Сергей Зверев - Ударный рефлекс
– Патриот-поисковик... Ладно, дождусь я тебя! – кулаки Ильи инстинктивно сжались.
Не успел Корнилов выйти из кухни, как внизу заурчал автомобильный двигатель. Илья бросился к окну, осторожно выглянул из-за портьеры. К дому подъезжали белые «Жигули». Хлопнула дверка, и водитель, одетый в серую куртку, двинулся к подъезду. Спустя минуту со стороны лестничной клетки послышались шаги. Схватив эсэсовский кинжал, Илья встал слева от двери и изготовился.
Поворот ключа – и узкая полоска света поползла по полу прихожей. Сперва показалась русоволосая голова негодяя, затем – шея, торс... Хлопнула дверь – вошедший привычным жестом вытянул руку к выключателю, намереваясь зажечь свет. И тут же вздрогнул: кто-то невидимый с силой заломил ему руку назад и, мгновенно повалив на пол, уселся ему на спину. Под ухо вошедшего уперлось холодное жало ножа.
– Вот мы и встретились, – удивляясь собственному спокойствию, проговорил Корнилов. – Ну, что – не ждал?
Светловолосый предпринял слабую попытку подняться, но, естественно, безуспешно.
– Ты... кто? – перепуганным шепотом спросил он.
– Смерть твоя, – представился Корнилов, вдавливая острие ножа под ухо подонка все глубже и глубже. – Или не веришь?
– От... пусти.
– Не-а. Не отпущу. Потому что сейчас я мелко-мелко нашинкую то, что болтается у тебя между ногами, и заставлю сожрать! Без хлеба и соли! – Корнилов провел лезвием по затылку душегуба, и на коже выступили капельки крови.
– Отпусти... Пожалуйста! – сдавленно прохрипел маньяк.
– Точно такие же слова тебе говорили те, кого ты возил в эту квартиру, – напомнил Илья.
Конечно же, искушение прирезать эту лежавшую на полу мразь было слишком велико. Однако смерть маньяка означала, что на Илью будет повешено еще одно убийство... И уж тогда он обнимет Оксану очень и очень нескоро.
Выверенный удар локтем за ухо – и мерзавец тут же стих и обмяк. Корнилов обыскал карманы лежавшего. Мобильный телефон, портмоне, бумажник... Ключи от автомобиля, рекламный проспект и техпаспорт невольно привлекли его внимание. «Прокат любых автомобилей, от «Жигулей» до «Кадиллаков»!» – значилось на глянцевом листке. Так вот где маньяк брал свой белый «жигуль»...
Плюнув на лежавшее тело, Корнилов коротко гаркнул:
– Встать! – и изо всей силы ударил подонка ногой в бок. – «Жигуль» твой из проката – внизу?
– Д-д-да... – зубы душегуба выбивали мелкую дробь.
– Поднимайся, урод! Поедем!
Маньяк опасливо приподнял голову.
– Куда?
– В одно место... Там тебе будет очень хорошо.
* * *Спустя полчаса перед зданием ялтинского ГОВД остановились белые «Жигули». Высокий мужчина в форменной куртке с надписью «Крымзеленхоз» неторопливо вышел из-за руля и заспешил к главному входу.
– Товарищ капитан, – произнес он, подойдя к будочке дежурного. – Хочу кое-что сообщить.
– В такую рань, – устало проговорил капитан, проведший в ГОВД бессонную ночь. – Ну, сообщайте...
– Я тут одну вещичку нашел, – с этими словами парень положил на стол огромный нож с рельефным кровостоком и рунической эмблемой «SS». – Мне кажется, эта вещь может быть для вас полезной.
Милиционер оторопело взглянул на нож, опасливо повертел его в руках, отложил в сторону.
– А ты вообще кто?
Визитер неторопливо снял с себя очки, неспешно содрал парик и выразительно взглянув на стенд «Их разыскивает милиция», висевший сбоку от дежурного, произнес выразительно:
– Явка с повинной. Я – находящийся в розыске Корнилов Илья Сергеевич, бежавший из горбольницы города Ялта при проведении следственного эксперимента. Тот самый...
