Данил Корецкий - Секретные поручения 2. Том 1
Денис проехал две остановки, вышел и направился к первому попавшемуся дому. На счастье, домофон на двери парадного отсутствовал. Он поднялся на второй этаж и глянул в окно на лестничном марше. Плечистого не было видно. Денис успел даже почувствовать что-то вроде сожаления и тут заметил его стоящим под козырьком таксофона метрах в ста от дома.
«Похоже, стали „водить“, – подумал Денис. – Почему? Зачем интересно? Хотелось бы знать – что именно у них на уме…»
Он не знал.
К таксофону подошла немолодая женщина – видимо, позвонить. Плечистый отвернулся от нее, не покидая своего поста, взял в руку трубку – «занято, не видишь?». Женщина отступила на шаг, но уходить тоже не собиралась. Она что-то говорила, пытаясь встать перед ним, плечистый отворачивался.
Воспользовавшись случаем, Денис выскользнул из парадного и, прижимаясь к стене, будто под дождем, пробежал за угол. Наблюдатель оказался хреновым, и ему удалось остаться незамеченным.
Оглядываясь, он вернулся на остановку и поехал в райотдел, где его ждал Селеденко. По дороге появилась одна догадка. Возможно, слежка связана с тем, что вчера он передал диск Рахманову… и на диске вместо схем передвижной лазерной установки оказалась чья-то курсовая по теоретической механике? Возможно. Хотя с тем же успехом можно списать это и на массу других причин, поскольку с тех пор, как Денис работает в прокуратуре, он…
Нет, ерунда, нечего себя успокаивать! Другой причины нет! И еще. Если за ним установили слежку – значит, Рахманов в курсе того, что должно было находиться на настоящем диске!
* * *– В Воронеж укатил, говорит. Взял у какого-то дружбана партию зимних брюк, чтоб на рынке оптом сдать. И укатил. Адрес она не знает, говорит, он сам звонит, когда надо. Ничего, что я?..
Селеденко показал на открытую банку сардин, которая стояла перед ним на аккуратно застеленном газетой рабочем столе. Денис рассеянно кивнул, и капитан складным ножом выскреб из банки несколько рыбин и размазал их по куску белого хлеба. Посыпал солью, полюбовался на свое творение и хищно отхватил здоровенный кусок. Денис спросил:
– А когда Новицкий должен вернуться?
Селеденко кивнул: погоди, сейчас прожую. Потом сказал:
– Точно не знает. Говорит, на днях. Но по лицу видно, что заждалась. Дома полная бригада поддержки – свекровь бельишко стирает, свекор с малышом нянчится. Но атмосфера какая-то нехорошая. Нервная, я бы сказал.
– Когда он последний раз звонил домой?
– Жонка говорит – вчера. Типа, чего ты ко мне привязался? Ну, вчера так вчера. Свекровь молчит, губы поджала. Я говорю: а это ничего, что он то официантом у вас работает, то на рынке продавцом? Может, он еще летчиком-испытателем по выходным подрабатывает? Не ваше это дело, говорит, крутимся как можем. Ну вот и все, кажись.
– Фото взял? – спросил Денис.
– С боем.
Селеденко положил бутерброд, со скрипом вытер руки скомканным листом бумаги и достал из ящика маленькое фото три на четыре. Леонид Андреевич Новицкий смотрелся молодцом. Голова репкой, стрижка чуть длиннее популярного среди неработающей молодежи «полубокса», глазки размером с замочную скважину.
– Они здорово переполохались, конечно, когда я фотку спросил, – сказал Селеденко, возвращаясь к своему бутерброду. – Что естественно. Людишки ушлые, ментов не любят.
– А кто вас любит? – поинтересовался Денис. Вопрос прозвучал с подковыркой.
– А вас? – спросил Селеденко.
– Да и нас тоже, – самокритично признал Денис. – А за что вас и нас любить?
– Не за что, – опер какое-то время жевал, разглядывая стену справа от Дениса, затем продолжил: – Дружбачок этот, одноклассник его бывший… Живет через остановку. Ходил я к нему. Сперва все подтвердил: да, взял Леня восемьдесят пар штанов на полторы тысячи долларов и отбыл. Но стоило мне только адресок спросить воронежский или телефон – и дружбачок сразу скис. В общем, никакого товара Новицкий у него не брал. Говорит, забежал как-то с бутылкой: так и так, скажешь моим, если что, типа в Воронеж уехал. А объяснил, что баба у него есть, любовница, хочет гульнуть с ней недельку в Краснодаре, чтоб никто под руку не лез… Вот такие у них дела, Петровский. Думаешь, пришили его?
– Может и нет, – пожал плечами Денис. – Но об особых приметах, конечно, надо бы позаботиться. Родинки, шрамы.
