Спасти мир в одиночку - Корецкий Данил Аркадьевич
Угол обзора через узкие щели забрала был мал, доспехи сковывали движение, воздуха сквозь отверстия в шлеме поступало недостаточно, и дышать становилось всё труднее. Сердце колотилось так, что, казалось, готово вырваться наружу, разгоряченным телам под толстым слоем подлатной одежды было нестерпимо жарко… Сил уже не было, и хотелось одного: чтобы все скорее закончилось!
Вдруг Кёниг отбросил щит и, схватив секиру двумя руками, обрушил на Шефера град ударов. Курту пришлось отбивать их и щитом, и топором, при этом он все время двигался влево, чтобы не дать противнику занять устойчивую позицию. Орел понял, что Кёниг врал – он мастерски владеет секирой: перебрасывает ее из руки в руку, начинает атаку одним лезвием, а промахнувшись, тут же заканчивает другим, вдвое повышая эффективность нападения!
Шефер тоже бросил щит и схватился за топорище двумя руками. Этим он несколько выгадал свободу маневра и тоже принялся рубить перед собой воздух, как дровосек рубит толстенный дуб, не давая возможности противнику подойти поближе. Чувствовалось, что черный рыцарь вымотался: атака захлебнулась, взмахи становились всё реже…
Улучив момент, Шефер нанес удар снизу, лезвие просвистело перед самым забралом Кёнига, заставив его немного отступить. Курт шагнул вперед и, не перехватывая древко, вторым лезвием рубанул сверху вниз. Это мог быть сокрушительный удар, но неустойчивое положение и недостаточная сила привели к тому, что секира только скользнула по шлему, наплечнику и не причинила черному рыцарю заметного вреда. Но, к его удивлению, Кёниг уронил оружие и, как подкошенный, опрокинулся на спину.
Шефер тут же наступил ему на грудь и занес секиру.
– Сдавайся и проси пощады! – приказал он, думая, что говорит грозно и громко, а на самом деле только просипел еле слышно. Поверженный черный рыцарь не шевелился и ничего не отвечал.
Шефер опустился рядом на колено, извлек из ножен кинжал, с трудом просунул в узкую щель между горловой пластиной и забралом, перерезал ремни крепления и снял шлем – Кёниг не подавал признаков жизни. Не понимая, в чем дело, Курт поднял свое забрало и принялся жадно вдыхать такой приятный и живительный свежий воздух, который охлаждал потное горячее лицо, врывался под доспех, остужая раскаленное тело, освежал и бодрил весь организм. Орел постепенно приходил в себя. Как сквозь уменьшающийся слой ваты до него донесся рев трибун:
– Смерть ему! Смерть! Добей!
А ведь совсем недавно Кёниг был кумиром этих же самых людей, они воспевали его и требовали, чтобы его пожелания были выполнены… «Земная слава быстротечна», – вспомнил он латинскую пословицу, которую учил когда-то в школе Тайной стражи.
Курт смотрел, как сходит с лица поверженного рыцаря багровый румянец, вызванный тяжёлой работой боя, как сменяет его мертвенная бледность… Он не знал, сколько длилась схватка, не понимал, как скользящий удар по шлему мог убить соперника, ему были отвратительны беснующиеся зрители, требующие смерти и крови. Они явно возмущались промедлением, и он сам мог превратиться из нового кумира в отверженного изгоя. Но ему было на это наплевать.
Свежий воздух добавил сил, он с трудом встал, повернулся лицом к неистовствующим трибунам, многие вскочили на ноги, чтобы лучше видеть кровавую развязку.
– Смерть! Смерть! Добей!
Он искал того, кто послал его на этот бой, но голова кружилась, перед глазами все плыло, и лица людей сливались с изображениями зверей на флагах особой ложи. Может, потому, что особой разницы между ними не было. Он потерял много сил, но всё-таки сумел встать, отсалютовал кинжалом и воскликнул: «Да здравствует Император!» И хотя этого восклицания никто, кроме него, не услышал, все, кому надо было понять – поняли.
– Он мертв! – сказал Нойманн.
– Я знаю! – кивнул Крайцнер.
И даже ревущая, жаждущая крови толпа смолкла и успокоилась. Составляющие ее индивиды поняли, что все идет так, как надо, а если они чего-то не понимают, то, значит, это не их ума дело. И это тоже понимание, которое ничуть не хуже любого другого.
