Сергей Самаров - Департамент Х. Прощальная молитва
– Готовим к выставлению камеры наблюдения. Они беспроводные, активируются на движение. Заряда аккумуляторов хватает в среднем на десять дней. Надеемся увидеть, что будет твориться в селе, в полном формате.
– Работайте. Я позвоню.
Капитан Старогоров убрал трубку в чехол.
– Тамара, тебе от генерала отдельное спасибо за качественную работу.
– Качественно работает аппаратура, а не я. И программисты с художниками хорошо потрудились. Мое дело подключить мультипликацию и в нужный момент активировать необходимые действия мультиробота. Ребенок, который часы за компьютером проводит, справился бы лучше меня. Я все же помногу за компьютером стараюсь не сидеть. Чем хвалить меня, лучше расскажи генералу о моей скромности. – Тамара Васильевна сматывала кабели и упаковывала их в пакеты с пластиковыми замками. Сами пакеты крепились в специальных нишах в местах соединений, чтобы не потерять кабель. Соединительные клеммы были разные, и запасных кабелей испытателям не выдали. Значит, следовало бережно относиться к имеющимся.
Убедившись, что Ставрова все делает правильно и сама справится со сворачиванием аппаратуры до следующего сеанса, капитан пошел к спецназовцам. К ним он по инерции относил и старшего лейтенанта Радимова.
Радимов с Кирьяновым сидели над картами, прокладывая маршрут в село и по его улицам. Активную помощь в этом оказывал старший лейтенант Галактионов, который из-за сильной облачности не мог принять со спутника прямое изображение, поэтому выдавал на монитор своего ноутбука карту в инфракрасном режиме. То есть инфракрасное видение спутника накладывалось на обыкновенную карту, заложенную в компьютер. Эффект был интересный, и капитан Старогоров встретился с этим впервые. Светящиеся точки на карте, как объяснил старший лейтенант космической разведки, обозначали биологическиживые объекты.
– Это здорово поможет, когда начнется маршрут, – заметил Старогоров. – При устойчивой связи обеспечение безопасности практически стопроцентное.
– Тогда, само собой, поможет, – согласился Радимов. – А сейчас мы собак вычисляем, чтобы пройти по селу без лишнего шума и гавканья.
– И собак тоже видит? – удивился капитан.
– Видит даже кроликов, – усмехнулся старший лейтенант Галактионов. – Если я увеличу изображение, компьютер покажет и кроликов, если они их здесь держат, и даже кур с цыплятами. То есть любой биологически активный объект. Но в инфракрасном режиме мы может разобрать только светящиеся точки. И отличать собаку от барана, человека или курицы приходится путем логического вычисления. Человеку совершенно ни к чему торчать рядом с воротами под забором такое долгое время, как вот эта точка. Карта космической съемки показывает здесь небольшую плоскую крышу. Делаем вывод, что это собачья будка, в ней собака. Овцы с баранами обычно содержатся гуртом в каком-нибудь загоне или в сарае. Их, как правило, больше, чем собак. Овец отметаем за отсутствием опасности с их стороны. Вот эти девять точек. Они нам не страшны. Вот здесь четыре точки, неподалеку друг от друга. Можно было бы принять за овец, и помещение более крупное, чем собачья будка. Но сами точки слишком подвижны для овец. Вывод какой? Это вольер для собак. Собаки проявляют активность, когда кто-то проходит по улице или выходит из дома. Это уже проверено. Я собак четыре часа вычислял, сейчас просто передаю данные.
Кирьянов с Радимовым переносили данные на свои карты.
– А тебе это зачем? – спросил Старогоров у Кости.
– Я, Стас, все-таки офицер спецназа ГРУ. Я проведу солдат лучше, чем это сделает сержант. Серега одну группу поведет, я – вторую. Двумя группами мы быстро все камеры выставим.
– Я не возражаю, но мог бы меня о своем желании в известность поставить, – пожал плечами Старогоров.
– Извини, просто не успел. Решение спонтанное.
– Готовьтесь – скоро темнеть начнет, – только и сказал капитан.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Лучше бы Гаджи-Магомед не ходил к этим попам. И в первый раз, и тем более во второй. И вообще в этот день следовало ходить только от дома до мечети и от мечети домой. А попов следовало до завтрашнего утра в покое оставить. Но ведь не оставил, ведь хотелось утвердить свое лидерство и среди них, как он давно уже утвердил его среди своих односельчан.
