Владимир Колычев - Лагерный пахан
– Руки за голову! Спиной ко мне! Стволы на землю! И затихли, козлы!
Овчар целился в офицера из автомата, Трофим держал на прицеле сержанта, Лешка метил в рядового. Они готовы были убивать, их настроение передалось воякам, поэтому брыкаться они не стали. Показали спины, побросали оружие, позволили себя связать…
* * *Безлюдное, скрытое лесом место вблизи замерзшего озера не располагало к мирному решению проблемы. И Трофим был настроен агрессивно, и Делапут своей злобной ухмылкой давал понять, что готов зарыть его в землю прямо сейчас.
Делапут не обладал могучей статью – среднего роста, средней внешности. Но серым его трудно было назвать. Наглый и самоуверенный. Жесткий и напористый взгляд привыкшего к власти человека. Заслуженный мастер по дзюдо, чемпион – уже одно это наводило на мысль о его недюжинных личностных качествах. А десяток нахальных и широкоформатных лиц за его спиной мог бы нагнать смертную тоску на слабохарактерного противника. Десять вражеских бойцов, десять помповых ружей.
Но Трофим ничего не боялся. И его зоновская закалка позволяла ему прочно держать себя в узде под плотным взглядом своего недруга. И его спина была прикрыта неслабо: восемь пацанов, почти все с оружием – три автомата со сбитыми номерами, охотничье ружье, обрез, пистолеты…
– Ты, что ли, за вора себя выдаешь? – презрительно скривился Делапут.
Трофим промолчал. Любое неосторожное или просто лишнее слово могло лишить его инициативы и в какой-то степени поставить в зависимость от врага.
– Вором прикидываешься, а понятий не знаешь, – ухмыльнулся Делапут.
Но Трофим продолжал молчать. В глубине вражьих глаз он заметил не совсем удачно спрятанный страх. Делапут хорохорился, но не только для того, чтобы нагнать понтов и сбить противника с толку. Он пытался прибавить в решительности.
– Кто ты такой, чтобы на разбор меня вызывать? – продолжал колотиться Делапут. – Я тебя не знаю. Люди тебя не знают… По понятиям, ты должен был человека со стороны позвать. Уважаемого вора. Он бы развел рамсы. А ты по беспределу толпу собрал, разборы гнилые клеишь… Ну, чего ты молчишь?
– Не молчу, – свысока усмехнулся Трофим. – Смотрю на тебя и удивляюсь. Какие понятия, о чем ты? Твои отморозки бабу мою опустили. Вот это беспредел, вот за это ты и ответишь.
– Какую бабу, ты о чем? – ухмыльнулся Делапут.
В глазах по три восклицательных знака. Типа, ничего ты, Трофим, не докажешь!.. Как будто он собирался что-то доказывать. Он же не опер, чтобы такую бодягу разводить…
– Я знаю, – коротко сказал Трофим.
– Да мне плевать, что ты там знаешь!..
Делапут косо глянул на Лешку, стоявшего чуть позади Трофима. Вряд ли его напугали его бешеные глаза, но автомат, взятый на изготовку, явно действовал на нервы. Не будь этого, он бы уже давно дал отмашку, и его бойцы разнесли бы Трофима в пух и прах из своих помповиков.
– Плевать мне на твою бабу! Плевать мне на тебя! – гнал волну Делапут.
А ничего другого ему не оставалось. Ведь он хотел уехать отсюда живым. Его ждет финская сауна, холодное чешское пивко, горячие русские девки в бассейне. А о двух метрах под землей и думать не хочется. Поэтому он сейчас пустит пыль в глаза, чтоб затем с дутым достоинством убраться с толковища.
Трофим молчал и в упор, с холодной усмешкой смотрел на своего противника. «Знаю, что ты фуфел. Знаю, что ничего не стоишь…» То ли Делапут понял смысл его взгляда, то ли просто изводился от его молчания, как бы то ни было – заводился все больше.
– Это мой город! Это мой рынок! И не хрена тебе здесь делать!..
Он гнал пургу, теряя над собой контроль. А Трофим терпеливо ждал, когда он перейдет запретную черту. Рано или поздно это должно произойти.
– Ты меня понял, козел? – взвыл Делапут.
Все-таки он сорвался. И это произошло рано…
Трофим мог спросить его за Зойку, но у него действительно не было никаких доказательств. Да и за бабу как бы не принято подписываться… Но раз уж Зойка стала поводом для разборок, Трофим спросил бы за нее, не соверши Делапут более серьезную ошибку. Он сглупил и обозвал Трофима словом, за которое уважающие себя люди убивают не задумываясь.
– Как ты сказал? – тихо, но так, что содрогнулся воздух, спросил Трофим.
