдя на другую сторону улицы. Однако это ему не помогло. И улица была узкой, и парни в черной коже, без всякого сомнения, желали общения с одиноким прохожим.
Один из них весело и чуточку пьяно окликнул Стаса. Он в ответ изобразил на лице улыбку, приветливо махнул рукой и бодро промычал: «Йа, йа, гут!» Не прокатило. Видимо, и не только со словарным запасом, но и с произношением у Гордеева были проблемы, да и физиономия его не вызвала добрых чувств у собеседника. Бритоголовый насторожился, нахмурился и произнес длинную фразу с явным знаком вопроса в конце. Станиславу ничего не оставалось делать, как вступить в общение с молодым человеком.
Отвечал он по-английски. Сопровождавший Стаса из Праги в Дрезден весельчак блондин предупредил, чтобы тот ни в коем случае не афишировал свое русское происхождение. Полувековая оккупация восточных земель после Второй мировой войны, как и бравые военные Группы советских войск в Германии, ностальгии у немцев, и особенно у молодежи, не вызывали, а скорее наоборот — вызывали негативные чувства.
Станислав понял, что ему нужно представиться. Он не знал, какое отношение у этих парней к англичанам и американцам, поэтому решил их сразу огорошить, приписав себя к далекой англоязычной нации. Гордеев приветливо сообщил понятными им словами и жестами, что он турист из Австралии.
— Австрия?… — недоуменно переспросил один из бритоголовых.
— Ноу, ноу! Австралия! — вежливо уточнил Станислав и помахал над головой рукой, показывая, что это очень далеко.
Короткий разговор, далее произошедший между молодыми людьми, был понятен Гордееву не столько словами, сколько мимикой, а еще больше — опытом далекой суровой юности. По-русски это могло звучать примерно так:
— Это что за Австралия такая?
— Да не один ли хрен! Мочить надо инородца!
— По-любому мочить!
— Колян, заходи слева, а ты, Серега, справа…
Явившаяся вслед за разговором цепь, намотанная на руку, и лезвие ножа, холодно блеснувшее под светом фонаря, подтвердили догадки Станислава. Он отступил на пару шагов к стене дома, прикрывая тыл, и внимательно окинул взглядом противников. Парни не сказать, что могучие, но крепкие. Правда, один вообще хиляк, но от него как раз и следует ожидать подлянки типа заточки в спину. И не похоже, что они слишком пьяные.
Неожиданно на Гордеева накатила такая жгучая злость, что он едва не заскрипел зубами. Ну, пацаны, вы сами этого хотели! Не я первый начал! И не вам, соплякам, меня мочить! Четверо на одного? Да без проблем! Прими, шпана немецкая, по полной за мою неприкаянность, за то, что я ввязался в эту идиотскую историю, за поганцев Анчара, Белявского и иже с ними, за полицию, за бездомность… Все! Эмоции в сторону!
Глава 4. Неприкаянная ночь
Парни со смешками, тихонько переговариваясь, приблизились и встали полукругом. Гордеев застыл молча, чуть опустив голову, смотря прямо перед собой. Света недалекого фонаря было вполне достаточно, чтобы он мог уловить прямым или периферийным зрением движение каждого противника.
Стас чувствовал, как его мышцы наливаются силой. Разминки не требовалось. Он отлично нагулялся в этот вечер, связки и суставы были гибкими и разработанными. Считаные мгновения понадобились Гордееву, чтобы приготовиться к отпору.
Они кинулись на Стаса не скопом, не одновременно, а с интервалом в два-три шага. Видимо, это была не первая их драка, вернее — бойня. И опыт показывал, что от давки толку мало, лучше, если с толком и расстановкой: впереди — ударный авангард, арьергард добивает…
В первом эшелоне на Гордеева ринулись двое: рослый «наци» с цепью и коротенький крепыш. Цепь, блеснув отполированными до блеска звеньями, взлетела над головой Станислава. Крепыш же, подскочив сбоку, попытался с разворота ударить ногой, обутой в тяжелый армейский ботинок, в живот жертвы.
Вот только ни тот ни другой так и не поняли, что произошло. Движения их противника были настолько быстры, что, если бы парни даже разобрались, что он задумал, противодействовать все равно бы не смогли. Стремительным волчком прокрутившись против и по часовой стрелке, Стас сумел не только уйти и от цепи, и от кованого ботинка — на полпути, изогнувшись, так что едва не сорвал поясницу, он успел ухватить цепь и захлестнуть ею летящую мимо него ногу крепыша. В следующий миг, закрываясь от подоспевшего третьего бритоголового, Гор выпрыгнул и резко ударил правой ногой по цепи. Связанные, потерявшие равновесие «наци» сомкнули ряды, глухо ударившись головами, образовав стенку, в которую врезался их товарищ, шедший во втором эшелоне.