В первый раз, между первой и второй молитвами, они его из себя вывели уверенностью непонятно в чем, скорее всего в собственной правоте, которой он признавать не хотел. Это была именно правота позиции, как имам понял, а вовсе не чувство собственной силы. Но эта правота позиции оказалась более сильной, чем превосходство силы и власти имама. Это не могло не вывести его из себя, и вывело. Выбило из колеи на целый день. А в такой день, как пятница, нельзя терять контроль над собой. Это день всеобщих молитв, которые особенно важны и сильны. И имаму, в отличие от простых верующих мусульман, особенно важно держать голову ясной и спокойной и не отвлекаться от благочестивых молитвенных рассуждений на всякие мирские дела.
Во второй раз, когда он попытался показать свое знание вопросов богословия, ему быстро указали на его безграмотность. А потом и вовсе такое началось, чему Гаджи-Магомед никакого объяснения не находил.
* * *После странного происшествия над домом Газали Султанова Гаджи-Магомед вернулся домой почти бегом. Если бы кто-то со стороны увидел его, наверняка очень удивился, потому что имам Меджидов всегда ходил степенно и с достоинством. Но в этот раз он почти бежал. И совсем не потому, что боялся. Просто состояние было близкое к истеричному. Нет, он, конечно, не боялся. Он вообще всегда был храбрым человеком и никогда никому не показал бы свой испуг. Но столкнувшись с вещами необъяснимыми, Гаджи-Магомед не знал, как себя вести. Наверное, страх был – страх неизвестности. И именно этот страх заставил его дать в небо очередь. Не храбрость заставила, а страх и желание прервать это наваждение. Хотя по большому счету страх всегда бывает только от неизвестности. Человек и смерти боится только потому, что за границей жизни его ждет неизвестность. Если бы он знал, что с ним будет дальше, он не боялся бы перехода в иной мир. И, может быть, бояться неизвестности – это даже не стыдно, как стыдно, например, пугаться врага.
То шестикрылое, что летало над домом, несомненно, было врагом. Или порождением врага. Или просто существом, вызванным врагами себе в помощь против Гаджи-Магомеда. И оно было неизвестным. Гаджи-Магомед сам себя старался уверить, что он не боялся, не понимая, что выпущенная им из автомата очередь была не чем иным, как обыкновенной истерикой испуганного человека. Но признаться себе в этом – значит потерять уважение к себе же. А как человек может ждать, чтобы его другие уважали, если сам себя не уважает.
Гаджи-Магомед почти бежал, и за ним, с трудом успевая, бежал узкоплечий охранник Вали Гаджиев, получивший только что от имама увесистый пинок.
Бежать, в общем-то, было не от кого, поскольку шестикрылое существо уже исчезло среди туч, а в ответ на выстрелы в свою сторону просто погрозило пальцем. Но перед этим, и Гаджи-Магомед отчетливо видел, шестикрылое нечто перекрестило православных священников. Перекрестило! Значит, это существо было вызвано ими, их молитвами!
Как могло такое случиться, Гаджи-Магомед не знал, и вообще не представлял, что такое бывает. Он много слышал о миражах, хотя сам ни разу их не видел. Миражи, как правило, случаются в пустыне и являются плодом воображения измученных жаждой людей. Что-то, кажется, он слышал и о миражах в небе, но точно вспомнить не мог.
Говоря по правде, Гаджи-Магомед был в панике. И эта паника была вызвана не столько появлением самого шестикрылого нечто, хотя и этим тоже, а пониманием, что православные священники своими молитвами творят такое, что ему самому вместе с другими имамами-салафитами будет явно не по силам.
Спрашивать себя или охранников, что это было, – бесполезно. Спросить можно только у самих священников. Но что они могут сказать? Они будут чувствовать свое торжество, каждое их слово болью отдастся в груди имама Меджидова и отнимет у него последние остатки уверенности в себе и в правоте своего дела. Кажется, они что-то говорили, как-то называли это существо. Значит, они знают больше, и спросить все-таки следует. Но возвращаться в дом Газали Султанова очень не хотелось. Гаджи-Магомед резко остановился, чуть-чуть не дойдя до своего дома, задумался, потом посмотрел на Вали Гаджиева. Тот выглядел так, словно по нему танк проехал.
– Сильно перепугался? – сочувственно спросил имам.
Вали промычал в ответ что-то невнятное. Кажется, он еще и дар речи потерял.
– Ну и ладно. Все уже позади. Оно улетело. Сейчас сходи туда и приведи мне отца Иннокентия.
Вали на шаг отступил от Гаджи-Магомеда, взглянул на него так, словно это сам Гаджи-Магомед недавно летал над селом, и отрицательно замотал головой.
