Гэвин Лайл - Ровно в полночь
– Успокойтесь, Анри. Морская пехота не запоздала.
Он пригнулся, вглядываясь сквозь изморось.
– Канетон? Быть не может! Ну, вы неподражаемы. – И хотел хлопнуть меня по плечу, но я увернулся.
Мэгенхерд вышел следом. Мы стояли между машинами в свете фар, мягко рассеивавшемся каплями дождя. Широкая ухмылка Мерлена тут же превратилась в гримасу отчаяния. Он развел руками.
– Но теперь это не имеет значения... Он... Они. – Мерлен замолчал, чтобы привести в порядок и перевести на английский свои мысли.
Мэгенхерд сказал:
– Добрый вечер, мсье Мерлен.
Мерлен повернулся к нему.
– Четверть часа назад я приехал к мсье Флетцу... Галлерона нет, а Флетц убит...
Снова стало очень тихо. Что-то скользнуло по моему лицу. Первые снежинки, как мотыльки, танцевали в свете фар. Мы не добрались до снежных вершин, но холодный фронт потихоньку спустился с гор и накрыл нас.
Мэгенхерд взглянул на меня и негромко горько сказал:
– Видимо, Галлерон воспользовался вашим советом.
– У него советчики получше меня.
– Галлерон не глуп, – заметил Мэгенхерд. – Раньше он рассчитывал, что меня убьют, а сейчас – на то, что я жив. Нельзя туда ехать.
– Можно бы взглянуть на тело, – предложил я.
– Галлерон наверняка скрывается поблизости, ожидая моего появления.
– Но до полночи есть время. Можно посмотреть на тело Флетца и уйти.
Что-то лязгнуло: девушка открыла капот. Снежинки посыпались на горячий металл, испаряясь с шипением. Мэгенхерд со сдержанной покорностью в голосе пояснил:
– По правилам компании "Каспар" время, установленное для начала заседания, – это крайний срок. Если акционеры соберутся раньше, собрание автоматически считается открытым. Теперь, когда герр Флетц мертв, все акционеры будут на месте, если я окажусь там и вдруг войдет Галлерон.
– Но он ничего не сделает, – заявил я, – отведав моего пистолета. Так что пошли глянем на тело...
– Бог мой! – сказал Харви. – Можно подумать, что вы нас агитируете – вы каждые десять секунд повторяете одно и то же. Хотите видеть тело? Ладно, пойдем посмотрим, если это вас успокоит.
– Отлично, – кивнул я. Тут рядом оказалась девушка. – Как двигатель?
– Крышку с радиатора я сняла, но налить туда нечего. Снега еще нет.
– Слейте из машины Мерлена.
Анри ужаснулся было, но вспомнив, что случилось с его автомобилем, только пожал плечами.
Харви с девушкой отошли в сторону. Крупные снежинки медленно плыли мимо.
Мерлен кашлянул.
– Канетон... мне очень жаль, но... – он повернулся к Мэгенхерду и официальным тоном заявил:
– Мсье, как ваш поверенный во всем, что касается закона, я обязан уберечь вас от риска. Ехать туда – риск. А потому советую не ехать.
Мэгенхерд нахмурился.
Я сказал:
– Как ваш консультант во всем, что вне сферы закона, считаю: после всего, что случилось, встреча с Галлероном может доставить немало удовольствия.
Мэгенхерд покосился на меня.
– Стрельбы с меня хватит.
Я пожал плечами.
– Как хотите. Вы – босс.
Он подозрительно уставился на меня. Я продолжал:
– Зачем спешить с решением. Давайте разберемся.
Мэгенхерд нетерпеливо мотнул головой, сбрасывая прилипшие снежинки.
– Здесь холодно.
– Без вашей доли "Каспара" станет еще холоднее, – спокойно заметил я. – Давайте рассуждать. Капитал "Каспара" в акциях – сорок тысяч швейцарских франков, верно? Они десяти – или стофранковые?
– Десятифранконые.
– Всего, значит, четыре тысячи акций. Сколько их у вас?
– Вы же знаете: 33 процента.
– Я задал другой вопрос: сколько их у вас?
Вокруг нас стало очень тихо. Харви с мисс Джермен вне освещенного пространства двигались темными тенями, сливая воду из машины Мерлена в пустую флягу из-под коньяка и выливая ее в радиатор "роллс-ройса".
Мэгенхерд поежился, спасаясь от снежинок, и сказал:
– Можно сосчитать. Но решают все проценты.
– Конечно. Хотя в сертификате значится только число акций. Теперь вот что: вы оба знаете Флетца, я – нет. Верно ли я его представляю? Неделю назад к нему приходит Галлерон, хлопает своим сертификатом по столу и говорит: "Мне принадлежат акции Хелигера. Давайте назначим собрание акционеров и продадим "Каспар". Флетц тут же вспоминает все проблемы, связанные с вашим приездом, и мгновенно впадает в панику. Я прав?