Поймав левой ногой землю, Стас в закрутке резко ушел в сторону, чтобы не попасть под нож хиляка, выдвинувшегося с фланга из-за спин товарищей. Свалка и неразбериха, густо перемешанные с руганью, продолжались недолго. Несколько секунд и отточенных долгими тренировками движений и ударов понадобились Гордееву, чтобы закончить схватку.
Первым «пал» на поле брани, так и не успев вступить в бой, бритоголовый, врезавшийся в запутавшихся в цепи товарищей.
Он не пострадал при начале атаки, а лишь наткнулся на столкнувшихся головами товарищей. Правда, при этом потерял из виду противника. Вот «инородец» стоял прямо по курсу, а вот его уже нет нигде. Парень мотнул головой, глянув вправо, влево… Он успел заметить даже не руку — тень, метнувшуюся к его шее. Умело исполненный удар кодзеку — «коготь и крыло», поверг «наци» в темноту.
Первый хулиган еще не успел «улечься» на мостовую, как настала очередь следующего. Станислав стоял практически над крепышом, пытавшимся распутать цепь с ноги. Он не стал прибегать к изыскам, а в полуприсяде резко и мощно врезался локтем в его поясницу. Разгибаясь же, на противоходе, чтобы зря не расходовать силы и завершить начатое, вбросил ногу подъемом к голове крепыша. Не издав ни звука, тот боком плюхнулся на гладкий булыжник. Со вторым было закончено, контроль качества не требовался.
Шагнув в сторону, Гор обернулся к третьему противнику, уже освободившемуся от замотанной на руке цепи. Парень оказался шустрым и крепким на голову. Приложились они черепами с крепышом крепко, но он не тер голову и не морщился, а наоборот, свирепо щерился на Стаса и даже пытался встать в боевую стойку.
Не выпуская из виду хиляка с ножом, прижавшегося к стене и, видимо, выжидавшего удачный момент, чтобы пустить в ход свое оружие, Гордеев шагнул, а точнее — метнулся к задиристому немцу. Не обращая внимания на попытки продемонстрировать искусство, вероятно, восточного единоборства, выразившееся в петушином подпрыгивании, обозначавшем смену позиции, и бестолковом махе ногой, Стас на короткой дистанции классически исполнил «хапо-кэри», тройной удар руками. Его движения были настолько быстры и отточенны, что попытки провести защиту выглядели у соперника хаотичными и неумелыми. Последний из трех, мощнейший удар в грудину «головой удава», вызвал у «каратиста» глубокий спазм дыхания. Он отчаянно пытался поймать открытым ртом воздух, но это ему никак не удавалось сделать — грудную клетку заклинило намертво. Станиславу осталось лишь походя исполнить нехитрую подсечку, чтобы противник мешком плюхнулся наземь, и уже второй раз, пожалуй, покрепче, чем к черепу своего товарища, приложился головой к булыжной мостовой.
Четвертый нападавший, тот, который хилый и с ножом, оказался умнее своих товарищей. Обычно такие и выживают. Здоровые и бестолковые лезут грудью на танки, а те, кто пожиже, за свое здоровье беспокоятся и бьют, как правило, исподтишка и смываются вовремя. Вот и этот, не достав Гордеева «пером» в начале схватки и разглядев, как «инородец», словно вихрь, в считаные секунды разметал его товарищей, не бросился им на выручку, а что есть силы рванул прочь, громко и испуганно вопя при этом.
Естественно, догонять поганца у Стаса никакого желания не было, не стоил он того. А вот звуковое оформление ему совершенно не понравилось. Вон свет в окне на той стороне улицы зажегся, кто-то за стеклом маячит. Голову можно дать на отсечение, что не по одному окрестному телефону сейчас набивают-накручивают номер полиции. Встречаться с представителями которой Гордееву нынче не резон, а потому надо сваливать отсюда еще шустрее, чем тот хиляк с заточкой.
Куда бежать? А шут его знает! Вон тот переулочек темнотой манит и зовет. Лишь бы тупиком не оказался…
Станислав скорым шагом, почти бегом добрался до угла. Перед тем как скрыться за домом, он оглянулся на место схватки. Похоже, все поверженные им «наци» живы: стонут, ворочаются на мостовой. Значит, грех на душу не взял, синяками да ссадинами отделаются. Максимум сотрясение мозга грозит одному балбесу… нет, пожалуй, двум.
Он шагнул за угол, но его взгляд успел поймать габаритные огни машины в той стороне, откуда явились эти молодчики.