Он должен был спросить с Делапута прямо сейчас. Нож в рукаве – он может ударить быстро, без подготовки. Но беда в том, что противник его не из детского сада, он мастер спорта по силовой борьбе, у него наверняка отменная реакция. И ошибись Трофим, второго шанса у него может и не быть…
Он мог бы вытащить из-за пояса пистолет, но тогда бы и Делапут потянулся за оружием. И бойцы с обеих сторон открыли бы пальбу… Нет, это не вариант. Надо сработать тонко, эффектно и предельно эффективно…
Трофим рискнул. И неуловимо резким движением выбросил вперед руку… Как же долго учился он этому удару, как же тщательно шлифовал его… Он должен достичь своей цели, иначе начнется такая перепалка, что вряд ли кто-нибудь в ней уцелеет…
Рука стремительно летела к голове противника. Это был бросок кобры, но Делапут все же успел отреагировать на опасное движение… Сейчас он перехватит руку, возьмет Трофима на прием, швырнет на землю. Его люди начнут стрелять…
Но Делапут успел перехватить руку только в тот момент, когда жало ножа полоснуло его по горлу. Фонтан крови, выпученные от ужаса глаза, предсмертный хрип… Слабеющие руки выпустили Трофима из захвата. Он отступил на шаг, свирепым взглядом обозревая осиротевших «быков» с вражеской стороны. Первым их порывом было дать ему перца со всех десяти стволов. Но под его взглядом они поняли, что смысла рыпаться нету. С Делапутом покончено, не перед кем больше выслуживаться. Да и наставленные на них автоматы хорошо охлаждали буйные головы…
Вражеские бойцы опустили оружие. Трофим отвел от них взгляд, переключил внимание на бьющегося в агонии Делапута… Все произошло так, как он того хотел. Не смог остановить его заслуженный мастер спорта, не смог переиграть его доморощенный пахан всея Чернопольска…
Он дождался, когда труп в последний раз дернет ножкой, снова перевел взгляд на поникших «быков».
– Я не знаю, кто вы такие, – неторопливо, придавая особый вес каждому своему слову, проговорил он. – Но я узнаю все про каждого. Кто петух, кто баклан, а кто серьезный пацан… Серьезные пацаны могут остаться со мной. Насчет бакланов будем думать. А петухи пусть сваливают прямо сейчас… Ну, и чего стоим? Что, нет петухов среди вас?
Толпа подавленно молчала. Никто никуда не думал уходить.
– А кто считает себя правильным пацаном?
Поднялась одна рука, вторая, третья… Эти парни не прочь были отойти под Трофима. Но занялся ими Мигунок. Не столько нужно было пополнять ряды его бригады, сколько ослаблять мощь вражеской кодлы…
В тот же день под Мигунка встали восемь бойцов из вражеского стана, на следующий – еще шесть. На этом поток иссяк. Остальные «быки» растворились на просторах города, кто-то в поисках удачи подался в Москву.
Через пару дней после разборки с Делапутом Трофим дернул на рынке чужой кошелек. А Мигунок поставил под себя сам этот рынок. Поставил команду, распределил роли – кому что делать, по-новой обложил данью торгашей.
Еще через неделю по точной наводке Трофим выставил чужую квартиру. А Мигунок круто наехал на директора завода, который, как выяснилось, беспардонно через зависимые от него коммерческие структуры гнал цветной металл на экспорт. Наехал и сумел поставить его на солидные бабки в зеленых американских рублях…
Глава 12
Трофим любил вкусно поесть. Но его совершенно не волновало, под какими травами подали ему каре ягненка – из Северной Африки или с грядки тети Поли… А еще было б лучше, чтобы травка была из Чуйской долины.
– Чему ты улыбаешься? – настороженно спросил Жиха.
– Да меню прикольное. Глазурь из специй и стеблевого сельдерея с берегов Северной Африки…
– Ну, а ты думал, здесь же умные люди работают, – расслабленно усмехнулся вор. – Тонко лохов разводят, на словах. Сельдерея этого на копейку, а цена за сотню баксов…
В сущности, разговор был ни о чем. Но про травку из Чуйской долины Трофим ничего не сказал. Рано об этом… Не для того же сам Жиха вызвал его к себе в Москву, закрылся с ним в кабинете подконтрольного ему ресторана.
Кабак не самый престижный и не в центре города. Но все же место неплохое – при гостинице, в глубине зеленеющего парка, и внутри все на уровне – богатый интерьер, в меру расфуфыренный метрдотель, вышколенные официантки в тугих длинных юбках. Трофим считался гостем законного вора, но даже если бы он был здесь один, никто бы не посмел глянуть на него свысока. Костюм на нем простой, скромный, золотая цепь на шее скрыта черной водолазкой. Зато запонки с брильянтами, швейцарские часы с золотым корпусом. Но на пальцах нет ни золота, ни платины. Там только синие перстни, которые Трофим и не думал прятать от любопытных взглядов. Он человек бывалый и не собирался этого скрывать.