Подоспевшие оруженосцы принялись снимать с Шефера доспехи. Рядом слуги Кёнига уныло освобождали от лат черного рыцаря. Один из оруженосцев коротко переговорил с ними и с улыбкой сообщил:
– Командир, они приготовили для своего хозяина горячую воду и чистую одежду. Будут рады, если ты этим воспользуешься. Ему теперь ничего не нужно…
– Это правильно! – раздался знакомый гулкий голос. – По обычаю, таково право победителя!
Оказывается, сзади незаметно подошла группа особо важных гостей во главе с Нойманном. Его личный лекарь внимательно осмотрел погибшего.
– Ни одной раны, ни одного серьезного ушиба! – доложил он начальнику Тайной стражи. – Не могу понять, от чего наступила смерть!
Герцог многозначительно указал перстом в небо.
– Божий суд свершился! – пояснил он и обнял Курта. Тот стоял с голыми ногами, в насквозь пропотевшем ватном подлатнике и чувствовал себя очень неловко. В таком виде негоже появляться перед знатными сановниками империи!
– Не смущайся, Курт! – подбодрил своего заместителя начальник Тайной стражи. – Бог принял твою сторону!
– Бог помогает тем, кто хорошо фехтует! – с едва заметной улыбкой сказал барон Крайцнер.
– Это точно! – грубо захохотал председатель рыцарского собрания. Он надел свой легкий шлем с черным плюмажем, положил ладонь на рукоять меча и теперь, очевидно, чувствовал себя на равных с участниками смертельного поединка.
Дородный седой бургомистр в бархатной, богато расшитой золотом и серебром одежде, поджав губы, смотрел в сторону – он всегда избегал щекотливых тем, судья тоже отвернулся, будто наблюдал за толпой на трибунах.
– Это ваш приз, герр Шефер! – церемониймейстер протянул несколько туго набитых кошельков. – Тут и призы рыцаря Кёнига, теперь они ваши!
– Но, – Курт замешкался было, но снова вмешался Нойманн:
– Бери, это тоже право победителя! И вдобавок, я оплачу тебе ремонт доспехов!
– Благодарю, Ваше Сиятельство! – Шефер склонил голову и переступил босыми ногами, будто хотел звякнуть шпорами. А сам подумал: «Если до этого не подвернется другой способ отправить меня на тот свет!»
– А сейчас мы уезжаем! – Нойманн попрощался со всеми, с кем ему по рангу было положено прощаться. Остальные сановные персоны последовали его примеру, причем все без исключения удостоили полуголого Курта объятием или рукопожатием.
– А это мой командир второго эскадрона Никлас Штейнер, – сказал напоследок барон Крайцнер, указывая на стоящего рядом светловолосого мужчину атлетического сложения в обычной скромной одежде для верховой езды, но с мечом «фламберг» на боку, который далеко не каждый мог купить. – Вы, кажется, знакомы, причем, когда вы знакомились, он был примерно в таком же виде, как вы сейчас… Может быть, он сможет быть вам полезным!
Крайцнер побежал догонять остальных, а светловолосый шагнул вперед и с улыбкой протянул руку.
– Здравствуй, Никлас! – Курт ответил на крепкое рукопожатие. – Я бы тебя не узнал – ты сильно изменился: повзрослел и возмужал. Но барон дал хорошую подсказку – только с одним человеком я знакомился, когда он был в нижнем белье и с мечом в руке…
– Да, и ты чуть не пробил мне голову своим! И едва не проткнул этим дьявольским ударом из-за спины!
– Надеюсь, ты уже расхотел еще раз драться со мной?
– Честно говоря, я больше хотел сразиться с Кёнигом, – Никлас кивнул в сторону лежащего черного рыцаря, с головой покрытого белой тканью. – А твое предложение в нашу последнюю встречу мне понравилось гораздо больше, чем драка…
– Напомни, – наморщил лоб Курт.
– Ты предложил вместо махания мечами выпить хорошего вина под жареное мясо! А я знаю уютный трактир «Поросенок и очаг»…
Курт засмеялся.
– Отличная идея! Пойдем, я только приведу себя в порядок…
Они направились к черному шатру, где челядь Кёнига ждала гостя, а возможно, и нового хозяина. Сзади ударил колокол и раздался топот копыт. Турнир продолжался. Вороны снова кружили над ристалищем и нетерпеливо каркали.