Дежурный подскочил, словно ужаленный, рука его инстинктивно потянулась к кобуре.
– Мань... як? – не поверил он, переводя взгляд с фотографии на стенде на лицо посетителя.
– Нет. Арестованный по подозрению. А маньяк, которого вы ищете, – внизу, в белом «жигуле» на заднем сиденье. Я ему на всякий случай руки связал – слишком уж рвался к вам на свидание, не хотел меня вперед себя пропускать. Пришлось, короче, прыть его поумерить. Так что спешите, пока он не передумал. А заодно и в багажник загляните, там для вас тоже имеется кое-что интересное...
Эпилог
– Да, Илья, навел ты на весь город шухер, – следователь Юрий Александрович Патрикеев приязненно улыбнулся. – И не только на Ялту. Вон, в Симферополе погоны и головы горохом посыпались. А полковника Воскрякова со службы выгнали, он это дело от МВД курировал. Полтора года до пенсии оставалось...
Яркое крымское солнце насквозь просвечивало Приморский парк. За благородной зеленью пиний и лиственниц блестело море. Курортники, фланировавшие по аллейкам, переговаривались о своем. Для середины мая отдыхающих было уже немало: по всему было заметно, что курортный сезон состоится.
– Я сделал, что мог, – коротко ответил Илья, пряча паспорт в нагрудный карман.
– Вот только не надо было со следственного эксперимента сбегать. Как ни крути, а это конкретная статья Уголовного кодекса. Как и твой боевой нож, с которым ты на курорт приехал... Ты даже не представляешь, каких людей мне пришлось поднять на ноги, чтобы тебя обратно в следственный изолятор не упекли!
– А сажать меня в камеру лишь по внешнему сходству с маньяком – это что, законно? – справедливо парировал Корнилов.
– На этом я и сыграл. Мол, не хотите служебного разбирательства – оставьте этого молодого человека в покое. Иначе всем будет плохо.
– Я тут только одного не понял, – Илья взглянул на море, переливавшиеся в перспективе аллейки, – а как же тот гинеколог? Слижевский, или как там его...
– По всем формальным признакам подозрения падали именно на него, – устало пояснил Патрикеев. – И алиби никакого, и трупы наверняка умел потрошить. Особенно странным выглядело его повешение, которое наши деятели пытались представить как самоубийство. Однако после того, как ты привез в райотдел Паскевича, пришлось расследовать, что же на самом деле там произошло. А случилось следующее. Слижевский принимал роды, был пьян, новорожденный мальчик замотался в пуповину и задохнулся. Вот его отец, очень серьезный мужчина с Кавказа, и решил отомстить виновному в смерти первенца. В связи со смертью гинеколога пришлось возбуждать дело. Кавказца того через два дня вычислили: его видеокамеры банкомата напротив зафиксировали. Еще один мститель...
– А с Паскевичем что?
– Дает признательные показания. Видеозаписи, которые ты привез, изобличают его целиком и полностью. Не говоря уже о том страшном эсэсовском кинжале.
– Может, под психа закосит?
– Вряд ли. Его уже освидетельствовали – все в порядке. Так что не хотелось бы мне оказаться на месте его адвоката.
– Вообще, странно, – Илья поджал губы. – Уважаемый человек. И кто бы мог на такого подумать?
– Маньяками не рождаются, а становятся, – устало вздохнул Патрикеев. – А уж как именно – не суть важно. Важно, что этого урода поймали и обезвредили...
Из кафе неподалеку аппетитно тянуло дымком шашлыка. Бармен, протиравший рюмки, приветливо улыбнулся – мол, прошу!
– Посидим по-мужски? – неожиданно предложил Юрий Александрович. – Я ведь твой должник, между прочим. По сути, ты один сделал куда больше, чем и прокуратура, и милиция, вместе взятые. Сегодня у меня дел никаких, в Симферополь только завтра возвращаюсь.
По всему было видно, что Патрикеев явно симпатизирует этому простому русскому парню и чувствует перед ним собственную вину.
– Спасибо, не могу, – Илья взглянул на часы. – Мне в больницу надо. Оксану сегодня выписывают, с ней пока Дима, а ему одному не справиться...