– Да его женка чего доброго на глазах у меня рожать начнет, ты что? Они и так уже психованные, а тут ты со своими приметами…
– Не я, – уточнил Денис. – Ты. Вот если бы сразу догадался выпытать осторожно, глядишь, и не пришлось бы… Ладно, я пошел.
Денис положил фото Новицого в бумажник и поднялся.
– Постарайся сегодня с этим закончить. В крайнем случае, есть поликлиника. Двадцать пятая, если не ошибаюсь. Там все будет, все его шрамы, прыщики и трещинки, а у стоматолога еще и зубная карта в придачу.
– Нет уж, – мрачно сказал Селеденко, убирая газету с крошками и запихивая ее в мусорную корзину. – Как-нибудь без поликлиники обойдемся. Только если ты собрался морги обходить – это уж сам, Петровский, без меня.
Дорогу от райотдела милиции до прокуратуры Денис одолел пешком. Накануне ночью прошел дождь с мокрым снегом, а к утру погода установилась тихая и прозрачная, в воздухе даже что-то весеннее чувствовалось – возможно, просто запах свежей воды. Денис разогнался было в штучный отдел по дороге или в пивной ларек, на худой конец, но и в том и в другом случае передумал. Наверное, чтобы эту самую прозрачность не нарушать. И в конечном итоге правильно сделал. Потому что первым, кого он встретил в прокуратуре, был сам Рахманов. Евгений Николаевич как раз подкатил на служебной «Волге», когда Денис открывал тяжелую дверь с бронзовой ручкой.
– А-а, Петровский. Здравствуйте, – бросил Рахманов на ходу. Длинное кашемировое пальто, подобранный по расцветке шарф, модная меховая кепка, гладкое лицо, волна неплохого одеколона. Вполне человеческий облик преуспевающего руководителя.
– Зайдите ко мне на пару слов, прямо сейчас.
Денис поднялся вместе с ним на третий этаж, подождал в предбаннике, пока не раздалось басовитое «входите».
Если следовать логике фильмов ужасов, то в кабинете его должен был ждать перевоплотившийся в чудовище пришелец. Какой-нибудь чешуйчатый грязно-зеленый монстр с отвратительным красным клыкастым рылом, горящими глазами и змеящимися по столу смертельно-сильными щупальцами.
Но нет, прокурор сохранил человеческое обличье. Он открыл сейф и достал уже знакомый Денису диск.
– Этот Синицын что, на заочном где-то учился? – спросил Рахманов.
– Нет, насколько мне известно, – сказал Денис.
– Зачем же тогда ему это?
Он положил диск на стол и пододвинул к Денису.
– Не знаю, Евгений Николаевич. Пьянка, нож, драка, убийство – при чем здесь компьютерный диск?
– Абсолютно согласен, Денис, – по-свойски сказал шеф. Это был признак расположенности. – Дело ясное, заканчивай и направляй в суд.
Прокурор сел за свой стол и раскрыл папку с входящей почтой. Но нотка незавершенности тихо звенела, затухая. Денис ждал продолжения. Сейчас Рахманов поинтересуется, а точно ли это тот самый диск, который…
– Вы свободны, – буркнул Рахманов.
Глава 6
Тонкости следствия
На город падал легкий снег, в окнах и витринах загорались первые огни. Ранние зимние сумерки, «серый час», как говорили в старину. Денис прошел пешком две остановки, пытаясь настроиться на предстоящую встречу. Тихий зимний вечер в конце концов вошел в него, вычистил и пропылесосил мозги, расставил мысли по полочкам. Денис зашел в магазин кулинарии, выпил теплого кофе с молоком из старорежимного граненого стакана и пошел в обратном направлении.
Итак, разговор с Комаровым не дал никакого положительного результата. Равно как и предыдущие разговоры с другим грузчиком – Давыдовским, а также с одним из шоферов. Получается, что Курлов настолько безобидный, неконфликтный человек, что и убивать его некому и не за что. Овечка невинная. Такой поворот дела Дениса не устраивал. Должен быть кто-то, кому смерть Курлова была необходима. Должен. Найти такого человека можно, другое дело, что по замыслу Дениса он должен оказаться в идеале… Призраком. Фантомом. Вполне неодушевленный предмет, отвечающий на вопрос не «кто такой», а – «что такое». Подставлять под расстрельную статью человека одушевленного Денису не хотелось.
Ничего себе задачка.
Он дал себе сроку три дня, чтобы ее выполнить. На пятнадцать тридцать у него была назначена встреча с Ларисой Щенько, однокурсницей Курлова.
– …А потом пошел слушок, будто Сережа… работает, короче, на ФСБ. Я, например, не поверила. Он такой…
Лариса мечтательно наклонила голову, увенчанную тугими перманентными кудряшками.
– Свободный, независимый. «Делаю что хочу». На самом деле у нас полкурса девчонок были влюблены в него. А женская душа, она, знаете… Трудно обмануть. И я себе сказала: Сережа стучать не будет, он скорее умрет.