Мэгенхерд с Мерленом переглянулись. Мерлен развел руками и пробормотал:
– Возможно.
Мэгенхерд задумчиво протянул:
– Возможно, так и было. Но...
– А если он запаниковал преждевременно? Ведь он был убежден, что сертификат может быть только сертификатом Хелигера, только на 34 процента акций и, значит, при голосовании перевешивает его собственный. Но в сертификате акций на предъявителя нет ничего: ни фамилии, ни процентов. Только число акций. А Флетц наверняка тоже привык мыслить процентами и, скорее всего, не стал ничего подсчитывать. Вы свои уже сосчитали?
Мэгенхерд сухо сказал:
– У меня 1320 акций.
– Правильно – 33 процента. А 34 – это 1360 акций. Легко перепутать, верно? Особенно если привык считать в процентах. Я все думаю, не совершил ли Флетц именно такую ошибку, если сертификат Галлерона был выписан на 1320 акций – как ваш и Флетца.
Мэгенхерд уставился на меня.
– Вы считаете, это фальшивка?
– Кто станет делать фальшивый сертификат, неправильно вписав в нею число акций? Нет, сертификат подлинный, но не Хелигера. Сертификат Хелигера сгорел при аварии. Это ваш сертификат. Сейчас у вас нет акций "Каспара" ни на сантим. Нравится ощущать себя банкротом?
Воцарилась долгая пауза.
Я не спеша продолжил:
– Думаю, когда вас обвинили в изнасиловании и сразу же возникли проблемы с передвижением, вы решили дать больше прав своему поверенному Мерлену. И даже перевели на него немало важных бумаг или предоставили право пользоваться вашим сейфом в банке. Думаю, что среди прочего там хранился и сертификат "Каспара".
Я ухмыльнутся Мерлену. Тот не отрывал глаз от "маузера", смотревшего ему в живот.
– Любой француз может изобразить бельгийский акцент, Анри. Да я и сам могу это сделать, – во всяком случае, достаточно прилично, чтобы сбить с толку жителя Лихтенштейна вроде Флетца. А теперь, Галлерон, будьте добры вернуть мистеру Мэгенхерду его десять миллионов фунтов!
Он медленно поднял глаза и, помолчав, грустно улыбнулся.
– По закону сертификат на предъявителя принадлежит его обладателю. Но мы, возможно, не все делаем строго по закону.
Он вздохнул и полез во внутренний карман пиджака.
У меня за спиной прогремели три выстрела. Лицо Мерлена, озаренное вспышками выстрелов, сразу застыло и он рухнул в поземку.
Я развернулся и выбил у Мэгенхерда "уэбли".
Харви с револьвером руке выскочил из снежной круговерти.
– Что происходит, черт побери?
– Мы познакомились с мсье Галлероном, – я кивнул на Мерлена. – Познакомьтесь и вы.
Харви взглянул на меня, потом на Мерлена, и покачал головой.
Мэгенхерд зажмурил глаза. Снег таял на его лице и очках, поблескивая в отраженном свете фар.
Я сказал:
– Добро пожаловать в Клуб Убийц.
Он медленно разомкнул веки.
– Мертв?
Я кивнул.
– Совсем не трудно, да?
Но как же я забыл, что дал ему этот чертов револьвер?
Харви спросил:
– Он действительно был Галлероном?
– Да. Хотите слушать, стоя в снегу, или можете подождать?
– Можно и подождать. Что с ним будем делать?
– Проверить карманы и засунуть в "роллс-ройс". До утра все равно нужно избавиться от машины, заодно сплавим и Мерлена.
У Мерлена машина была с местным номером. Видимо, он нанял его здесь на имя Галлерона. Но это не имело значения.
Харви с сомнением заметил:
– Но его найдут.
– За нами тянется цепочка трупов от самой Атлантики, огрызнулся я. – Еще один так все запутает, что полиция никогда не разберется.
Все это было верно. Полиции знакомы такие случаи: на определенной стадии преступление может стать таким запутанным, что ни судья, ни присяжные никогда ничего не поймут, – даже если сама полиция в деле разобралась. Известный парижский адвокат с документами бельгийского бизнесмена, обнаруженный с тремя пулями в груди в экзотическом автомобиле уважаемого англичанина, проживающего в Швейцарии... Для них это такая головная боль, что не спасут и десять таблеток аспирина.
Харви криво ухмыльнулся, нагнулся над Мерленом и извлек маленький автоматический пистолет и пачку бумаг. Я выбрал самую большую из них: жесткий, сложенный вдвое документ, который в раскрытом виде демонстрировал замысловатую вязь надписей и большущую печать, похожую на клеймо каторжника времен Робина Гуда. Сертификат "Каспара".
На несколько секунд я стал очень богатым человеком.
Снег продолжал падать.
Бумагу я протянул Мэгенхерду.
– Ваш. Теперь двигаемся на собрание.
– Но герр Флетц... – возразил он упавшим голосом.
